Зато мы сразу вызвали интерес у группы молодых людей. Короткие стрижки, безразмерная одежда и, главное, совершенно невменяемые лица. Модные такие лица. Распространенные сейчас. Словно у ведущих музыкальной телепередачи на телевидении. У одного из них текла носом кровь. Он пил из бутылки пиво, периодически кричал, что всех ментов пора убивать и злобно сплевывал прямо на ноги сидящему рядом со мной мужичку. Мужичок вскочил и начал пробираться в другой конец вагона. Без потерь ему пройти не удалось – компания была большая и каждый в этой большой компании отвесил мужчине по пинку. Две пожилые женщины напротив бросились вслед за ним. У одной из сумки посыпались помидоры, которые подростки весело начали топтать.
- На следующей станции выходим. Только резко, - шепнул я Тамаре и тут заметил, как один из тех, что был постарше, в потертой кожаной куртке, кивнул в нашу сторону и что-то сказал своему соседу. Тот, в свою очередь, шепнул еще двум. Головы начали поворачиваться в нашу сторону.
- Быстро место уступил! – Один из парней навис надо мной и наступил на ногу. Наверное, я растерялся. Их было много. Слишком много. Что ж, потянуть время не удалось. Я виновато улыбнулся и начал привставать, одной рукой незаметно залезая в карман.
Парень неожиданно отклонился в сторону. Машинально я отметил, как плотно компания перегородила проход – никому в вагоне происходящее не было видно. В соседнем вагоне – через стекла было хорошо видно - такая же компания продолжала распевать песни. Иные куплеты долетали даже до нас. Последнее, что я четко успел увидеть, как другой парень, схватившись руками за поручни, бьет меня в лицо тяжелыми ботинками. И почти мгновенно на голову опустилась бутылка. Как я оказался на полу – не помню. Возможно, стащили, а может, и сам свалился.
Били грамотно. По двое, чтобы не мешать друг другу.
- Куртку с него сними, в крови вся будет… Тузовская куртка, себе возьму, - донесся до меня чей-то веселый, немного запыхавшийся голос.
Подняли, стащили куртку и снова бросили на пол.
- Дырку по лицу пока не бить, я ей целенькой хочу вдуть… …отвали, ты после меня будешь, сумку ее пока прошарь.
Перед моими глазами, на полу, вдруг очутилась разодранная Тамаркина юбка. Я рванулся, но, очевидно, меня снова приложили бутылкой по голове…
Врач сел на стульчик рядом с кроватью, проверил мне пульс. Зачем-то легонько похлопал по краю кровати. Я молча смотрел на него.
- Если вдруг болеть что начнет, говори медсестре. Укольчик обезболивающий тебе сделает… - начал врач и замолчал.
Я все так же внимательно смотрел на него.
- Ну ладно. Плохо дело, конечно, но жить будешь. Сможешь даже почти здоровым стать.
- Какие у меня повреждения?
- Селезенку пришлось удалить. Почка одна у тебя почти не функционирует. Про сотрясение мозга и ребра переломанные я даже не упоминаю. Да и зажило уже все – ты ведь две недели почти без сознания был. Глаза, слава богу, целы, но проверить не помешает, как на ноги встанешь. Про зубы вообще молчу – это не проблема. Но главное… Ножевые ранения у тебя были. Легкое задето было - ерунда. Вот печень… Тут хуже. Большие проблемы могут со временем начаться. Но если деньги есть, скорее всего, помочь можно.
- Нет, не у нас, - словно ответил врач на вопрос, который я даже не собирался задавать, - на Кубе это хорошо умеют делать. Дорого, хоть и дешевле, чем в Европе…
- Не знаете, Тамару уже похоронили?
- Тебе уже и про это разболтали?!
- Случайно услышал. Медсестры думали, я без сознания.
- Похоронили. Она… погибла… сразу, как на ноги встала. Не осуждай ее. Она очень сильно пострадала. И внешне тоже… хотя даже в тот день до самого конца в сознании была. Записки никакой не оставила, - врач расстегнул у себя на халате верхнюю пуговицу, - мало кто верил, что ты выживешь. Она тоже не верила. Вы оба много крови потеряли, но ты особенно. Машинист только на конечной вас нашел. Никто не сообщил раньше… Но у нас хорошая больница. Не простая районная…
Врач явно что-то хотел сказать, но не решался.
- Спасибо, что вытащили. Я не буду выбрасываться из окна. Обещаю.
Доктор облегченно вздохнул и улыбнулся.
- Знаю, парень, тяжело придется. Но умереть всегда еще успеешь. Никуда это от нас не убежит. И вот еще что… Из милиции с тобой поговорить хотели. Завтра сможешь?
Я согласно кивнул.
Вечером пришли матери - Тамаркина и моя. Друзей ко мне пока не пускали. Матери молча плакали, а я лежал с закрытыми глазами. Говорить было не о чем. Я закрыл глаза и вдруг незаметно уснул.
Человек из милиции пришел после завтрака. В белом халате поверх кителя, мужчина старше среднего возраста. Без усов. С папкой в руке.
- Ты уж прости, парень. Нечем тебя порадовать. Не нашли мы пока тех ублюдков. Помнишь если, гуляния в тот день были. Молодежи полно. Все равно, что иголку искать… - мент хмуро теребил молнию на своей папке.
- Лиц не запомнил. Особых примет у них тоже не было. К вам претензий у меня никаких нет и не будет.
- Ну, пойду я тогда. Еще навещу. Бумажки кой-какие подпишешь. Давай, поправляйся.
- Приходите.
Мент встал и двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза.
- На днях к тебе придут из правительства города. Поговорят с тобой обо всем. Совет у меня один. От себя лично совет. Не психуй. Плеткой обуха не перешибешь. Торгуйся, парень. Как следует с ними торгуйся, - он предупреждающе поднял руку, - большего я сказать тебе не могу. Если не дурак, сам все поймешь, когда у вас разговор начнется.
Люди из правительства города пришли через три дня. Я уже ходил тихонько по палате. Пришли вдвоем. Почти мои ровесники. Чуть постарше.
- Как чувствуете себя?
- Спасибо. Уже удовлетворительно, - я выжидательно на них посмотрел, - может, сразу к разговору приступим?
Чиновники немного помялись.
- Хотелось бы поинтересоваться вашими дальнейшими планами. Узнать, какая помощь требуется?
- Вы ведь не к каждому так приходите? Помощь предлагать. Интересоваться.
- Вообще-то, нет. С вами, видите ли, случай особый. Мы, честно говоря, вообще ни к кому не ходим. Это, так сказать, указание сверху. А у нас в Городе указания не принято обсуждать. Даже если они не по душе.
- Все понятно. Считайте, что заранее оправдались. Виновата система. Можете не волноваться и говорить откровенно. На вас лично я сердиться не собираюсь.
- Помните, наверное, в …тот день в городе был праздник. Ну, вы, наверное, знаете, у нас в городе до этого праздники не всегда гладко проходили…
- Лучше сказать, без поножовщины и без трупов не обходилось ни разу, - поправил я.
- Наверху были очень, очень недовольны, что в городе не удается… обеспечить безопасность. И мы очень старались к этому мероприятию… чтоб без эксцессов все прошло. Милиция на каждом углу стояла, на каждой станции метро. Но ведь в каждый вагон ее не поставишь. И все прошло гладко. Уж и газеты похвалили. И тут ваш случай… Мэр очень раздражен.
