Эмил стер кровь со щек и вдруг понял, что Правитель, кроме прочих своих демонических достоинств, недоступных смертным, обладает еще и способностью читать мысли. «А я думаю черт знает о чем!» — с ужасом понял полудемон.
— Успокойся, — Буллфер снисходительно глянул на него сверху вниз. — Можешь думать. Меня… не раздражают твои видения. И спрашивай, о чем хочешь. Я отвечу.
Эмил стряхнул наконец позорный страх и огляделся свободнее.
— Я хотел узнать, что это за место?
— Можешь посмотреть, — отозвался демон. Почтительно обойдя Хозяина, юноша подошел к окну и выглянул наружу. А потом произошло то, чего Буллфер, видимо, ожидал. Эмил ахнул и уцепился за подоконник.
Там, снаружи, не было ничего. Только серые сумерки. Замок висел в пустоте.
— Что это?! Где мы?! Этого не может быть!!
Буллфер поднялся, и Эмил увидел его отражение в стекле рядом со своим.
— Это тонкий мир, мальчик, — сказал он. — Мы находимся в приграничной полосе между двух миров.
Эмил вскинул голову и заметил, что Хозяин улыбается едва заметно.
— Я не понимаю… Какой мир?
Буллфер громко вздохнул, подошел к столу и указал Эмилу на стул.
— Сядь.
Тот поспешно выполнил приказ Правителя, положил руки перед собой на столешницу и почтительно поднял глаза на своего необычного учителя.
— Теперь смотри и запоминай.
Прямо на досках стола, царапая дерево когтем, Буллфер начертил три круга, один под другим. В самом верхнем он написал «Ангелы», во втором «Люди», а в нижнем «Демоны».
— Это самая примитивная схема устройства мира, — сказал он. — Ты живешь в Срединном человеческом мире, который находится между Ангельским и Демоническим. Но это не значит, что демоны бродят у тебя под ногами, под землей, а ангелы летают в небесах.
Эмил заерзал на стуле. До сих пор он думал именно так. Мельком взглянув на него, Хозяин продолжил:
— Мы живем в другом мире. Он, как река, обтекает вашу реальность, тесно соприкасается с ней, но остается невидимым для нее. Часть его лежит в плане тонких материй, доступных только ангелам, — это их мир. Другая часть создана из тяжелой, грубой материи, подвластной и демонам. Сейчас мы с тобой находимся на границе между этими двумя половинами.
Сжав ладонями поцарапанные виски, Эмил смотрел на начертанные три круга. Значит, тот волшебный мир, о котором он читал в детстве, существует на самом деле. Все эти тридевятые царства, чудесные острова и подземные королевства всего лишь названия одного и того же места, куда запрещен вход простым людям. Только герои и волшебники могут проникать туда…
— Ну? — нетерпеливо осведомился Буллфер. — Все понятно?
— Да.
— Прямо-таки все? — Казалось, что демон не очень доволен такой сообразительностью своего «ученика». — И нет никаких вопросов?
— Есть! Что нужно сделать, чтобы я тоже смог приходить сюда? В этот мир? Я не хочу быть обычным человеком! Мне не хватает…
— Силы, знаний, опыта, власти… — негромко, задумчиво продолжил Буллфер. — Демонам всегда не хватает этого.
Эмил чуть не задохнулся от удовольствия, когда понял, как его назвали. Значит, Хозяин признает его право считаться демоном?
— Буллфер, — прошептал он, впервые называя своего господина по имени. — А можно я?.. Можно мне?
Он сам не знал, о чем просит, но Высший демон понял его:
— Хочешь моей силы? Хочешь свободы?
— Да, — беззвучно ответил Эмил.
Буллфер наклонился к нему так, что их лица оказались на одном уровне, и спросил:
— Не боишься захлебнуться в ней?
— Нет, — прошептал полудемон, как завороженный глядя в огненные щели демонических зрачков. — Я буду хорошим учеником…
Глава девятая
Ученик Высшего
Эмил хорошо помнил то время и свои чувства.
Еще неделю назад он был обычным, жалким, беспомощным мальчишкой, его могли оставить без ужина, запретить выходить из своей комнаты, отобрать не понравившиеся взрослым книги.
Но отныне у него есть могущественный покровитель, Верховный демон.
Он стал приходить часто.
Плохо было то, что теперь, каждый день, Эмил чувствовал постоянную боль. Болело все тело, мучительно, нудно, часами. Иногда горела кожа, как будто его отхлестали крапивой, или в голове вдруг начинал пульсировать огненный клубок, или сердце ныло так сильно, что он не мог вдохнуть. «Я меняюсь, — думал Эмил, разглядывая в зеркало свое утомленное лицо, — наверное, я так меняюсь. Буллфер говорил, что демоническая сила… его сила, слишком тяжелая для меня… для моего человеческого тела…»
Он видел тревожный, откровенно испуганный взгляд, которым смотрела на него мать. Иногда ему хотелось рассказать ей обо всем, пусть гордится своим сыном, которого избрал Высший демон. И тут же он останавливал себя. Она не поймет. Будет плакать, умолять остановиться, не запираться в своей комнате, не читать книг в черном переплете… в общем, не быть демоном.
Иногда это сердило его, иногда утомляло. Но Эмил терпел и молчал.
Зато отчим был доволен. Он не замечал, что его приемного сына начинают бояться слуги, не видел, с какой злобой и ненавистью вспыхивают глаза пасынка, когда тот смотрит на него, не чувствовал странной гнетущей атмосферы в доме. «Ты умрешь, — думал Эмил, почтительно опуская глаза и делая вид, что внимательно слушает разглагольствования барона о предстоящей охоте. — Ты бесполезное, высокомерное ничтожество. Ты умрешь, и от этого всем станет только лучше». Ему стало смешно при мысли, как изменилась бы физиономия у барона в момент появления, к примеру, Буллфера… и тут же полудемон сжал зубы от новой волны боли.
«Ничего, — утешал себя Эмил, поднимаясь вверх по лестнице. — Боль пройдет. Или я научусь ее терпеть. В „Ритуалах“ написано, что приобщение к высшей демонической магии мучительно для людей. Я буду терпеть».
Однако быть терпеливым не удавалось. Однажды он не выдержал. Буллфер говорил о чем-то, наверное, очень важном, но его юный ученик не слышал ни слова. Красный туман искажал зрение, и, казалось, в тумане этом колыхались каменные стены зала, пламя в камине; рыжее лицо демона то приближалось, то удалялось. Эмил застонал, уткнулся головой в колени и почувствовал, как по щекам потекли слезы. Тяжелая горячая рука опустилась на его голову.
— Больно?
— Очень больно, — прошептал Эмил. — Все время.
Буллфер задумчиво потрепал его по затылку.
— Придется привыкать. Ты же хотел стать демоном. Скажи спасибо, что я не режу тебя по- настоящему, чтобы изменить твое тело.
