Сохранились отчеты наблюдений за супружеской спальней французского посланника, — дама улыбнулась еще шире, но зубов, как и положено воспитанной аристократке, не показала, — так вот, в этих отчетах говорится, что с женой граф был неистов, неутомим и ненасытен.
— Да что вы говорите! — ведущая выражала полнейшее изумление.
— И тогда сентиментальная Екатерина предложила счастливой чете удалиться из шумного и развратного Петербурга. Она даровала им земли, и сама окрестила, дав при этом фамилию — Поленовы. Так появился наш род, Необыкновенная история! — воскликнула ведущая.
— Самое интересное то, что Франсуаза де Пуатье, будучи коренной француженкой, так любила Россию, что сразу назвала ее родиной и написала императрице письмо, в котором выразила горячее желание стать русской. Она писала; «более всего я мечтаю, чтобы мои потомки жили в России и были здесь счастливы».
— Но вы теперь живете во Франции? — включился журналистский рефлекс у ведущей.
— Вы знаете, я бы могла жить и в России, — спокойно ответила графиня Поленова, — но мой муж, которого я очень люблю, работает в Париже. Мы не можем расстаться ни на один день…
— Уже в течение пятнадцати лет, насколько нам известно, — блеснула познаниями репортерша.
— Да, уже в течение пятнадцати лет, — улыбаясь, кивнула женщина.
— Значит, все-таки пожелание основательницы вашего рода сбылось? журналистка подалась вперед.
— Я думаю да, причем, что интересно, все женщины нашего рода были поразительно счастливы в личной жизни, — графиня сказала это так задумчиво, будто это только что пришло ей в голову.
— Ив чем же, по-вашему, секрет? — продолжала пинг-понг журналистка.
— В традиции, — ответила ей собеседница, — так сложилось в нашем роду, что матери никогда не пытались оказывать влияние на выбор дочери, или как-то ограничивать ее.
— К сожалению, время нашей беседы ограничено, — вздохнула репортерша, — скажите что-нибудь нашим телезрителям на прощание.
— Будьте счастливы, — кивнула графиня.
Репортерша явно ожидала фразы подлиннее, поэтому сориентировалась не сразу.
— А… а… а я напоминаю, что мы вели прямой репортаж из дворянского собрания и с нами была графиня Вера Николаевна Поленова, счастливая женщина. Я — Анфиса Макарова, канал…
Ариадна Парисовна посмотрела на Саллоса, который перестал чавкать и протянул:
— Вот это д-я-я-я…
— Видал, сколько судеб сразу исправилось? — показала ему на экран потомственная ведьма.
— А, ну их! — махнул лапой демон мгновенной роковой любви. — Я, как только Бальберита в гипсе увидел, сразу понял — карма исправилась не только у этой дамочки.
Ерунда все это. Я вот что подумал, — Саллос умильно взглянул на Ариадну Парисовну, — ну чем мы с тобой не пара? То, что я тебя старше на две тысячи лет? П-ф-ф! Да кто сейчас на это смотрит! Главное ведь — любовь, д-я-я? Ну что, что я демон? Да, я демон, я черт, так что же? Демон тоже влюбиться может…
— Мама, роди меня обратно! — простонала потомственная ведьма, зажимая уши руками и спасаясь бегством на кухню.
— Ты просто не хочешь взглянуть на вещи шире! — не унимался летящий рядом Саллос. — Подумай, какой бы мы были очаровательной парой! Я — такой мохнатый, ты — такая вся в морщинах! И сердечки вокруг, сердечки! Ну что? «Горько»?! А?!..
Примечания
1
По смете официальной фаворитке выплачивалось 500 тысяч ливров единовременно, ежегодный пансион в 1 миллион ливров, полагался модный дворец для нее самой, еще один поплоше для ее мамы, и какие-нибудь доходные предприятия. Тогдашние фаворитки были не глупее современных бизнесменов. Понимая шаткость своего положения, быстренько переписывали полученные предприятия на всяких близких и дальних родственников, и концы в воду.
2
Венера Каллипига («обнажающая зад») — статуя, прославляющая красоту и подтянутость ягодичных мышц.
3
В этот же миг в швейцарской деревушке Будри трехлетний мальчуган с одного удара разрубил топором арбуз. Его мать всплеснула руками и сказала то же самое, что и госпожа Эйфор-Коровина: «Это плохо кончится!». Звали мальчугана Жан Поль, а фамилия его — Марат.
4
Очень популярный способ заказного убийства в 1746 году. Человек, отлично владеющий шпагой, при свидетелях отдавливал ногу будущей жертве, или нагло целовал взасос его жену. Жены были, как правило, напротив, но присутствие свидетелей все осложняло. Тайное целование чужих жен при дворе Людовика XV не только не возбранялось, но, можно сказать, предписывалось, а вот прилюдное… Поэтому люди, имеющие недоброжелателей, старались держать свою половину подальше от королевского двора, а также внимательно следили, чтобы им никто не наступал на ноги.
5
Когда в Европе появился сифилис, и стало ясно, каким именно образом он передается, народы возмущенно начали тыкать друг на друга пальцем и обвинять в его распространении. Испанские моряки, притащившие его от индианок Нового света, скромно называли «дурной болячкой». Французы, неведомым образом за 5 лет заразившиеся от кучки испанских моряков всей нацией, называли его «испанской болезнью». Русские, понятное дело, валили все на французских гувернанток и актрис, а индейцы тем временем тихо вымерли от ерундового ОРЗ, по крайней мере, точно зная, кто в этом виноват.
6
