Такие периоды, не знаю почему, совпадают с обострением моего недуга. Возможно, эти явления связаны между собой.
«А Исав, оказывается, поумнее, чем я считал», — подумал Жильцони.
— Что привязывает меня к хозяину? — продолжал изливать свои мысли Исав. — Почему я выполняю его приказы? Я делаю это добровольно — заставить он меня не может. Почему я слушаю Альвара? Может быть, из уважения к нему? Нет, Альвар Жильцони мне неприятен, хотя он и спас мне жизнь. В нем есть что-то отталкивающее. Он признает только свое дело, которое мне не понять. Я думаю, что он ради этого своего дела готов убить человека…
Жильцони в ярости сжал шарик биосвязи так, что сломал его, до крови поранив ладонь.
— Да, я не люблю Альвара, — звучал в комнате голос Исава, — но объяснить этого не могу. Подбирать слова — самое трудное для меня занятие. «Ты абсолютный нуль, потому что не умеешь размышлять», — сказал мне однажды хозяин. Он прав, думать я не умею. Но думать не умеют, по-моему, и остальные люди, только они искусно скрывают этот порок.
«Дельно», — пробормотал Жильцони.
— В действиях людей нет смысла. Раньше мне казалось, что такой смысл есть, только я не в состоянии постичь его. Теперь вижу, что ошибался. Взять, к примеру, хозяина, который сидит сейчас передо мной а кабине орнитоптера… — голос Исава внезапно пропал, воспроизводитель извергал лишь треск и шипение.
Альвар вынул блок: кристалл биопамяти в одном месте оказался поврежденным. Вероятно, он его повредил в Скалистых горах. Поперек грани змеилась еле заметная трещинка. Она-то и прервала на полуслове заинтересовавшие его рассуждения Исава. Жильцони вдвинул кристалл поглубже в воспроизводитель и включил звук на полную мощность — в последние годы он стал туговат на ухо.
— Плот покачивался на воде, и языки пламени колебались, — гремел теперь голос Исава. — Я вышел из лодки. Веселье шло вовсю. Не знаю, какая сила заставила меня пересечь залив Дохлого кита и подняться на плот.
Хозяина я заметил сразу — он сидел в сторонке на бревне, точно из таких же бревен был собран плот. Рядом с хозяином сидела девушка. Красивее я не видал! Когда я подошел к ним, расталкивая танцующих, она подняла на меня глаза… И я понял, что мы созданы друг для друга.
Факелы бросали отсветы на ее лицо. Она протянула мне руку и поздоровалась.
Кажется, хозяину не понравилось, как мы смотрим друг на друга…
Старый Жильцони закрыл лицо руками: в памяти его возник далекий выпускной банкет на плотах, юность, исполненная надежд, и Шелла, Шелла…
Он уже не слушал, что говорил Исав, как вдруг одна фраза резнула его слух: «Не могу забыть о посещении длинного Бига», — проговорил Исав.
Жильцони замер.
— Хозяин злобствует… Громоздит одну нелепость на другую… — журчал голос Исава. — Вчера он велел мне проникнуть — ни много, ни мало! — к длинному Бигу, чтобы тот решил одну задачу…
«Ну, ну! Поподробней, Ис!» — произнес Альвар, будто Абор мог его услышать.
— Я знал, что рискую жизнью, но хозяина ослушаться не мог. Меня толкала вперед неведомая сила, которая и прежде в решающие минуты направляла мои поступки.
Когда я проходил сквозь защитное поле длинного Бига, мне пришлось решить несколько логических головоломок. Они были рассчитаны на то, чтобы отсеять роботов, и я с ними легко справился.
Не помню каким образом, но на мне оказалась такая же форма, в которой щеголяли все программисты длинного Бига. Из реплик, которыми они обменивались между собой, я понял, что командный пульт помещается в центральном стволе…
«Скорей, скорей, Ис», — повторял Жильцони, но Абор продолжал с воловьей неторопливостью:
— Вход в центральный ствол охраняли белковые роботы с лучеметами. Мне и раньше приходилось видеть эти создания. Они появились, когда хозяин уже обитал в Вороньем гнезде.
Я решил — снова проверка, но мой вид не вызвал у них никаких подозрений. Вообще я замечал, что белковые роботы благоволят ко мне, в то время как к другим людям испытывают скрытую неприязнь.
Центральный ствол уходил глубоко под землю. «В случае чего — отсюда не выбраться», — подудел я, и тревога сжала сердце.
Из центрального ствола я попал в большой зал, где располагался командный пульт. Вокруг сновали озабоченные операторы и программисты, перебрасываясь короткими репликами. Деловито вышагивали манипуляторы, груженые блоками, они походили на тех, которые соорудили для хозяина жилой купол в Вороньем гнезде.
«Одна фирма поставляла», — отметил про себя Жильцони.
— Три стены сплошь состояли из мириад ячеек. Я знал, что каждая ячейка заключает в себе сведения о каком-нибудь человеке, и подумал: какая-то из них посвящена хозяину, какая-то — мне, а какая-то — Шелле. И еще подумал: хорошо, если бы две последние ячейки находились рядом…
«Сентиментальная скотина», — прошипел Жильцони.
— Даже непосвященному было ясно, что длинный Биг каждую секунду поглощает фантастическое количество самой разнообразной информации, которая стекалась сюда со всех концов республики.
Я подошел к командному пульту и занял свободное кресло. И в этот момент случилось то, чего я больше всего боялся: у меня вспыхнула боль в затылке. Это был один из приступов, о которых знает хозяин…
«Видит бог, Исав, я ни при чем, — негромко сказал седовласый Жильцони, приникший к воспроизводителю. — Когда ты был у длинного Бига, я не касался биопередатчика».
— Хозяин обещает избавить меня от этих приступов, когда он завершит свой непонятный труд и у него появятся деньги, — продолжал изливать свои мысли Исав. — Но в тот момент мне было не до обещаний Альвара. Перед глазами поплыли красные и фиолетовые круги. Чтобы не упасть, я прислонился лбом к ячеистой панели, перед которой сидел. В затылке кто-то ковырялся раскаленной иглой… Одна мысль владела мной: только бы не потерять сознание.
От резкого стука в дверь Жильцони вздрогнул.
— Почта, — произнес белковый робот с обычной пластиковой улыбкой.
Альвар давно уже привык к этим исполнительным созданиям, которые он называл «гибкими машинами», хотя сразу после Вороньего гнезда относился к ним с опаской.
— Спасибо, — сказал он, взял увесистую пачку и швырнул ее в угол, не читая.
Шаги белкового дробно простучали по лестнице и стихли в отдалении.
Жильцони выписывал множество газет из всех уголков страны в поисках материалов об избранниках длинного Бига, с которыми он некогда имел дело. В другое время он сразу начал бы разбирать пачку, вырезать интересные статьи, сортировать их, клеить в альбом…
Но сейчас он был поглощен прослушиванием мыслей Исава. — …Обе были в голубых облегающих униформах, как и все остальные, продолжал повествовать Исав, Начала фразы Альвар не расслышал, отвлеченный почтальоном, — «Вам нехорошо?» — спросила одна из них, лицо ее мне чем-то напомнило Шеллу. Видно, я здорово побледнел. Хозяин говорит, я бледнею как мел, когда начинается приступ.
Я боялся открыть рот, опасаясь, что из него вырвется вопль.
«Опять новенький», — обратилась первая к подруге.
«Да, у нас долго не задерживаются», — кивнула та, внимательно меня разглядывая. «Сердце?» — спросила первая. Я постарался улыбнуться как можно увереннее: «Пустяки. Все в порядке!», после чего обе девушки ушли.
Осторожно, стараясь не повернуть шею, я покосился налево и направо. С двух сторон меня охватывала огромная подкова командного пульта длинного Бига. Мне показалось, что это две руки, которые растопырились, чтобы поймать нарушителя.
Ко мне подошел пожилой человек, дышащий тяжело, астматически. Форма на нем сидела неловко, топорщилась.
— Добрый день, коллега, — сказал он.
Я, забывшись, кивнул и тут же едва не закричал.
— Вы по заданию президента? — спросил незнакомец.
