армии, стрелковый полк 318-й горнострелковой дивизии из Геленджика и полк морской пехоты из Поти, а также подать боеприпасы. Вместо генерал-майора Г. П. Котова командующим 47-й армией и войсками НОР был назначен генерал-майор А. А. Гречко, командовавший 12-й армией. В целях повышения оперативности управления командный пункт Черноморской группы войск приказывалось перевести из Тихоновки, находившейся в 200 км от Новороссийска, в Туапсе.[153] Это решение Военного совета фронта Ставка Верховного Главнокомандования утвердила на следующий день.
Однако подкрепление стало прибывать лишь с 8 сентября, а до этого натиск врага пришлось сдерживать только своими, почти до предела измотанными в непрерывных боях силами.
Противник уже считал задачу захвата Новороссийска решенной. Как стало известно много позже, вечером 6 сентября командующий 17-й армией поспешил доложить командующему группой армий «А» о взятии города и получил указание организовать преследование наших войск по Сухумскому шоссе. Этого же потребовал и начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта Ф. Гальдер. Но последующее «очищение местности», как называли гитлеровцы захват нашей территории, вылилось в ожесточенные затяжные бои, в которых они понесли [164] большие потери. Новороссийск по-прежнему оставался советским. Несмотря на ожесточенные обстрелы и бомбардировку, даже порт продолжал функционировать.
И в последующие дни шли упорные бои севернее и северо-восточнее Новороссийска, где наши войска продолжали удерживать позиции. Тяжелые бои продолжались в самом городе и за господствующую высоту — гору Колдун. Артиллерия НОР вела прицельный огонь по скоплениям вражеских войск, чему способствовала отработанная заранее система целеуказаний с использованием единой карты квадратов. Широкая сеть корректировочных постов позволяла своевременно выявлять скопления противника и наносить эффективные удары на наиболее угрожаемых направлениях. 7 сентября были дополнительно развернуты корректировочные посты на господствующих высотах на шапсугском участке и у цементных заводов. Корректируя огонь морской артиллерии, они оказали защитникам города неоценимую помощь. На командный пункт командующего обороной города поступали донесения от командиров частей и подразделений о занятии наиболее выгодных позиций, об успешных контратаках.
Особое внимание командование НОР уделяло созданию прочной обороны в районе цементных заводов на северо-восточной окраине города, откуда начиналось Сухумское шоссе. Было очевидно, что не город, да и не порт являются главной целью массированного наступления врага, а выход на это шоссе. Нужно было сделать все возможное, чтобы не пустить его на эту стратегическую приморскую дорогу и дать время подошедшей из Геленджика 318-й горнострелковой дивизии генерал-майора А. А. Гречкина для создания в этом районе непреодолимого заслона.
6 и 7 сентября противник ввел в бой свежие части 73-й и 125-й пехотных дивизий, дивизион самоходных штурмовых орудий, около 20 танков. Резко повысилась активность его авиации. Но наши войска при первой же возможности наносили ответные удары. 7 сентября две роты 2-й бригады морской пехоты выбили противника из района вокзала и удерживали его до 8 сентября, пока в ротах не осталось лишь около 30 бойцов.
Вражеским автоматчикам удалось также прорваться к Каботажной пристани и к гостинице «Интурист». Жаркий бой шел за здание Холодильника, располагавшееся непосредственно в порту. Этот объект дважды переходил из рук в руки. На юго-западных окраинах Новороссийска [165] (рубеж по высотам 283,8; 203,4; Мысхако) оборону удерживали 16-й и 144-й отдельные батальоны 2-й бригады морской пехоты под командованием подполковника М. П. Кравченко.
В ходе боев 6 и 7 сентября немецко-фашистским войскам удалось перерезать дорогу у поселка Мефодиевский и потеснить наши части, оборонявшие западную часть города, до рубежа Холодильник, базарная площадь, кладбище, Станичка, коса Суджукская. Особенно упорный бой шел около базарной площади. Здесь защитники города отбили 10 атак неприятеля, уничтожили 9 танков и до батальона пехоты.
На рассвете 8 сентября противник силами двух полков при поддержке танков возобновил наступление с северо-западного направления и вновь захватил базарную площадь. Вражеские танки прорывались небольшими группами и вели интенсивный огонь вдоль улиц, обеспечивая продвижение штурмовых групп автоматчиков. В ответ морские пехотинцы перешли к организации узлов сопротивления, которыми становились городские дома.
В эти напряженные дни на командный пункт обороны города поступали предельно лаконичные донесения. Командиры частей докладывали о продвижении противника, о своих контратаках, об оставленных и вновь захваченных рубежах. Каждое такое сообщение свидетельствовало о мужестве, стойкости и героизме советских людей. Любой бой в городе характеризуется неясностью обстановки, ее быстрыми изменениями, поэтому централизованно управлять событиями довольно сложно. В этих условиях особое значение приобретают решительность, находчивость, инициатива командиров подразделений и даже отдельных бойцов. Бои в окружении, в отрыве от основных сил, а такие ситуации в черте города, где четкой линии фронта, как правило, нет, возникали постоянно, требовали твердой воли и стойкости. Все эти боевые качества были присущи морским пехотинцам, которые вели уличные бои. Так, например, доблестно сражался с врагом 144-й отдельный батальон морской пехоты. Его командир капитан-лейтенант А. И. Востриков отличался способностью точно оценивать обстановку, быстро принимать правильные решения. В батальоне его любили за решительность, личную храбрость. Под стать командиру были и подчиненные. В одной из боев гитлеровцы, засевшие в доме, вели непрерывный огонь, мешая продвижению [166] морских пехотинцев. Старший группы старшина 1-й статьи Гудилин выпустил в сторону дома несколько зеленых ракет. Окружавшие его бойцы вначале даже не поняли хитроумного замысла командира. Но результат не замедлил сказаться: вражеские артиллеристы, решив, что это их пехота просит поддержки и указывает цель, открыли огонь по дому и выбили из него своих же автоматчиков. Этот прием впоследствии неоднократно применялся нашими бойцами.
Примеры высокого личного мужества неоднократно демонстрировали политработники. Политруки 16-го отдельного батальона морской пехоты Романов, Кошель, Пасько во время уличных боев постоянно находились в наиболее опасных местах. Заместитель политрука Быстров был дважды ранен, но не покинул поля боя, пока не потерял сознания.
Можно перечислять имена защитников Новороссийска и описывать совершенные ими подвиги бесконечно, ибо героизм был воистину массовым.
На другом участке обороны 7 сентября к концу дня противнику все же удалось оттеснить части морской пехоты с хутора Мефодиевский и ворваться в Новороссийск. В результате сухопутное сообщение между западной и восточной частями города было прервано. Доставку пополнения, боезапаса в западную часть Новороссийска и эвакуацию раненых теперь можно было осуществлять только через Цемесскую бухту и только ночью, так как днем ее акватория простреливалась минометно-артиллерийским огнем.
В соответствии с указанием Военного совета фронта для усиления обороны города в ночь на 8 и на 9 сентября на плавсредствах через бухту было переброшено подкрепление — две роты 4-го отдельного батальона (340 человек) и 6-й отдельный батальон (430 человек) морской пехоты. Но прибывшие 770 морских пехотинцев даже не восполнили наши потери. Дополнительного подкрепления Военный совет НОР дать не мог: прибытие 81-й бригады морской пехоты задерживалось до 12 сентября, а 137-й полк морской пехоты, переброшенный из Поти в Геленджик на кораблях, пришлось срочно направить в район горы Колдун, где 8 сентября немецко-фашистские войска также начали наступление.
Пытаясь во что бы то ни стало сломить сопротивление гарнизона НОР, противник, несмотря на большие потери в живой силе и технике, с 8 сентября не прекращал [167] боевые действия ни днем, ни ночью, для преодоления узлов сопротивления на основных городских магистралях стал широко применять танки и штурмовые орудия.
У защитников города не хватало противотанковых орудий. К борьбе с танками пришлось привлечь зенитную артиллерию, хотя ее главной задачей было отражение воздушных налетов. Решение перенацелить зенитную артиллерию по наземным объектам привело к ослаблению ПВО города, но оно было вызвано тем, что в то время главную опасность представляли наземные силы противника. Зенитные батареи, по существу, расформировались, их орудия были расставлены на главных городских магистралях, являясь основной и весьма эффективной силой в противоборстве с танками и штурмовыми орудиями. Так, только расчет одного орудия 76-й зенитной батареи под командованием сержанта Николаенко уничтожил в уличных
