оборотней-кланников и сек мечом благородных виларских вельмож. Только вот кончена жизнь, она рассеется завтра вместе с ночью.
В коридоре послышались голоса, кто-то спорил, потом к двери прочастили решительные шаги, загрохотал отодвигаемый засов.
– Кто вы? – Гэльран посмотрел на высокого мужчину в богатой одежде.
– Это не важно. Зато важно то, что я хочу вытащить тебя отсюда.
– Зачем же? – этот благородный был так же надменен и чопорен, как и все они. Так же как и все считал подобных Гэльрану грязью под ногами, только и способной на то, чтобы выполнять их вельможные желания.
Гэльран почувствовал жгучее желание пощупать на прочность горло гостя, или взять что-нибудь острое и вонзить в один из синих, как летнее небо, глаз. Но только крепче стиснул зубы: стоило для начала хотя выслушать этого красавчика.
– К нашей взаимной выгоде.
Разбойник догадался, что гостю что-то от него нужно, а, значит, казнь возможно откладывается.
– Что я поимею с нашей взаимной выгоды?
– Жизнь и свободу.
– А что поимеешь ты?
– Жизнь всей Империи.
– Как благородно звучит. За таким благородством чаще всего скрывается кровь и грязь. Кого мне нужно будет убить?
– Ты догадлив. А убить… Убивать придется много. Все горные кланы должны быть уничтожены!
К вечеру, несмотря на обилие жилья в этих краях, мы оказались в чистом поле, а все потому, что я, не послушавшись Шаванси, не захотела остановиться в деревне, через которую мы проезжали. Было еще светло, и я хотела проехать как можно больше за день, надеясь до темноты достигнуть следующей деревни. Но мы ехали-ехали, небо все больше темнело, а жилья не попадалось. Мэйо пригрелся, закутавшись в полу моего плаща, и давно уснул. А мне не хотелось признавать своих ошибок, поэтому мы все ехали. Лошади порядком притомились, но подходящего места для ночлега не встречалось.
Риддин пришпорил своего конька и поравнялся с мой кобылой.
– Мне кажется, стоит остановиться в той рощице, – аднец указал на темнеющие чуть в стороне от дороги деревья. – Мэйо и вы с Шайси переночуете в шатре. Ночь сегодня не очень холодная. А мы с Огоньком и Сурой у костерка подремлем.
– Ты прав, – пришлось признать мне. – До жилья мы сегодня уже не доедем, а лошадям, да и нам нужен отдых. Только вот в шатре будете спать вы с Мэйо и Сурой. Сура, ты же не можешь менять обличье? А мы втроем подремлем у костерка.
Риддин хотел что-то возразить, но смешался под моим взглядом.
– Как скажешь.
Место аднец, бывалый путешественник, выбрал очень удачное – ветер в ложбинку меж двух холмов не залетал, да и снега здесь было не очень много.
Позаботившись о лошадях, разведя костер и расставив шатер, мы занялись приготовлением ужина. Вернее ужином занимались Сура с Шаванси, а у меня нашлось другое занятие. Мэйо вдруг взбунтовался. Выспавшийся за дорогу мальчик объявил, что я его наставница, а учить ничему не учу. У меня не было настроения с ним препираться по этому поводу, поэтому я указала на Шаванси.
– Вообще-то твоей наставницей в большей мере считается она. Как Шевер она тебя унаследовала после твоего Вайри.
Мэйо за спиной утих, а я продолжила укладывать в сумку высыпавшиеся вещи.
– Значит, я тебе не нужен?
Только не это, сейчас опять расплачется. Я повернулась, собираясь извиниться за излишне резкие слова, но мальчика уже не было рядом. Сура перехватил Мэйо на полпути в лес, укоризненно посмотрел на меня.
– А переходи, правда, ко мне в ученики, – улыбнулась Шаванси. – А то бестолковый наставник – смерть для ученика.
Мальчик, надувшись, смотрел на нее. Вот как сейчас согласится. Сердце защемило, а ведь мне будет очень неприятно, и даже не неприятно, а больно, чего же я тогда себя так веду, почему отталкиваю Мэйо?
Сура подошел к костру и поставил мальчика рядом с Риддином, аднец тут же сказал Мэйо что-то ободряющее, а монах направился ко мне.
– Чиа, мне нужно с тобой поговорить.
Я кивнула, затягивая завязки на сумке.
– Пройдемся до дороги.
Как только мы отошли достаточно далеко от костра, чтобы даже чуткие уши Огонька не могли расслышать ни слова, Сура начал говорить.
– Я понимаю, что тебе нелегко было в последнее время. Все люди, к которым ты была привязана, гибли тем или иным образом. Чиа, но ведь это не повод отталкивать всех от себя, не повод держаться так отчужденно-холодно, ведь это не свойственно тебе, я же вижу. Понятно, что это тяжело. Но если те люди, к которым ты хорошо относишься, будут к тебе относиться холодно и будут находиться далеко от тебя, это ведь не избавит их от опасности. Тот же Мэйо, если перейдет в ученики к этой женщине. Ведь это не избавит его от всех предполагаемых опасностей. Разве я не прав?
– Но вокруг Шайси нет такого ореола смертей, как вокруг меня. Вот и сейчас. Ну зачем я взяла его с собой?! Ведь хотела же оставить в императорском замке. Я не вынесу, если с ним что-нибудь случится! – я остановилась, тряхнув перед собой руками.
– Вот ты и сказала главное. Получается, главное для тебя – самой не испытать боли. Не привязываться к мальчику, отделаться от него, чтобы если что-нибудь случиться, не чувствовать себя виноватой и испытать как можно меньше боли. Это же будет чужой ученик, чужой ребенок.
Сура прав. Как же он прав! Я закрыла лицо руками.
– Но что же мне с собой делать?! Что мне сделать, чтобы не навредить никому?!
– Не считай то, что я сейчас скажу обычной болтовней монаха. Просто будь собой. Будь собой, а то, что тебе послано, вся боль и переживания – посланы богами, чтобы испытать тебя, сделать крепче.
– Кому нужна такая крепость?
– Наверное, тебе.
– Ты ведь выплыл, держась за эти мысли?
– Почти. Тебе пришлось перенести гораздо больше. Ты гораздо сильнее меня. Так что не бойся. Ничего не бойся. Ведь когда ты рядом, ты можешь защитить.
– Но я была рядом с Тайри, а сделать ничего не смогла!
– Не все в нашей воле. Значит, так было угодно богам. Но разве не могла Тайри погибнуть, если бы находилась в тот момент не рядом с тобой?
– Не знаю. Я не раз жалела, что тогда, когда гибла моя семья, меня не оказалась дома.
– Вот видишь. Но окажись ты тогда в крепости, погибла бы вместе с остальными. Значит богам зачем-то нужно, чтобы ты осталась жива. Я тоже находился рядом со своей женой и сыновьями, но сделать ничего не сумел.
– А что произошло?
– Эта не та история, которую я хотел бы вспоминать, но тебе расскажу. Я очень долго жил в Ситре, успел там обзавестись семьей. Женился на обычной женщине, но из хорошего виларского рода. Мы очень любили друг друга, и боги наградили нашу любовь двумя сыновьями. Старший пошел в мать, а младший унаследовал от меня способность преображаться. Мы были счастливы. Но пришло время возвращаться на родину, я собрал свое семейство и отправился в Вилару. По дороге на нас напали разбойники. И я не смог защитить ни жену, ни детей, ни даже себя. Поймал парочку стрел с наконечниками из хладного железа. Для верности они выбросили меня в реку и тем спасли жизнь – вода привела в чувство, и я смог выдернуть стрелы.
