его горле что-то громко хрустнуло, после чего он медленно завалился на пол.
– Муг! – испуганно взревел кто-то, а Эсмиэль, сумевшая опустить на пол обе стопы, резко присела и качнулась назад, одновременно дернув обе свои руки вперед. Налетчики, держащие ее за руки, кувырком полетели на покрытый ковром пол.
– Ах ты сука! – закричал кто-то слева, наваливаясь на Эсмиэль всем телом, но она выбросила вверх пальцы, загоняя их глубоко в глазные впадины, от чего звериный рев тут же перешел в отчаянный визг, и качнулась вперед. До балконной двери оставалось два шага. Но именно в этот момент ее пронзила острая боль в левой ноге.
– Жагеб, ты что? Мы же должны сначала ее трахнуть!
– Плевать, – проорали над ее ухом. И в следующее мгновение Эсмиэль, уже начавшая разворачиваться навстречу новой опасности, почувствовала, как острое лезвие вошло ей под правую лопатку. Она взмахнула рукой, пытаясь поставить блок, но движение вышло медленным и скомканным. А затем боль острым всплеском вспыхнула в правом боку. Она начала валиться на пол. – Плевать, – вновь послышался все тот же голос. – Эта стерва дерется как дикая кошка. Она уже прикончила Плевка и Муга. И хорошо приложила Немого. Потом обработаем. Загоним во все дыры по бутылке и отрежем груди. Сойдет.
– А-а-а… жа-а-аль… хо-о-о-ро-ша, су-у-у… – Голоса вокруг стали какими-то далекими и растянутыми. Ковер мягко, но совершенно не больно ударил ее по затылку. – Жаге-э-э…
Последним, что увидела Эсмиэль, было искаженное дикой яростью лицо Ольги, влетающей в ее спальню в облаке обломков от высаженных дверей, намек на недоуменное выражение на лицах налетчиков, только-только начавших разворачиваться навстречу своей собственной смерти…
В личных покоях императора стояла гнетущая тишина. Она гранитной глыбой давила на плечи трех человек, сидевших в креслах и на диване.
– Как… как это могло случиться? – глухо произнес Эоней. Он судорожно сглотнул и мотнул головой. – Как мы, трое берсерков, не смогли защитить ту, что дорога всем троим?!
Некоторое время этот вопрос висел в воздухе, а затем раздался другой голос:
– Берсерки не всемогущи… и не всеведущи… никто не может постоянно оставаться в Проникновении.
В этот момент дверь распахнулась – и в домашний кабинет императора стремительным шагом вошел Старый Лис.
– Что, Эйзел? – вскинул голову император.
– Пока не слишком много, сир, – с ноткой сожаления в голосе ответил директор департамента стратегических исследований. – К сожалению, леди Ольга не смогла оставить нам ни одного из нападавших для допроса. А идентификация по изображению затруднена. Записи сенсоров наблюдения крайне размыты. Ведь все произошло в темноте. Вот взгляните. – Старый Лис положил на стол пластинку носителя и коснулся сенсора активации. – Лица практически неразличимы. Невозможно даже установить форму костей черепа, не говоря уж о форме и размерам носовой перегородки, чтобы попытаться провести реконструкцию.
– А по их черепам тоже невозможно все это установить? – раздраженно вскинулся Эоней. – У вас же в руках их тела.
– К сожалению, леди Ольга не оставила нам и целых черепов, – все с тем же строго дозированным сожалением ответил лорд Эйзел.
– И что теперь делать?
– Сейчас идет расшифровка генокода. Думаю, к обеду мы будем иметь полную информацию по большинству налетчиков. Поскольку не сомневаюсь, что большинство из них, а возможно, даже и все уже попадались в руки имперских правоохранительных органов и проходили процедуру генной идентификации.
В кабинете вновь установилась звенящая тяжелая тишина.
– Я не смог ее защитить… – глухо сказал Олег.
– Я тоже, – проговорила Ольга.
Олег качнул головой:
– Ты не понимаешь, я муж…
– А я друг! – зло произнесла Ольга. – И в отличие от тебя, я была совсем рядом. И ему, – она ткнула пальцем в сторону Эонея, – тоже есть в чем себя упрекнуть. Устроим коллективный плач или коллективное сепукку?
Двое из трех находившихся в комнате мужчин на мгновение вынырнули из своего горя, чтобы уже втроем озадаченно уставиться на единственную женщину.
– Был такой ритуал у части наших Прежних, – нехотя пояснила она, – ритуальное самоубийство.
Олег вздохнул:
– Ты-то как раз ее спасла.
– Будем надеяться, – вздохнула Ольга.
Она ворвалась в лабораторию профессора Сантроза с Эсмиэль на руках. Полтора километра, отделявшие дом Эсмиэль от Второго Императорского медицинского университета, она пробежала минуты за три. Ну да берсерк в состоянии боевого транса способен еще и не на такое. Впрочем, в тот момент она, кажется, уже выплыла из боевого транса, иначе бы просто убила тех охранников у входных дверей… Просто чудо, что накануне вечером они посетили именно эту лабораторию, и профессор Сантроз тогда очень подробно рассказал ей о своих экспериментах. Нет, не вызывало сомнений, что, если бы она вызвала медицинскую помощь, Эсмиэль рано или поздно все равно оказалась бы в регенераторе, но… скорее именно поздно, чем рано. Пока прилетел бы медицинский боллерт, пока загрузили Эсмиэль, пока довезли до госпиталя, и еще много-много всяких «пока», а так…
Ольга осторожно положила совершенно безвольное тело Эсмиэль на один из лабораторных столов и несколькими точными движениями остановила процесс в одной из стационарных капсул, в которых шел крайне интересный эксперимент на самке горноматки. Во всяком случае, вчера профессор рассказывал о нем в крайне восторженных тонах. Раскрыв капсулу, она вышвырнула оттуда похрюкивающую в медикаментозном сне тушу горноматки и запустила процесс замены технологической жидкости, а сама прыгнула к лабораторному сейфу. Массивную стальную дверцу она просто вырвала из проема, лихорадочно похватала коробки с ампулами, шприц-пистолет и вернулась обратно к столу, на котором лежала Эсмиэль. Так, два кубика балокосилазы в сердечную мышцу, раны обколоть растворами номер три и одиннадцать, сенсор-дефибриллятор под левую грудь. Теперь надо срочно загрузить Эсмиэль в капсулу.
– Стоять! Ни с места! Руки вверх!
Ольга, уже взявшая тело Эсмиэль на руки, повернула голову. Вот черт, откуда они взялись? Или это те, кого она вырубила у входных дверей? Да нет, те еще вряд ли очухались. Скорее всего, это дежурная смена с центрального пульта охраны. Прежде чем добраться до лаборатории, ей ведь пришлось выбить пару-тройку дверей, да и сейф наверняка был на охране. Но как же вы, ребята, не вовремя.
Ольга притормозила, прикидывая, можно ли как-то быстро все объяснить, ну там козырнуть знакомством с императором, потребовать быстро связаться с дворцом, но сразу же отмела этот вариант. Как же, будут они связываться с дворцом по требованию странной особы, ворвавшейся в университет, вынеся закрытые двери, да еще и покрытой чьей-то кровью и мозгами. С другой стороны, не в коем случае нельзя допускать, чтобы они начали стрелять. Еще разнесут чего-нибудь важное…
– Ха! – выдохнула она, пиная подвернувшуюся под ногу корзину для бумаг и, быстро опустив тело Эсмиэль в капсулу, броском выскочила в коридор. Охранники, мать их… Тоже мне охрана, от пустой урны врассыпную бросились. – Дай сюда… – рявкнула она, ловя суматошно размахивающего разрядником охранника и выдирая у него из пальцев оружие. – И ты тоже! Сколько вас?
– Т-т-трое… – испуганно пробормотал первый из обезоруженных.
– Третий где?
– В-вон лежит. Его урной убило…
– Убило?..– Ольга озадаченно развернулась. Вроде ведь не сильно пнула. Она припала на колено, ловя пальцами пульс на шее… да нет, живой, сомлел только. Где его парализатор? А-а, вот он. – Стоять здесь, – рявкнула она, – в лабораторию ни ногой. Если кто еще прибежит – не пускать! Понятно?!
– Т-так точно, – закивал охранник.
Но Ольга его уже не слушала. Охранник еще не договорил, а она уже стояла рядом с капсулой, в
