Первые выстрелы, первые потери – для них все уже кончилось…
Первые минуты, первые часы первого боя. Уже легче, уже как-то привычнее и проще – человек ко всему привыкает.
То, что есть в действительности, и то, что мы думаем о ней, – похожие, но все же разные вещи.
Война вступила в свои права – настоящая, реальная; не такая, как представление о ней, сформировавшееся после прочитанных книг, просмотренных фильмов и разговоров о ней.
Страх у меня прошел после первых же выстрелов – я занялся своим непосредственным делом, и оно поглотило меня, вытеснив ужас из моего сердца и охладив горячий разум. Лично мне было проще, чем многим: опыт бесчисленных схваток в мире Халы плюс пережитая собственная смерть давали мне неоспоримое преимущество в психологическом плане перед остальными бойцами; к тому же, я четко понимал причины, цели и следствия этой войны, о чем, конечно же, глава нашего государства ничего не сообщил в своей речи: он лишь сказал, что ситуация требует, что враг перед нами и что он верит в нас, – и все – ничего из того, что он говорил мне, сказано не было. Я думаю, что о минимальной границе уничтожения народов наверняка объявят позже – уже после окончания войны, когда исправить уже ничего будет нельзя.
…А тем временем битва разрасталась. Подкрепления прибывали с обеих сторон, и уже через неделю сражалось около 35 миллионов кораблей – миллионов 17-18 с нашей стороны и примерно столько же со стороны противника. Бой происходил на участке космоса похожем на неправильный, немного изогнутый цилиндр с диаметром порядка двух-трех и длиной до восьми-десяти световых суток – немногим меньше полутора миллиардов человек сгрудились на столь небольшом участке пространства, объединенные приказом свыше, желанием выполнить свой долг перед Родиной и с одной поставленной им целью – победить.
Звездолеты бились очень долго и практически безуспешно. Свежие, еще не уставшие, а потому почти не совершающие ошибок войска были практически неуязвимы для основного оружия. Капитаны с обеих сторон осторожничали, не рискуя понапрасну, поэтому сражение происходило преимущественно на средних и дальних дистанциях, а на таких расстояниях излучатель антиматерии использовать было невозможно: корабли редко сближались: защита – прежде всего.
День шел за днем, время текло, как вода сквозь пальцы, и не было конца этой битве.
Долгая битва, тяжелая битва, почти бесконечная битва.
За два месяца непрерывных боев общие потери сторон составили меньше пяти процентов всей численности, но экипажи уставали и, как следствие, ошибались все больше и больше, отчего потери обеих сторон постепенно стали расти.
Я старался держаться на протяжении всех этих долгих месяцев, старался выдержать ту колоссальную нагрузку, которая опустошала мою душу. Далекие гравитационные удары гасились нашими креслами, а близких я старался не допускать, и у меня это почти всегда получалось. Наш взвод не поразил ни одного корабля противника, но и сам тоже не потерял ни одного. Раз за разом вытягивались смертельные лучи основного оружия, и раз за разом они не достигали цели – казалось, что в пространстве борются спруты; бьются своими гибкими щупальцами, стараясь захватить друг друга.
Тяжелая усталость накапливалась, чтобы потом частично исчезнуть во время непродолжительного отдыха; мы уставали больше психически, чем физически, и от этого становились все злее и злее – воины по ту сторону фронта тоже уставали и тоже злились, становясь все более агрессивными и сильными.
Наша разведка сработала плохо, а их службы дезинформации – превосходно, поэтому внезапно, под самый конец двухмесячной битвы, мы были поставлены на грань поражения: настали 63, 64 и 65 дни битвы – противник ввел в бой еще 11 миллионов свежих кораблей и перешел в наступление. Эти три черно- красных дня были днями антиматерии, днями резни в космосе – пользуясь превосходством в численности, враг перешел к тесному бою и стал побеждать.
Неприятель действовал вполне логично и предсказуемо: он сконцентрировал всю мощь своих свежих кораблей на одном участке фронта, тем самым добившись там громадного численного превосходства, а затем перешел к плотному ближнему бою, в котором на пять его выстрелов антиматерией мы смогли отвечать всего лишь двумя. Шесть миллионов наших кораблей – одна треть всего соединения (кстати говоря, вместе с моим флотом тоже) – попали в эту мясорубку: 25 наших флотов оказались под огнем 64 флотов противника.
Попавшим в 'котел' кораблям следовало как можно быстрее уходить в более спокойные участки сражения, но неприятель не дал нам этого сделать: первый день мы еще кое-как держались, а за последующие два дня потеряли 5 миллионов звездолетов. Враг тоже понес ощутимые потери – у них погибло полтора миллиона кораблей, – но мы-то потеряли целых 5! В целом за эти трое суток жаркого боя мы потеряли 6 миллионов крейсеров – а это более четверти миллиарда человек! – из более чем 18, а наш противник – примерно 2 миллиона из 29. Эти цифры я узнал гораздо позже, после войны, а в то время, во время боя, мне было не до статистики – я сражался.
Нашему соединению были срочно необходимы подкрепления еще в 63 день, но их не было ни на первые, ни на вторые, ни на третьи сутки. Нужно было как-то держаться, поэтому наше командование решило уплотнить ряды своих флотов перед лицом наступающего противника и, тем самым, нивелировать его количественное превосходство, в результате чего, вытянутая наступающая армада столкнулась бы с плотным бронированным кулаком наших крейсеров и была бы остановлена ими. Так мы и сделали. Этим маневром был спасен оставшийся миллион кораблей, но спасение это было временным.
В дальнейшей битве я не участвовал, а почему – это станет понятным из последующих строк, поэтому именно сейчас я хочу закончить описание того сражения. В итоге, к 66 дню соотношение сил стало совершенно не в нашу пользу – 12 миллионов против 27; при этом, учитывая отсутствие подкреплений из метрополии и явное превосходство наступающей стороны, наше командование приняло решение перейти к глухой обороне и сформировать из оставшихся крейсеров гигантский шар, в котором две трети звездолетов составляли бы наружный слой с очень плотным и тесным построением, а во внутренней полости шара находились бы оставшиеся корабли, которые почти не имели бы контакта с противником, в результате чего наружные корабли успешно отбивались бы антиматерией, а внутренние – основным оружием. Такое шарообразное построение оформилось к 68 дню, и оно смогло продержаться еще 11 дней, потеряв всего лишь 2 миллиона кораблей против 2,5 миллионов крейсеров противника. С 79 по 86 день сражение практически прекратилось – обе стороны обменивались в основном только лишь выстрелами из основного оружия, отдыхая после предыдущего ада, а на 87 сутки наши войска наконец-таки получили долгожданные подкрепления в размере сначала 13 миллионов, на следующий день – 16, а через день – еще 14 миллионов звездолетов. Получившееся соединение из 53 миллионов кораблей достаточно быстро расправилось с 25 миллионами кораблей противника сначала нанеся ему поражение антиматерией, а затем окружив оставшиеся полмиллиона крейсеров, которые и сдались. Правда, из-за того, что подкрепления прибывали неодновременно, 8 миллионов вражеских кораблей все-таки смогли успешно покинуть поле боя. В итоге получилось, что из всех 95 суток сражения в той звездной системе собственно битва, сопровождавшаяся массовой гибелью звездолетов, продолжалась совсем недолго: с 63 по 79 и с 86 по 95 сутки, то есть всего 25 дней – меньше месяца.
В целом в войне против нас противник сработал очень грамотно – неподалеку от меня в нескольких крупномасштабных сражения они разбили наши соединения, перейдя с первых же дней сражения к использованию антиматерии, и наши войска, не ожидавшие столь бешеной агрессии, были приведены в расстройство, попутно понеся тяжелые потери; после чего неприятель перебросил часть своих войск к планетарным системам вроде этой, где бой специально проводился ими достаточно вяло, и тоже перешел в наступление антиматерией, уничтожив громадное количество наших кораблей. Но наше государство было все же гораздо мощнее своего врага, и наши космические силы многократно превосходили силы неприятеля по численности, поэтому несмотря на то, что противник добился временного успеха, будто ледяным душем остудив весь боевой пыл наших группировок, исход всей войны был уже предрешен заранее – мы ввели в бой колоссальное количество свежих войск, укрепили соединения и перешли в наступление по всему фронту, нанеся врагу окончательное поражение.
Наш противник оказался достаточно силен (и это большой плюс ему и минус нам!), чтобы мощными ударами своих кулаков расшатать нам клыки, но они оставались все еще достаточно крепкими и их силы вполне хватило на всю победоносную для нас Первую Галактическую войну, однако первые поражения
