Медресе и дюрбе Салачика
На другом конце города, в Староселье (бывшее предместье Салачик) там, где когда-то стоял первый ханский дворец Ашлама-Сарай, сохранились два интересных памятника раннего Бахчисарая. Это здание Зинджерлы-медресе и мавзолей, построенный над могилой основателя династии крымских ханов Хаджи- Гирея в 1501 г. его сыном Менгли-Гиреем; здесь же в 1515 г. похоронен и он сам. Гробница похожа на выстроенную ранее в 1437 г. в Чуфут-кале гробницу Джанике-ханым: в плане она представляет восьмигранник, украшенный на стыках граней резными колонками, с порталом, богато декорированным в духе сельджукской архитектуры: пилоны портала поддерживают сталактитовый полукупол, ниши в боковых стенах также имеют сталактитовое полукупольное завершение.
Неподалеку от дворца в 1500 г. строится монументальное здание Зинджерлы-медресе, которое должно было придать новой столице престиж учености в противовес покинутому ханами Солхату.
Время по-своему подвело итог былого соперничества: сегодня, когда обширное медресе Солхата лежит в развалинах, медресе в Салачике обретает особое значение как единственное в Крыму уцелевшее сооружение такого рода. Название средневекового духовного училища происходит от слова «зинджер» — цепь: подвешенная над входом, она напоминала о необходимости склонить голову каждому, входящему в обитель науки. Наружная стена здания — глухая, всего лишь с несколькими окнами. Внутри — прямоугольный двор с некогда журчащим посреди фонтаном, окруженный галереей, расчлененной стрельчатыми арками на 10 частей, каждая из которых перекрыта небольшим куполом. Галерею, в свою очередь, с внешней стороны окружают маленькие комнаты-кельи для учеников. Планировка Зинджерлы- медресе, несмотря на его малые размеры, интересна, выдержана в строго классических традициях возведения подобных сооружений, и, при отсутствии украшений, покоряет строгой красотой арочных конструкций, сводчатых перекрытий. Находясь внутри, по-новому ощущаешь значение окруженного галереей замкнутого дворика, отрезающего от мира и одновременно заставляющего воспринимать его иначе — на уровне вершин окружающих гор и голубой крыши небосвода.
Эски-Дюрбе
По пути из Салачика в город, неподалеку от ханского дворца стоит особняком замечательная, не имеющая аналогий, безымянная 'старая гробница' — Эски-Дюрбе. Задание, почти лишенное декора, украшенное только скромными изящными розетками, выделяется стройностью пропорций и мастерством кладки тщательно отесанных каменных блоков. По форме это — центрическое портально-купольное сооружение с классическим набором элементов — куб, восьмигранный барабан, купол, килевидный в разрезе, под стать стрельчатым аркам боковых плоскостей. С восточной стороны к кубу примыкает портал, пилоны которого опираются на высокую стрельчатую арку. Самым оригинальным элементом сооружения является квадратный дворик у южной стены, где когда-то имелся фонтан. Внутрь дворика можно попасть только из мавзолея: закрытая с трех сторон стена прорезана лишь стрельчатыми арками на уровне человеческого роста. Возможно, дворик был предназначен для тех, кто приходил поклониться могилам близких, поразмыслить о суете и тщетности мира: он настраивал их на более возвышенный лад, отрезая от заземленных мирских забот и предлагая взамен прекрасную картину окружающей природы в обрамлении стрельчатых арок.
Мавзолей Диляры-Бикеч
От одиноко стоящего, чем-то немного загадочного в своем совершенстве самого раннего сооружения Бахчисарая, рукой подать до самого позднего — мавзолея Диляры-Бикеч, которое столь же одиноко высится в дальнем углу дворцового парка, как элегическое завершение бахчисарайского средневекового зодчества. Три столетия разделяют эти два ни на что не похожие во всем Бахчисарае памятника. И все же — не фонтан ли Эски-Дюрбе освятил авторитетом веков замысел (хана ли? художника ли?) соорудить 'Фонтан слез' у стены мавзолея Диляры-Бикеч? Воздвигнутый в XVIII в. массивный восьмигранный мавзолей с куполом на восьмигранном барабане покрыт нарядным декором: каждая грань расчленена двойным рядом изящных арочек. Одна из них, возможно, служила обрамлением мраморной плиты 'Фонтана слез', перенесенного к приезду Екатерины на свое нынешнее место в 'Фонтанном дворике'.
III. ЧУФУТ-КАЛЕ И УСПЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
А. Мицкевич
В этих строчках сонета 'Дорога над пропастью в Чуфут-кале' гениально передано молниеносное озарение поэта, заглянувшего не просто в бездну ущелья, а как бы в бездну времени, в глубины доистории. Чуфут-кале — наиболее посещаемый и лучше других сохранившийся из 'пещерных городов': последние жители оставили его в прошлом веке. С него (еще с екатериненских времен) начинали знакомство с «пещерными» городами и монастырями европейские путешественники, воображение которых они поражали и своей необычностью, и загадочностью пещер, и окутанной мраком неизвестности историей, дававшей простор легендам и домыслам. Преувеличивая сложность высекания пещер (в действительности местные известняки, особенно увлажненные, не столь трудны в обработке), они видели в них дело рук «доисторических» народов, искали аналогий с пещерными поселениями так называемых «троглодитов» Индии, Египта, Кавказа. Этот 'полет воображения', рожденный неосведомленностью, уводил внимание и от наземных сооружений, тесно связанных с пещерными, которые еще существовали на Чуфут-кале в прошлом веке, и от конкретной истории этого и других городищ, находившихся на перекрестках исторических событий. Но не будем излишне строги к путешественникам прошлого века — их изумление поймет всякий, впервые, по выражению Павла Сумарокова, увидевший 'с содроганием приткнутые к самоей бездне жилища… каменистого острова… городок, достойный по единственному своему положению великого внимания'.[75]
Чуфут-кале расположен на плато горного отрога, господствующего над тремя долинами. Человек использовал подготовленную самой природой вершину скалы, экономно усилив ее продуманными оборонительными сооружениями. Эпизодически проводившиеся исследования плато показывают, что оно
