— Только поэтому я и согласился заняться твоей машиной, — буркнул Феликс, недовольный тем, что его перебили. — Моя любимая и самая ценная машина — та, он указал рукой на что-то, стоявшее у стены. Машиной это можно было назвать лишь условно. — Синий «бьюик» четырнадцатого года выпуска.
— Синий? — усмехнулся Илларион. — Откуда ты знаешь, что он синий?
То, о чем шел разговор, с таким же успехом можно было назвать и колхозной сноповязалкой. Стальная рама, какие-то агрегаты, пара рычагов. Даже намека на руль не существовало.
— Я абсолютно точно знаю, что это синий «бьюик», который держали специально для тех случаев, когда члены императорской семьи приезжали в Москву. Больше никому не позволялось ездить на этой машине.
Глаза у Феликса горели одержимостью. Он подошел к стене и снял с самодельной полки папку.
— Вот, — Феликс распахнул папку.
На фотографии виднелась открытая машина, у дверки которой стоял император, то ли перед войсками, то ли перед пожарными. Качество печати, ухудшенное ксероксом, не позволяло это понять.
— Вот, эта самая машина! Ты даже не представляешь себе, чего мне стоило ее отыскать.
— По-моему, на такие вещи натыкаются случайно, — небрежно заметил Забродов.
— Я знал, что она существовала, и даже знал, где нужно искать «бьюик». Но попробуй пойми, что именно из груды металла принадлежало раньше автомобилю, когда на руках нет чертежей, когда нет даже примерного технического описания!
— Ты надеешься его восстановить?
— Обязательно!
— И он будет ездить?
— Конечно!
— Тогда я с легкой душой передаю свой «лэндровер» в твои руки.
— Твоя машина по сравнению с синим «бьюиком» — арифметическая задача для первоклассника по сравнению с логарифмическим уравнением.
— Что ждет эти машины в будущем?
— Три продам, — с неохотой признался Феликс, — а «бьюик» останется у меня.
— Ты единственный, кто знает, что эта машина существует? Я знаю, но пока еще не верю в то, что это реальность, — глядя на ржавый, хотя местами уже очищенный металл, признался Илларион. — И все же посмотри мой автомобиль.
— Да, конечно.
Мужчины вышли во двор, и Феликс, подняв капот, хитро глянул на Иллариона.
— У тебя взгляд человека, который наблюдает, как хирург копается во внутренностях его близкого родственника.
— Ты близок к истине.
Феликс быстро отсоединял провода, снимал патрубки, простукивал детали, разве что не нюхал и не лизал языком системы и агрегаты.
— Я, конечно, не волшебник и не знахарь, но, по-моему, твоя машина послужит еще лет двадцать, даже если ты будешь стараться ее угробить.
— Я никогда не ставил такой цели.
— Вся твоя жизнь, Илларион, это стремление угробить если не других, то самого себя. Мне придется перебрать двигатель по винтику.
— Как боевой автомат? — ухмыльнулся Илларион.
— Да. С той лишь разницей, что в двигателе деталей в сотни раз больше.
— Надеюсь, ты не собираешься делать это с завязанными глазами?
— Понадобилось бы — сделал.
Разговор подошел к самому неприятному моменту:
— Сколько я тебе буду должен?
Феликс посмотрел на друга непонимающим взглядом:
— Ты серьезно спрашиваешь или издеваешься?
— Всякая работа имеет свою цену. Я забираю твое время, эксплуатирую твое умение.
— Кое-что из моего умения получено от тебя, — напомнил Феликс, — и считать, кто кому должен «по жизни» — дело пустое.
— Так не пойдет, — жестко произнес Забродов. — Знал бы, что ты так поведешь себя, то обратился бы к другому мастеру.
— Мог бы — обратился бы, — ухмыльнулся Феликс. — Только я один справлюсь с твоей машиной. Пригнал бы к халтурщику, слесарь открыл бы капот и выругался бы матом. Простому смертному не разобраться, где тут что находится.
— Если ты не возьмешь деньги, я уеду на машине прямо сейчас.
— Ты про выпитое пиво забыл, — напомнил Феликс.
— Позже уеду. Бутылка пива выветривается через сорок пять минут.
В голове у Забродова имелось множество полезных сведений, которые, в лучшем случае, пригождались раз в жизни, а иногда так и оставались невостребованными. В этом смысле он был ходячим энциклопедическим справочником.
Феликс поставил ногу на бампер джипа и задумчиво крутил в руках сигарету.
— Без денег ты, Илларион, не оставишь джип у меня?
— Нет. Не забывай, ты уже подрядился чинить машину.
— И ты заплатишь любую сумму, которую я запрошу? — в глазах у Феликса читалось веселье, он, как и Забродов, любил розыгрыши.
— Если ты не заставишь меня платить в монгольских тугриках, то, считай, заметано.
— Ладно. Чтобы потом не говорил, будто я тебя обманываю, уточним сразу: сумма в долларах.
Забродов всегда возил с собой около тысячи «баксов». Теперь же, отправляясь к Феликсу, прихватил еще две на случай, если придется менять двигатель. К тому же деньги были у него разного достоинства, мелкие и крупные, так, чтобы рассчитаться без сдачи.
— Найду, не вопрос. Расчет на месте.
— Не сумеешь.
— Ты же не собираешься запросить больше трех штук?
— Нет, что ты.
— Тогда не вопрос.
— Один металлический доллар, — прищурившись, произнес Феликс и тут же протянул руку с открытой ладонью, будто был уверен, что Забродов так просто положит в нее увесистую монетку.
Забродов развел руками:
— В других брюках оставил.
— Слабо, Илларион? Вот и не заводи разговор о деньгах, если не платежеспособен. Мне от тебя ничего не надо, появляйся только почаще и без машины, чтобы не сидеть за бутылкой минеральной воды. Со мной пить не страшно, я или пиво пью, или что-нибудь дорогое и крепкое.
— Я это еще в твоем сарае заметил — на полках пустые бутылки от виски и бренди.
— Я, Илларион, во всем размеренность люблю — в работе, в питье, в сексе. В любом занятии главное не спешить, тогда получаешь максимум удовольствия.
Забродову казалось, что в отсоединенных проводах и патрубках уже никому не разобраться без схемы, но Феликс лишь мельком поглядывая на руки, все присоединил на свои места за считанные секунды.
«С первого раза она у него не заведется», — мстительно подумал Забродов, когда Феликс садился за руль.
Машина завелась с пол-оборота, и Иллариону показалось, что двигатель работает безукоризненно. Ему хотелось сказать, что все уже готово, мол, Феликс, вылезай из-за руля.
«Лэндровер» скрылся в сарае, в полумраке поблескивая лишь никелированным бампером. Феликс даже не посчитал нужным выйти на улицу, поднял капот, засучил рукава и принялся за работу.
Забродов стоял, ждал, ковыряя землю носком ботинка. Не выдержал, зашел в сарай. Его поразила обстановка рабочего места Феликса. Рядом с машиной уже стоял стол на колесах — такой, как в
