— Она летает часто, раза три-четыре в год. Это точно. А наш рейс — не единственный.
— И что вы можете сказать о ней?
— Да говори же ты, — прикрикнул на стюардессу Савельев.
— Она сидела на пятьдесят третьем месте, это я точно помню. Дважды за рейс меня вызывала.
— Спасибо.
— Капризная, голова у нее болела, пришлось таблетку давать. А потом попросила водки.
«Странно, что не наоборот, — подумал Забродов. — Обычно голова болит после спиртного. Пятьдесят третье место…»
Забродов поблагодарил девушку, Савельев подмигнул стюардессам и, боясь отпускать Иллариона, тут же потащил его к себе в кабинет. Забродов внимательно просмотрел список и спрятал к себе в карман. Он нашел того, кого хотел.
— Зачем она тебе? — уже в кабинете спросил Савельев.
— Красивая женщина, хочу познакомиться.
— Да я вас. — да я тебя могу познакомить с любой стюардессой! Восемьдесят процентов не замужем. А какие они, ты сам видел, одна другой лучше.
— Если будет надо, вспомню еще раз твой телефон, я его далеко не прятал. Пока меня интересует именно та женщина. Тебе очень хочется выпить, скажи честно? — Илларион чуть сузил глаза.
Савельев не привык к прямым вопросам и чуть помедлил с ответом. На этом и попался.
— Тебе, наверное, пить приходится каждый божий день?
— Да, — признался Савельев, — иногда и по два раза в день. И не всегда с теми, с кем хочется.
— Я тоже хочу выпить с тобой, считай, мы это уже сделали. День еще не кончился, и наверняка тебя ждет работа.
— Да, два самолета, один на Стамбул, другой на Хельсинки. Есть проблемы.
— Вот видишь, и у меня проблем хватает, — Забродов хлопнул себя по карману. — Так что прячь свой коньяк и рюмки.
— Так не пойдет, — Савельев позвал секретаршу и распорядился. — Запакуй все это в лучшем виде, возьми еще пакет из шкафа. Там шоколад и вино.
Забродов сообразил, сдаться будет проще, чем сопротивляться.
— Черт с тобой, Василий, — он произнес это так, словно делал Савельеву огромное одолжение. — За это я возьму тебя на рыбалку, заставлю чистить картошку и раскладывать костер.
— Я согласен даже пол помыть, землянку выкопать, блиндаж построить.
— Всему свое время.
— Если надо, могу и мост взорвать, — Савельев метался по кабинету, не зная, что бы еще всунуть в огромный пакет, который буквально распухал на глазах. Металась и секретарша, почуяв, что сегодняшний гость поважнее депутата или дипломата.
— Спасибо, — Забродов подхватил пакет и двинулся к выходу. — Меня с этим выпустят?
— Да никогда… — начал Савельев.
— Я же знаю, всяким хитростям тебя сам научил. Выйду, охрана меня прихватит и назад приведет.
— Думал я об этом, — признался Савельев, — но фиг они тебя прихватят.
Забродов уже шагал по служебному коридору, когда услышал за собой топот.
— Илларион! — Савельев нагнал его уже при выходе в терминал.
Движение было такое, словно Савельев выхватывал из-под полы пиджака спрятанный пистолет. В руке у него оказалась элегантная коробка.
— Четыре года хотел подарить, да не решался позвонить.
Забродов вспомнил, что не оставил тогда Савельеву свой телефон.
— Конечно, — усмехнулся Забродов, — самая необходимая вещь при моей бороде.
— Она не только бреет, но и стрижет. Тут машинка есть с регулятором, принялся объяснять Савельев.
— Я разберусь.
— И насадочки — три штуки, можешь любую щетину держать от однодневной до трехнедельной.
— Спасибо, Василий, теперь я твой должник.
— Нет, нет, Илларион, ты мне ничего не должен! Это я тебе по гроб жизни всем обязан!
— Брось, — коротко приказал Забродов. Поставил мешок, который весил килограммов пятнадцать, в машину, бросил бритву на сиденье, ухмыльнулся, сел.
«Все-таки много хороших людей на свете!»
Уже приехав домой, расставив бутылки в бар, а в холодильник дорогие консервы, Забродов устроился у компьютера.
«Хорошо еще, что туалетную воду мне не всучил!»
По паспортным данным Забродов быстро нашел адрес и телефон попутчицы младшего Галкина. Женщина жила в центре города в пяти кварталах от Иллариона.
«Лилия Николаевна Краскова, семьдесят пятого года рождения…»
По компьютерной карте Забродов без труда нашел и дом, и улицу. Но сегодняшний вечер у него был занят. Он встречался с Андреем Мещеряковым. Опоздать Илларион не мог, подобного он себе не позволял ни в те годы, когда служил, ни после.
Забродов и Мещеряков встретились в маленьком кафе в районе Беговой. Мещеряков улыбался. По его лицу Илларион понял, что Мещеряков сделал для него все, что мог.
— Говори тихо, Андрей, я хорошо слышу.
— Наш общий друг был застрелен из пистолета «ТТ». За этим стволом в картотеке МВД, ФСБ, ГРУ не числится никаких выстрелов.
— Значит, ствол нигде не замечен?
— Да, ствол чист. Первая жертва — Полковник, — грустно произнес Мещеряков. — А вот что касается твоего дела, то все куда серьезнее.
— Ну, и куда же серьезнее, Андрей? Не тяни, рассказывай.
— Во-первых, могу сообщить тебе прескверную новость: из МВД делали запрос, интересовались тобой, заглядывали в твое личное дело.
— По-моему, в этом ничего плохого нет.
— Это просто скверно, когда они суют нос не в свои дела.
Обо всех других службах, кроме ГРУ, Мещеряков всегда отзывался пренебрежительно, считая и фээсбэшников, и сотрудников МВД людьми второсортными.
Илларион заказал кофе и минералку. Пока пили кофе, Мещеряков рассказал все, что смог узнать по интересующему Забродова делу.
— Да, невесело, — констатировал Илларион.
— Послушай, Забродов, может, давай, я тебя куда-нибудь отправлю недельки на три? Устрою в командировку по всем правилам, там до тебя никто не доберется. Подписку о невыезде с тебя не брали?
— Пока нет.
— Прямо завтра все устрою.
— Если будет надо, Андрей, я обращусь к тебе. Ты же знаешь, друзей у меня немного. Кстати, одного из наших я сегодня видел.
— Кого же это? — с интересом посмотрел на Забродова Мещеряков.
— Никогда не отгадаешь, хотя должность у него хорошая.
Мещеряков тут же назвал фамилии трех генералов.
— Нет, что ты. Василия Савельева помнишь, он полтора года был в моей группе?
— Савельев, Савельев… Это что, тот, которого ты тащил в Афгане, когда у него гангрена ноги началась?
— Того самого.
— А какую он должность занимает? — разговор о должностях и званиях Мещерякова интересовали всегда. К звездам он был неравнодушен всегда.
