Несколько иную конструкцию имеет куртина В, начинающаяся от короткого фланка, перпендикулярного оборонительной линии (рис. 9). Склон мыса за ней становится гораздо круче, он сбегает в балку уступами высотой до 0,8 м и шириной 1,2–1,5 м. Крутизна склона, образованного раскатом камня и натечной земли с тыльной стороны стены, достигает 40°. Основанием для куртины является поверхность одного из скальных уступов.
Стена здесь не имела забутовки, а состояла как бы из двух соединенных панцирей из тесаного камня, так называемая двухслойная двухлицевая кладка (138, с. 36, рис. 9). Толщина ее достигала 1,2 м и была достаточной, так как скала перед фасом опускается крутым уступом в ущелье Гамам-дере и является дополнительным препятствием для противника, исключая возможность применения тарана. Отметим, что по куртине В в 1475 г. турки вели интенсивный обстрел, имея, вероятно, сведения о ее небольшой толщине. До настоящего времени сохранились лишь нижние ряды кладки этой стены, причем на многих камнях хорошо видны следы ударов ядер.
В целом можно констатировать, что куртины Б и В укрепления А.XIV в дошедших до современности частях сохранили кладку, относящуюся к первоначальному периоду существования ГЛО.
Гораздо сложнее строительная история участка укрепления, перекрывавшего устье Лагерной балки (куртина А). До его создания в балке находился могильник позднеантичного времени, состоявший из склепов, вырубленных в материковой скале, и грунтовых могил. Причем склепы, вероятно, размещались ближе к бортам балки, а могилы ближе к тальвегу, где слой земли был толще. В связи с началом работ по возведению оборонительной линии рост могильника приостановился. Погребальные сооружения, попавшие в зону строительных работ, были полностью или частично уничтожены при добыче камня или при [111] земляных работах. Следы их выявились при исследованиях тыльной части укрепления и, в особенности, на участке стыка куртин А и Б, где южный фланг куртины Б пересек срезанные почти до уровня пола дромос и камеру небольшого склепа (рис. 10). Аналогичные следы и разбитые закладные плиты из мергеля были найдены на противоположном склоне Лагерной балки.
Археологические исследования 1973–1977 гг. показали, что куртина первого строительного периода, пересекавшая балку, не сохранилась. Поиски ее следов необходимо продолжать. Однако есть достаточные основания для утверждения об ином ее планировочном решении, по сравнению с куртиной А, частично сохранившейся до настоящего времени. На это указывает характер стыка куртин А и Б. Куртина Б продолжается за стыком на 16 м; именно этот отрезок проходит через остатки склепа. К месту, где она оканчивается, должен был, вероятно, примыкать западный фланг куртины А первого периода, но последняя была полностью разобрана. Сохранившаяся куртина А пересекает балку в 10–15 м ниже предполагаемой трассы ранней стены. Существующая куртина А имеет иной по сравнению с куртинами Б и В строительный характер. Она разделяется по характеру кладки на два участка. Первый — от юго-восточного фланга, выходящего на обрыв Таврского мыса, до позднесредневековой, квадратной в плане, башни (см. главу IV) и второй, от башни до стыка с куртиной Б.
На обоих участках техника кладки трехслойная двухлицевая, но на первом для лицевого панциря использованы крупные блоки из ноздреватого мшанкового известняка довольно грубой отески с лицевыми размерами 0,8 х 0,4; 0,4 х 0,3; 0,8 х 0,65 м (рис. 11); аналогичные кладки известны в крепостных сооружениях протоболгар IX–X вв. на территории Румынии (318, с. 62). На втором же участке лицевой панцирь имеет явно переложенный характер (рис. 12); строгая рядность здесь отсутствует. В кладке использованы блоки с лицевыми размерами 0,37 х 0,37; 0,3 х 0,39; 0,9 х 0,3; 0,9 х 0,45; 0,7 х 0,52; 0,44 х 0,58 м. По характеру обработки поверхностей и качеству материала многие из них идентичны квадрам, из которых сложен фас куртины Б, однако некоторые блоки выполнены грубее, лицевая поверхность их обработана не зубаткой, а бучардой. Так, например, были обработаны камни панцирей оборонительных стен Маяцкого городища (161, с. 17).
Следует отметить, что в лицевом панцире куртины А блоки зачастую уложены на узкую грань (ложок), образуя однорядную простую орфостатную кладку, весьма ненадежную без прочного основания. В куртинах Б и В такой прием кладки не отмечается.
На некоторых квадрах с хорошо отесанной поверхностью, несомненно происходящих из более ранней постройки, встречаются куски прилипшего вяжущего раствора, насыщенного цемянкой; подобная картина наблюдалась и в постройках болгарской Плиски, где использовались строительные материалы из ранневизантийских построек (181, с. 15–22; 182, с. 87).
Толщина отрезка куртины А, пересекающего тальвег балки, достигает 3,5 м, это самая большая величина для выявленных оборонительных сооружений Мангупа.
Тыльный панцирь на обоих участках выложен из грубо отесанных, более мелких по размерам, чем в лицевом панцире, блоков.
Важная особенность второго участка куртины А состоит в том, что основанием для него является не материковая скала, что типично для всех сооружений ГЛО первого периода, а культурный слой, представляющий собой землю черного цвета, насыщенную фрагментами позднеантичной и раннесредневековой керамики (не позднее VII в.). Этот слой выявлен на всех раскопах, заложенных в устье Лагерной балки. В нем найдены римские и византийские монеты от Юлии Домны до Юстиниана I. Вряд ли такая строительная особенность куртины А связана с поспешностью при ее возведении. Скорее здесь нужно видеть определенную архитектурную традицию. Важно отметить сходство наблюдаемой картины со строительными приемами в фортификации Подонья и Северного Кавказа, где в крепостях VIII–IX вв. часто встречается постановка стен без фундамента на грунт, нередко даже прямо на дерн, без какой-либо инженерной подготовки поверхности (250, с. 66). В качестве примера можно привести Саркел (277, с. 14), Маяцкое (161, с. 10–11), Хумаринское (38, с. 17–18; 39, с. 97) городища. Сознательное следование этому принципу при сооружении куртины А проявляется и в том, что на северо-западном ее фланге толщина земли над скалой невелика, от 0,5 до 1,0 м, тем не менее здесь не было сделано попытки вырыть котлован и поставить стену на материковую скалу. Несколько иная [112] ситуация отмечаетсй на противоположном фланге, о чем будет сказано ниже.
Естественно, что кладка на столь пластичном основании была подвержена деформации. В особенности страдал лицевой панцирь, представлявший собой щит для относительно монолитной забутовки. На участках раскопов IV и V отмечено сильное выпирание наружу 2–4 рядов блоков панциря, что при раскопках не позволило здесь продолжить углубление в подстилающий кладку слой до материка. Аналогичным образом вела себя кладка и на городищах Подонья, например на Ольшанском (106, с. 3).
По структуре куртина А также близка к оборонительным стенам тех немногих крепостей Хазарии, которые возводились с применением тесаного камня в кладке панцирей. Причем концы блоков, обращены к забутовке, не утапливались в нее, а только примыкали к ней (рис. 13). Однако видеть в таких деталях только хазарское влияние на крымскую фортификацию не приходится. Исследователи отмечают, что
