убегая (были даже особые часовые, предупреждавшие о приближении обхода) при появлении облавы и вновь возвращаясь после того, как 'охотники', забрав то или иное количество жертв, удалялись… Но жизнь сильнее всяких регламентаций и все, и партийные коммунисты и «буржуи» покупали на этих рынках, часто не имея денег, тут же продавая разные вещи…
В 'Метрополе' существовала и прислуга, которая сперва еще кое - как исполняла свои обязанности. Но вскоре «великий» Зленченко, которому не давали покоя 'лавры Мильтиады', издал от имени бюро ячейки особую 'декларацию' освобождения прислуги от исполнения 'унижающих человеческое достоинство' обязанностей. Таковыми считалась уборка умывальников и проч. посуды. И в скором времени наша прислуга, расширительно толкуя эту 'декларацию', совсем перестала убирать комнаты и при некультурности их обитателей всюду воцарилась грязь и страшная вонь…
note 201Не могу не привести разговора, который у меня был со стариком - полотером, оставшимся верным старым «буржуазным» привычкам. Он в положенное время аккуратно приходил (полы из экономии не натирались) производить генеральную чистку, хотя относясь презрительно к массе новых аборигенов некогда блестящего 'Метрополя', он к ним не заходил, и те окончательно гибли — да простит мне читатель это выражение — в собственном навозе. Ко мне старик относился с приязнью. И вот, как то, убирая у меня, (я жил тогда в помещении Красина, уехавшего в Лондон), он по обыкновенно разговорился со мной.
— А что, Егорий Александрович, дозвольте спросить, вы из каких будете? не из дворян?
— Да, Михаил Иванович, из дворян….
— Так - с… ну, а Леонид Борисович, он тоже из благородных?
— Он сын исправника…
— А, ну, значить, тоже из господ — оно и видно, по поведению видно, не то что вся эта шантрапа 'товарищи', — с каким - то омерзением махнул рукой старик. — Э-х, Егорий Александрович, конечно, слов нет… слобода всем нужна, что и говорить, но только ее понимать надо, слободу - то, что она есть… Вон те перь все кричат 'долой буржуев!'. Нет, ты стой - погоди, брат, пускай «буржуй», но ты посмотри в корень, какой он такой человек есть, буржуй - то, али капиталист?… Вот что… Гляди, он и образован и поведением бьет тебя, — вежливость и все такое, прямо сделайте ваше одолжение, все по хорошему. А нынче то что… Ладно, прежнего буржуя убрали, загнали в свинячий угол. Ладно, ну, а что же сами то товарищи? Кто они? …
note 202Он остановился со щеткой в руках и, выразительно хитро подмигивая мне глазом, на мгновение замолчал, как бы ожидая от меня ответа.
— А я вот прямо, как перед истинным Богом скажу тебе, Егорий Александрович, буржуя то они упразднили, а сами на его место… Верно тебе говорю, Егорий Александрович, теперь они буржуи… Только где им?… Ты посмотри на него, братец ты мой, что ты… нешто можно его сверстать с прежним то буржуем!… Да нипочем, — тот то был и аккуратный и образованный, знал и понимал, что и к чему, одним словом, был настояний господин… Ну, конечно, что говорить, соблюдал свой антирес, слов нет… А нонишний - то, 'товарищ - буржуй' - то, что он есть?… Да, ты, парень, глядь - погляди на него'… в самый пуп, в самое нутро его погляди!… Да ведь от него на три версты нуж…ком разит, не продохнешь, не отплюешься, не отчихаешься… Ну, а насчет своего антиресу, так ведь он, брат, прежнему то сто очков вперед даст!… Руки загребущи, глаза завидущи и… прямо за глотку хватает и рвет, зубами рвет!!. И чавкает, тьфу ты мерзость какая!… А сам то, орет 'пролетарии всех стран…!', да 'долой буржуев!'… и грабит, и копит, и ты, знай, не замай его, потому его сила…
— Это я вам, Егорий Александрович, от всей души говорю, и не боюсь я их, в глаза им это говорю — сердятся, а мне что… плевать мне на них, пусть знают, как я их считаю, вот тебе и весь сказ… Вчера вот один из них, как я его старым делом стал вычитывать, и говорит мне: 'смотри, мол, старик, за эти вот самые слова тебя и в Чеку можно представить, потому, как ты есть контр-революционер!»… Ах, ты note 203поди ты, Бог твою бабушку любил!… Обложил я его что ни есть последними словами: отстань, мол, слякоть, рвань поросячья… иди доноси!..
На эту тему старик часто и долго беседовал со мной. И надо отметить, что в таком же духе по всей Москве шли почти нескрываемые разговоры, из которых была ясна та жгучая, но, как я выше отметил, бессильная ненависть к новым порядкам, новым правителям… Я не буду приводить их, не буду в особен ности, в виду того, что читатель, интересующийся тем средостением, которое создали из России большевики и отношением к ним населения, может в подробностях познакомиться с ними по книге Жозефа Дуйэ, полной ужасающих, душу возмущающих описаний тех мук и страданий, которые выпали на долю русской демократии — крестьян, рабочих и интеллигенции. (Joseph Douillet: «Moscou sans voiles», Автор этой книги был бельгийским консулом в Poccии. В советские времена он был уполномоченным верховного комиссара Фритьофа Нансена. Описывая разные жестокости, которых часто он был свидетелем или которые были ему известны по его официальному положению, он документально их обосновывает, часто с указанием не только имен, но и адресов пострадавших. — Автор.)
XIV.
По инициативе товарища Зленченко, с его вечной 'партийной дисциплиной', меня постоянно избирали председателем собраний ячейки, который всегда происходили поздно вечером, начинаясь note 204около 11-12 часов и кончались в 2 - 3 часа ночи. Всех присутствующих заставляли расписываться в особом 'листе - де-презанс', который передавался бюро ячейки, выносившее затем постановления о возмездии отсутствующим — замечания, выговоры на собраний, предупреждения и пр.. Отсутствовавшие должны были оправдываться, доказывать законность своего абсентеизма дежурствами, исполнением тех или иных поручений партии, усиленной работой в советских учреждениях, командировками и т. под. Зленченко распекал (конечно, высшим он не смел делать внушений) провинившихся, щедро напоминая о 'партийной дисциплине'. Но во всяком случае все были настолько терроризированы, что даже и высшие партийные и советские работники, как, например, Сольц, Преображенский, Литвинов и другие, чтобы избежать нареканий и доносов в московский комитет партии со всеми их последствиями и объяснениями, являлись обыкновенно в собрание перед его началом, расписывались в 'лист - де - презанс'', а затем незаметно потихоньку уходили… совсем, как в старые времена студенты, которые расписывались у педелей.
Чем же занималась эта ячейка (Упомяну попутно, что я, помимо этой ячейки, числился еще и в ячейке Наркомвнешторга, которая состояла всего из пяти человек — во всем учреждении только и было коммунистов . — Автор.), каков был круг ее обязанностей?
Вспоминая теперь через много лет об этом, я могу, не обинуясь, сказать, что главным занятием ее были дрязги между отдельными членами, которые выносились на общие собрания. Говорились речи, сыпались, как из рога изобилия, взаимные оскорбления. Происходили выборы в районные и другие комитеты, note 205обсуждались вопросы о пайках, приносились жалобы на администрацию отеля и пр. И, между прочим, обсуждались вопросы о пропаганде среди непартийных обитателей 'Метрополя', об организации их в кружки… Все это было нудно и скучно и утомительно, ибо занимало много времени и всегда по ночам..
Конечно, все вопросы решались в конечном счете путем голосования Не помню уж, по какому случаю, собрание ячейки разбирало жалобу одного из членов ее на бюро, а, главным образом, на Зленченко. Собрание должно было входить в скучные подробности какого - то чисто кляузного дела. Говорились горячие, озлобленные речи с ораторскими потугами. Зленченко и члены бюро и оправдывались, и нападали, и все друг другу угрожали, кричали о своем влиянии в партии, кричали о своей честности, ссылались на свои близкие отношения с выдающимися партийными лицами… Мои попытки, как председателя, привести эти жаркие прения в сколько-нибудь приличный тон, прекратить взаимные оскорбления, попытки остановить ораторов и даже лишить слова некоторых наиболее зарвавшихся, так и сыпавших ругательствами, не только не встретили сочувствия среди собрания, но, наоборот, вызвали нарекания на меня, отлившиеся в конце концов в самую непозволительную ругань по моему адресу… Я несколько раз отказывался, в виду этого, от председательствования, но меня, ссылаясь на 'партийную дисциплину', заставляли вести собрание…
