одного с ним возраста, и язвительная острота, готовая сорваться с губ Иллариона, умерла, так и не успев родиться.
Илларион окинул гостя внимательным взглядом. Тот был одет в потертую на швах кожанку и давно скучавшие по утюгу серые цивильные брюки, но наметанный глаз Забродова сумел различить переодетого милиционера, даже если бы тот явился к нему в пижаме и без этой неизменной папочки на «молнии», которая была зажата у незнакомца под мышкой.
— Вы что, новый участковый? — вместо приветствия проворчал Илларион.
Гость растерянно мигнул, но тут же взял себя в руки.
— Я из криминальной милиции, — сказал он. — Майор Гранкин.
Он слегка подался вперед, явно нацеливаясь войти, но Илларион, который все еще чувствовал себя не лучшим образом, даже не подумал посторониться.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, — с оттенком удивления в голосе произнес майор.
Илларион проигнорировал это заявление, продолжая бесцеремонно разглядывать майора. Он понимал, что ведет себя ребячливо, но Гранкин чем-то очень ему не нравился — возможно, просто тем, что пришел не вовремя.
Некоторое время они стояли, молча разглядывая друг друга. Гранкин, который во время этой процедуры медленно, но верно наливался раздражением, понял, наконец, чего от него хотят, и вынул удостоверение.
— Это другое дело, — сказал Илларион, внимательно изучив документ. Добро пожаловать, майор. Я весь в вашем распоряжении. Проходите, располагайтесь. Что привело вас в мой уединенный уголок? Должен признаться, что уже сто лет не совершал ничего криминального.
Гранкин, не моргнув глазом, пропустил мимо ушей словоизвержение и прошел в комнату. Она оказалась довольно интересной, и он остановился в ее центре, с любопытством оглядываясь по сторонам. Первым делом бросались в глаза книги, которых по самым скромным подсчетом могло хватить на небольшую букинистическую лавку. На стене напротив дивана, где не было книжных полок, был укреплен большой липовый спил, в центре которого торчал тяжелый метательный нож.
Судя по истыканной, истерзанной поверхности спила, висел он здесь отнюдь не для красоты. Еще один нож — широкий, с тонкой чеканной ручкой и узорчатым, хищно изогнутым лезвием, — лежал на заваленном какими-то пожелтевшими бумагами и старинными морскими картами столе. Похоже, его использовали в качестве пресс-папье. Из-за шкафа высовывалась удочка в линялом брезентовом чехле, а на высокой прямой спинке стоявшего в углу жесткого стула висела ветхая от старости камуфляжная куртка. Вообще, обстановка напоминала странную и, по мнению майора Гранкина, противоестественную смесь музея антикварной книги с жилищем завзятого рыболова-охотника, и майор сразу понял, кому принадлежит замеченный во дворе «лендровер» с проколотыми шинами.
«Чудак, — решил майор Гранкин, закончив беглый осмотр. — Ох, не люблю я чудаков. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Вычитает в книжке какую-нибудь заумь и тут же побежит претворять ее в жизнь: ветряки на крыше строить или, наоборот, головы кому-нибудь отвинчивать…»
— Садитесь, майор, — сказал Илларион, входя в комнату вслед за ним. Или надо говорить «присаживайтесь»? Как это у вас — сесть, мол, всегда успеем?
— Это не у нас, — осторожно опускаясь в глубокое кресло, ответил майор. — Это у наших клиентов такая фраза в ходу… У тех, что помельче.
Илларион рассмеялся.
— Извините, — сказал он. — Это я еще не совсем проснулся, вот и кидаюсь на все, что шевелится…
Гранкин неожиданно остро взглянул из-под густых кустистых бровей.
— Бессонница? — как бы между прочим поинтересовался он.
— Отнюдь. Просто я сегодня собирался на рыбалку, а кто-то подрезал мне крылышки — вы, наверное, обратили внимание на машину во дворе… В общем, решил сегодня повалять дурака на диване и так умаялся, что уснул. Но это, насколько я понимаю, совершенно не относится к делу. Ведь вы пришли не для того, чтобы интересоваться моим здоровьем?
— Как знать, — буркнул Гранкин. — У моей конторы, знаете ли, широкий круг интересов. Но давайте- ка, в самом деле, перейдем к сути…
Он перешел к сути и очень быстро выяснил, что его собеседник никогда не встречался с убитой скрипачкой, не посещал казино «Старое Колесо» и даже, оказывается, не был на новоселье в соседней квартире. Такое полное неведение показалось майору довольно подозрительным: в конце концов, русский человек, ничем особенным не занятый и вполне здоровый, отказываясь выпить и закусить на дармовщинку, всегда выглядит подозрительно. Еще больше майору не понравился категорический отказ этого странного пенсионера назвать место прежней работы.
— Извините, майор, — сказал этот подозрительный чудак, — но при всем моем уважении я вынужден отказаться ответить на этот ваш вопрос… тем более, что никакого отношения к делу это не имеет.
— Позвольте мне самому решать, что имеет отношение к делу, а что не имеет, — сухо сказал майор, которому Забродов с каждой минутой нравился все меньше. — И потом, какой смысл скрывать? Я ведь все равно узнаю.
— В добрый час, — сказал Забродов. — Препятствовать не буду, но и помогать не имею права. Хотите совет?
— Не хочу, — проворчал майор, которого беседа в таком стиле уже успела утомить.
— Позволю себе проявить настойчивость. — Илларион даже не подумал отступать. Он отчетливо видел, что чем-то сильно не потрафил майору, но это, видимо, нисколько его не пугало. — Так вот, совет: не тратьте на меня время. Я чист перед законом и не имею ни малейшего отношения к вашему убийству. Поищите в другом месте, майор.
— Что за день сегодня, — ворчливо сказал майор Гранкин, вставая и направляясь к дверям. — С кем ни заговорю, все меня учат — от вышибалы в казино и до домохозяйки…
— На вашем месте я бы задумался, — не удержался Илларион, провожая майора до дверей.
— Я бы на вашем месте тоже задумался, — ответил майор, придав голосу угрожающую интонацию.
— Непременно, — пообещал Забродов и широко распахнул перед майором дверь.
Глава 5
Майор Гранкин покинул дом на Малой Грузинской, пребывая в состоянии глухого и не вполне осознанного раздражения. Садясь за руль потрепанного «жигуленка», он пытался доискаться до причин недовольства и в конце концов решил, что подозрительному чудаку в камуфляже удалось-таки вывести его из равновесия.
Майор не был знаком с бывшим инструктором спецназа и потому ошибочно принял его обычную манеру поведения за злонамеренное издевательство над ним, майором Гранкиным, персонально и над органами охраны правопорядка вообще.
Кроме того, из беседы с Аллой Петровной Шинкаревой и из скомканного, полного двусмысленностей и полунамеков разговора с Забродовым ему не удалось выяснить ничего нового. Да, новоселье имело место, и скрипачка из «Старого Колеса» Жанна Токарева была в числе приглашенных. Да, она покинула квартиру Шинкаревых в начале первого ночи и очень боялась при этом опоздать на метро — денег на такси, насколько понял майор, у нее не было, а в долг она не брала принципиально. Да, гостья была в прекрасном настроении. Да, скрипка была при ней — как обычно.
Этим, собственно, и исчерпывались все добытые майором утвердительные ответы. Были и отрицательные, но Гранкин решительно не видел в них ничего, что могло бы принести пользу следствию.
Нет, у Токаревой не было врагов. Нет, после новоселья она не собиралась ни с кем встречаться. Нет, во время вечеринки она ни с кем не ссорилась, и тот ясе Забродов утверждал, что никакого скандала не
