ответить.
— Мы оба осторожные люди, — произнесла она и тут же отбросила всякое благоразумие. — Мы, вероятно, поженимся в не столь отдаленном будущем!
Несколько напряженных секунд они двигались молча. Ванесса чувствовала, как его глаза обшаривают ее профиль.
— Он просил вас стать его женой?
Девушка закусила губу.
— Еще нет, но…
— Так как вы переспали со мной, вы чувствуете себя виноватой, что не спали с Ричардом, и решили, что настало время придать некоторую пикантность вашим «прекрасным отношениям» и проверить, достаточно ли вы подходите друг другу в сексуальном отношении, чтобы выйти за него, если он вас попросит, догадался он с дьявольской точностью. — Поэтому вы надели сегодня такое сексуально- волнующее платье? Молчаливый знак того, что вы наконец не против? А как же тогда со мной? Думаю, мне уготована роль «возбудителя», хотя, я всегда считал, их больше используют для возбуждения нерешительных жеребцов, а не сопротивляющихся кобыл.
— Как вы смеете? — прошипела она, испытывая к нему жгучую ненависть за то, что все ее проблемы он изложил по аналогии с конюшенной терминологией.
— Совершенно спокойно, моя дорогая Флинн, — протянул Бенедикт. — Просто подумайте о том, что я сэкономил вам уйму энергии. Если до сих пор между вами и Ричардом не произошло самовоспламенения, ничто не в силах раздуть пропавшую искру.
— Вы говорите о сексе, а не о любви…
— Так вы его любите?
Она не удостоила ответом его нахальное удивление и решительно уставилась вдаль.
— Ванесса, посмотрите на меня. — Он отпустил ее руку, неприятно крепко взял за подбородок и повернул ее лицо к себе. — Вы любите его? — потребовал Бенедикт, с выражением такой напряженной озабоченности, что она на мгновение была ошеломлена.
— Я… да.
Она боялась, что колебание выдало ее, и, чтобы скрыть его, добавила агрессивным тоном:
— Думаю, вы хотите сказать, что если б я любила его, то никогда не предала бы и не стала бы заниматься сексом с вами, как бы пьяна ни была?
Мягкой подушечкой большого пальца он погладил уголок ее рта.
— Нет, не хочу, — мягко проговорил он. — Не думаю, что должен говорить вам что-то о ваших чувствах к Уэллсу, чего вы сами в глубине души уже знаете. Настоящее предательство не в том, что вы могли или не могли делать со мной, а в том, насколько сильны ваши собственные сомнения…
— И вы, конечно, думаете, что настолько хорошо меня знаете, — сказала она с довольно неуверенным сарказмом.
— Я знаю, вам нужно, чтоб вас любили безрассудно и беззаветно, а Уэллс не склонен к безрассудности и, как я заметил, к беззаветной любви. Он слишком ручной для вас. Он разочарует вас, Ванесса, и не только в постели.
— Какого черта, что вы о себе возомнили? Не желаю ничего слышать! — сердито прошептала Ванесса, обескураженная той легкостью, с которой он проник в ее тайные мысли.
— Думаете покинуть меня, Флинн? — спросил он, когда музыка смолкла. — Я бы вам не советовал.
Ванесса с вызовом вскинула голову.
— Почему бы и нет?
— Потому что, если вы это сделаете, я уж позабочусь о том, чтоб у вас не было возможности убежать к вашему прирученному Ричарду, — заявил он с вкрадчивой угрозой. — Думаю, ему еще меньше, чем мне, понравится, чтобы из него делали дурака.
Ванесса побледнела.
— Значит, вы бы сказали ему?
— Не только ему. Моя дорогая, как говорится, у лжи короткие ноги, но скандал разносится на крыльях ветра. Могу только представить, какие щекотливые заголовки придумают в газетах, если узнают, кем было сладострастное привидение в Уайтфилд-хаусе. У нас дела пойдут в гору, а вы будете в центре внимания прессы. Может, вернемся теперь к вашему пылкому обожателю? Вижу, он беспокойно поглядывает в нашу сторону, а я не хотел бы, чтобы у него сложилось неверное представление, а как вы?..
Глава седьмая
Уже через пятнадцать минут Ванесса вяло позволила усадить себя в машину Бенедикта.
Хотя какой-то долей своего сознания она и презирала себя за безволие, но у нее не было сил побороть прежнее чувство беспомощности, вновь охватившее ее после его последнего выпада во время танцев.
Когда Бенедикт привел девушку обратно к столику, железной рукой направляя ее безвольное продвижение, Ричард тут же встревожился.
— Ванесса? Что случилось? Ты побелела как полотно!
— Я плохо себя чувствую, — глухо ответила та, с невольной мольбой в темных глазах. — Я хочу домой.
— Конечно, позволь я возьму счет… — Ричард встал, протянув к ней руку, но она уже была вне пределов его досягаемости.
— Не нужно суетиться, Уэллс. Я сам отвезу ее домой. Вам нет смысла ехать. Попрощайтесь с Ричардом, Ванесса.
Даже своим затуманенным сознанием Ванесса почувствовала, какое глубокое удовлетворение испытывал Бенедикт, когда уводил ее от столика. Он наслаждался тем, что смог расстроить все ожидания Ричарда на романтическое завершение вечера.
— До свидания, Ричард, — механически произнесла Ванесса.
Скандал разносится на крыльях ветра… Крыльях стервятников. Она ясно видела, как они дерутся над ее беззащитной головой.
Только когда они подошли к машине, припаркованной на гравиевой дорожке рядом с огромными деревьями погутукавы, Ванесса обрела присутствие духа и запротестовала.
— У меня же был жакет…
— Мы заберем его в другой раз. Он у них не пропадет. Вот, накиньте, если вам холодно. — Бенедикт снял свой белый смокинг и набросил на ее дрожащие плечи, окунув Ванессу в свое тепло и мужской запах. Затем открыл дверцу и, когда она убрала ноги в кабину, подоткнул свесившийся наружу подол юбки. — Вам удобно? — спросил он, усаживаясь рядом с ней и включая передние фары.
— Да, — коротко ответила Ванесса, глядя вперед через ветровое стекло, как лучи от фар расплываются в слабом тумане, надвигающемся со стороны лимана.
Бенедикт тихо выругался.
— Черт возьми, перестаньте так расстраиваться. Если он действительно так много значит для вас, я отвезу вас обратно!
Его резкий тон разрушил ее онемение.
— Кто? — Она повернула к нему голову. В полумраке белела его рубашка с темной полоской галстука на шее. Насколько могла различить Ванесса, у него было напряженное и злое выражение лица.
В ответ на ее вяло изумленный взгляд он торжествующе рассмеялся холодным смешком.
— Он ничего не значит, так?
Затем придвинулся к ней ближе, так, чтобы она могла увидеть свирепый блеск его глаз.
— Тогда о чем вы сейчас думаете, Ванесса? Куда подевалась ваша доблесть? Что вы скрываете? Или, лучше сказать, от чего вы прячетесь?
