Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

ноги с педалей. Потянул ручку на себя, «як» начал задирать нос, я привстал, но­гой толкнул ручку вперед — «як» резко носом вниз, и меня из кабины выбросило, как катапультой. Я при­землился, парашют сразу сбросил, достал наган (у меня наган был). Заскочил в какие-то кусты, присел, осмотрелся. Смотрю, наши солдаты бегут. «Где тут летчик?» Поднялся: «Вот он я». Меня буквально под ру­ки подхватили и бегом в траншею. Приземлился я, ока­зывается, между траншеями нашей обороны (то ли ме­жду первой и второй, то ли второй и третьей). Потом подошли два танка, меня посадили в танк и вывезли в тыл.

— Кого-нибудь еще в этом бою сбили?

— Нет. Ни у нас, ни у немцев. Главное — разведчик уцелел.

— Сколько обычно полагалось истребителей в прикрытие самолета-разведчика или самолета-корректировщика ?

— Если полет был за линию фронта, то четыре. Если над линией фронта, то пара.

—  А у немцев?

— «Раму» обычно прикрывали парой — она над ли­нией фронта летала. Разведчиков — Ме-110 и Ю- 88, которые летали за линию фронта, немцы вообще ис­требителями не прикрывали. Эти разведчики были вы­сотные, летали на 7000—10 000 метрах (обычно 8000— 8500 метров). В основном за ними «аэрокобры» гоня­лись, «яки» на их перехват летали очень редко.

—  Но летали? Потолка хватало?

—Потолка хватало, но не всегда хватало горючего. Обычно так бывало: немец летит к нам в тыл — ему на перехват поднимают «як» (если «аэрокобры» или «ла­вочкина» нет). Тут расчет такой: чтобы наш истребитель этого разведчика на обратном пути перехватил. Вот «як» пока поднимется, большую часть горючего уже вы­работает. На сам перехват уже горючего остается мало (минут на 15—20), поэтому и результативность таких вылетов была невелика. Тут от наведения много зави­сит, и от удачи, конечно.

—  Посадка «яка» «на живот» трудности пред­ставляла? После такой посадки самолет восста­навливали быстро?

—  Если садились на поле, то — никаких проблем. Если запасные водяные радиаторы были, то восстанав­ливали после такой посадки самолет быстро, обычно за одну ночь.

—  Я слышал, что если на «яке» резко затормо­зить, то он довольно легко «клевал носом». Такое было? И если было, то часто?

—  Было. И довольно часто. И у меня было. Винт по­гнул хорошо. При пробе двигателя на земле техника на хвост сажали обязательно.

—  Иван Иванович, в настоящее время к истре­бителям конструкции А. И. Яковлева очень двойст­венное отношение. Одни говорят, что это был пло­хой истребитель и полностью уступал Ме-109 по ТТХ, а выпускали его только потому, что он был приспособлен как для массового выпуска, так и для «массового» летчика. (Да и потому, что Яков­лев был в фаворе у Сталина.) Другие говорят, что истребители Яковлева—Як-1, а потом и Як-9—бы­ли полностью равными «стодевятому» по ТТХ(а то и превосходили). На ваш взгляд, какая из этих то­чек зрения правильна?

—  Да и у меня к «якам» двойственное отношение, хотя Як-1 я по-настоящему любил.

Все типы «яков», на которых я воевал — Як-7Б, Як-1 и Як-9, — имели много положительных качеств: удоб­ную кабину с хорошим обзором, простоту управления, надежность, высокую маневренность, мощное и надеж­ное вооружение, они действительно легко осваивались летчиками средней квалификации. По крайней мере, Як-1 и Як-9 имели все предпосылки для того, чтобы стать превосходными боевыми машинами. Но эти «яки» ими не были. Все имеющиеся положительные качества «яков» не получалось реализовать в полной мере из-за недостаточной тяговооруженности.

Як-1 и Як-9 были хорошими, добротными, совре­менными истребителями, но отнюдь не самыми лучши­ми (даже в наших ВВС).

Из-за нехватки тяги «яки» или уступали «мессеру», как Як-7Б, или, в лучшем случае, были ему примерно равны, как Як-1 и Як-9.

Отсюда и моя двойственность в отношении «яков». Вроде и истребители хорошие, но все равно у меня имелось сильное ощущение какой-то их конструктив­ной незавершенности. Ведь тот же Як-1 уступал «мес­ серу» по скорости и на «вертикали» совсем немного.

20 км/час — это же всего ничего! Но иногда в бою именно этих 20 км не хватало для победы. Дает «мес­сер» форсаж и отрывается.

Я до сих пор не могу поверить, что уже к 1943 году облегчить планер Як-1 на 100—150 кг и сил на 80 —100 увеличить мощность М-105ПФ было какой-то невоз­можной задачей. Вот не верю, и все! Чуть побольше металла и поменьше дерева в планере, да немного уве­личить наддув в нагнетателе. Да сделайте же вы это, и мы «мессер» превзойдем полностью! Что мешало это сделать? Не знаю, но не сделали. А мы из года в год на этих «незавершенных» «яках» воевали.

Скажу тебе больше: «яки» были не только по конст­рукции незавершенные, они были сами по себе недо­деланные. По-настоящему недоделанные. В 1943-м можно было даже с облегчением планера и наддувом не заморачиваться, надо было всего лишь делать «яки» по-нормальному. Сборка была — не дай бог! Тут щель, там недокрашено, плоскости как наждак. Эмалит не лак — шершавел моментально. Ну о какой тут скорости можно говорить? Уверяю тебя, если Як-1 собирать как надо — «зализать, залакировать» — да перевести дви­гатель на нормальный по качеству бензин (а еще луч­ше на «стооктановый», как у «аэрокобры»), то я бы и на Як-1 любой бы «мессер» догнал и «порвал».

А у нас что было? Мало того, что истребитель соб­ран непонятно как, так еще, бывало, и бензин неконди­ционный. То есть по документам он Б-86, а реально... дрянь! Несколько раз случалось, такую ерунду в баки лили, что двигатель «тянуть» отказывался напрочь! Но летали. Война, оттого что у нас качественного бензина нет, не остановится. Приказывали лететь, и мы летели на том, что есть.

Ну, а сказать, что Як-1 и Як-9 «сто девятый» превос­ходили, у меня язык не повернется. Это будет откро­венной ложью. Ведь по скорости Як-1 так и не догнал «мессер»! Какое же тут превосходство?

Единственный тип «яка», который был лучше «мес­сера» полностью и без всяких оговорок — по скорости, вертикальному и горизонтальному маневру, динамике разгона, — это Як-3, но на нем я не воевал.

—  «Яки» некачественную сборку в течение всей войны имели?

—  Нет, качество постепенно улучшалось (другое де­ло, что не так быстро, как нам хотелось). По крайней мере, под конец войны сборка по качеству уже была вполне приличной. А после войны вообще хорошей — Як-3 приходили как конфетки.

—  Иван Иванович, в нашем разговоре постоянно фигурирует термин «виды боевых задач для истре­бителей». Можно подробнее о разных видах бое­вых задач, ну и объяснить заодно, при выполнении каких задач был эффективнее «мессер», а при ка­ких — «як»?

—  Тогда, во время войны, истребители выполняли следующие виды боевых задач:

 1) «свободная охота»; 2) маневренный бой с истребителями противника; 3) бой с истребителями противника в непосредственном сопровождении ударных машин; 4) атака бомбардировщиков противника.

«Свободная охота» — бой по принципу «ударил — убежал». «Чем» и «по чему» ударил — пулеметно- пушечным огнем по самолету противника или бомбами по наземной цели — неважно. Принцип один — один-единственный внезапный удар, с уходом от цели на максимальной скорости.

Здесь «мессер» вне конкуренции, намного сильнее «яка». Уже потому, что «мессер» быстрее.

«Мессер» намного лучший «воздушный охотник», чем «яки». Если бы мне постоянно ставили задачу толь­ко на «воздушную охоту» и спросили, какой истреби­тель я бы выбрал — «як» или «мессер»? — я бы, не ко­леблясь, остановился на «мессере». Уйти от противни­ка «на скорости», не заморачиваясь с пикированием (и прочими видами маневра), а просто включив форсаж, — это одно из самых важных качеств истребителя-«охотника». Именно так «мессера»-«охотники» от «яков» и уходили. «Як» же от «мессера» таким образом уйти не мог.

Теперь сравним Як-1 и Ме-109Г в маневренном бою «истребитель против истребителя», так называемой «собачьей свалке». Обычно такой маневренный бой ис­требители ведут при «расчистке» воздуха, когда не свя­заны непосредственным прикрытием ударных машин. Реже, когда встречаются «охотники» (но тоже бывало). В таком виде боя никаких ограничений на скорость и маневрирование нет. В