распространили сообщение, которое выставляло меня, как полусумасшедшего маньяка с экстраординарными способностями. Мне стало обидно от такой несправедливости, но не сильно, а так… слегка, ибо, во-первых, я понимал, что понять мои поступки и их внутреннюю логику – трудно, а для многих людей – и вообще невозможно, а во-вторых, люди еще с самого начала моего пути, когда мой путь и путь человечества начали расходиться, так вот, уже с тех пор они потеряли возможность обижать меня, ибо как более низкое и более слабое существо типа человека может обидеть такое богоподобное создание вроде меня? Да и как может обидеть меня тот, чья цена в моих глазах пренебрежимо мала? – никак, но хотя мне было глубоко наплевать на мнение всех этих людей, однако мне не хотелось, чтобы и меня смешивали с грязью ради увеличения своей популярности. Можно было, конечно же, подать в суд, но тогда всплывет и церковь, и родственник того полицейского – в общем – долго, глупо и неинтересно, поэтому я решил не обращать на тот материал никакого внимания и просто продолжать жить.
А вот на позвонивших мне 'друзей' я обратил самое серьезное внимание. Основной принцип дружбы звучит так: дари мне, а я буду дарить тебе; в отличие от подлинной дружбы благотворительность – это 'дружба в одну сторону': я дарю, а тебе мне нечего дарить; но обращать мое внимание на гадости должны не друзья, а мои враги, а значит, раз они взяли на себя функции врагов, то они уж точно не мои друзья, а так… знакомые.
Настоящие друзья должны были или предложить помощь, или же просто молчать, зная, что пакости и без их помощи есть кому донести до моих ушей, а вместо этого, они принесли мне плохую весть! Я же, в свою очередь, отплачу им своим безразличием и невниманием – отныне наша дружба закончилась. Пусть так, пусть друзей будет меньше количеством, но зато они будут настоящими, а не кажущимися!
…Надо было как-то жить дальше, и для этого нужны были деньги: государственная поддержка ветеранам войны составляла значительную сумму, которую мне периодически и выплачивали, но теперь, после войны и осознания мной собственной исключительности, я хотел бы жить с удобствами, в доме, похожем на дворец, и все такое прочее; еще я хотел бы иметь столько денег, чтобы не думать о них, а для этого мне нужен был большой постоянный доход. Пенсии для этого явно не хватало – нужно было устраиваться на работу, но трудиться не хотелось: служебные отношения, карьера, зарплата – все эти понятия стали абсолютно чуждыми мне – имея власть над жизнью и смертью, глупо хоронить себя в обычной рутинной работе. Я долго размышлял, как жить дальше, но так и не смог принять никакого решения, поэтому я решил обратиться к своему ' отцу':
– Где ты? – спросил я в пространство.
Ко мне в комнату зашел человек.
– Что делать? Как мне жить дальше? – спросил я.
– Ты же пишешь сказки, – ответил 'отец'.
– Я их пишу не для издательства, а для души.
– Посмотри на себя, ты ведь можешь так много.
– А что я могу? – удивился я. – Могу лечить, а могу и убить, но за это деньги брать глупо, а в остальном, я такой же человек, как и все.
– Ты же строитель – устройся на работу и обустраивай планеты: ты же умеешь это делать.
– Умею, но не хочу – надоело.
– У тебя, – начал говорить 'отец', – живущего в мире Земли, остались кое-какие способности из мира Халы, например, точность – твои движения точны так, как в принципе не могут быть точны движения других людей. Далее – сосредоточенность: по силе ты такой же, как и все, но, сконцентрировавшись, ты можешь выдать такое кратковременное усилие, как какой-нибудь мировой рекордсмен, соответственно, когда ты сам этого захочешь, ты можешь быть быстр, как молния и силен, как бык. Суммируя вышесказанное, я должен подытожить – в любом виде спорта тебя ждет успех. К тому же, ты не дурак – займись наукой, хуже не будет. Все силы внутри тебя – так пользуйся ими!
Отец ушел, и я задумался. А что, если действительно заняться спортом? Если я такой точный, то мне нужен скорее игровой, нежели силовой вид спорта, например, футбол или что-либо подобное. Футбол мне нравится больше других спортивных игр – игра хорошая: большой стадион, свежий воздух, толпа народа, красивое зеленое поле, большой черно-белый мяч; на стадионе можно вволю поесть, покричать, посвистеть, поразмахивать флагом… А иногда даже не важно, кто выиграл – процесс важнее результата… – но все же волевая победа проигрывающей стороны производит чрезвычайно сильное впечатление как на самих игроков, так и на болельщиков (я думаю, что это утверждение верно для всех игровых видов спорта, и поэтому они более популярны, чем борьба за баллы, секунды и сантиметры).
Нападающий бегает меньше, чем защитники: его дело – забивать мячи, и получает он за это гораздо больше, чем все остальные, потому что его работа ценится по количеству и важности забитых им голов, а не по длине пробежек и размерам накопленной усталости. Если уж быть футболистом, то только на острие атаки – тут как раз нужна точность и сила. Правда, в футболе бьют по ногам, и это очень больно, но если я весь такой быстрый, ловкий и умный, то неужели я не смогу в нужный момент убрать свои ноги? Мне надо попробовать стать именно нападающим, а не кем-либо еще, – ну а если мне не понравится, то я всегда могу уйти.
Все, что создано трудом человека, сделано для человека, а значит, и правила футбола, да и всех остальных игр, – это правила, играть по которым интересно. К примеру, если бы все люди, сохраняя свои размеры, были бы в два раза сильнее, чем сейчас, то в тот же футбол они играли бы на поле гораздо большей площади, чем играют сегодня; ворота были бы тоже больше, и это притом, что число игроков оставалось бы тем же самым.
С другой стороны, отвлекаясь от футбола, если все люди имели бы гораздо более крепкие кости, чем они имеют в действительности, то количество травм на производстве и в быту, а также их тяжесть в пересчете на общую численность (процент травматизма) были бы тем же самым, что и сейчас, ибо тогда и правила техники безопасности, и все приспособления, машины и механизмы были бы рассчитаны и сделаны с учетом такой повышенной крепости скелета, и соответственно, люди со столь прочными костями травмировались бы также часто, как и с обычными.
К примеру, если для обычных людей правилами техники безопасности установлено определенное значение высоты, работая выше которой, человек должен быть обеспечен всеми средствами для безопасной работы на высоте, то для людей с более прочными костями и более сильными мышцами это значение высоты было бы выше (не 1-2 метра, как сейчас, а 5-10 метров); в таком случае процент несчастных случаев был бы тем же самым, а значит, и степень тяжести повреждения была такой же – какую травму при падении без груза человек получит, падая с 2-х метров, точно такую же травму получил бы человек с более крепкими костями и мышцами, упав с высоты 10-и метров.
Если норма по поднятию тяжести на одного человека составляет примерно 25-50 килограммов (в зависимости от вида груза, условий поднятия и переноски груза); то для того же халанина эта норма может быть в районе 500 килограммов, таким образом, при нарушении правил техники безопасности или же внезапном вмешательстве каких-либо внешних факторов, вроде внезапного дождя и ветра, и человеку, несущему свои 50 килограммов, и халанину, несущие свои полтонны, по степени повреждения будет нанесена одна и та же травма.
Искусственный мир, создаваемый трудом людей, напрямую зависит от биологических особенностей человека, и чем больше времени проживет человечество, чем более безопасный, удобный и красивый мир оно создаст для себя. И если я, находясь в мире людей, буду использовать способности иного, лучшего мира – мира Халы, – то, скорее всего, на любом выбранном поприще меня ждет успех.
Может показаться удивительным, что после такой войны люди могли думать о каком-то футболе, но это явление имело простое объяснение. Наше государство в целом, практически не пострадало от войны, наши союзники тоже понесли не столь уж значительные потери, поэтому мы все продолжали жить почти так же, как и до войны. Основные потери понесли наши противники, но на наше отношение, в частности, к развлечениям и к спортивным играм это не повлияло.
На следующий день я купил форму и отправился на стадион. Там я нашел людей, которые время от времени собираются, чтобы погонять мяч; они играют ради здоровья, а не ради победы. Меня приняли в команду, и я сыграл с ними один матч.
До этого я играл в футбол только в далеком детстве, поэтому я внимательно наблюдал за своим поведением в разных ситуациях на поле. Я обнаружил, что могу достаточно легко обыгрывать защитников и
