Любимый дед, слава богу, на этот раз был дома. Он лениво сидел в плетеном кресле в саду, читал Пастернака и потягивал клюквенный морс из запотевшего стакана.
– Полетт, – он, едва меня увидел, прогнал с лица безмятежное выражение, – нам необходимо серьезно поговорить. Ты сегодня не ночевала дома. Как это понимать?
– Дедуль, мне скоро тридцать, в этом возрасте не только позволительно не ночевать дома, но и положено заводить себе семью, детей, собак.
– Ты завела бойфренда? А почему я об этом ничего не знаю? И что ты говорила про детей?
– И про собак. Не беспокойся, нашей семейной идиллии ничто не угрожает: ни дети, ни собаки. Единственное, кого придется потерпеть, это Алину и ее приятеля. Но они тихие и интеллигентные, их почти не заметно.
– Эти тихие разбили китайскую вазу и исцарапали крючьями все подоконники на втором этаже. И стена. Посмотри, что они сделали со стеной!
Я бросила взгляд на стену нашего дома: надо же было приходящему садовнику именно сегодня заняться поливом лужайки! Грязные подошвы ботинок этой парочки оставили весьма заметные следы на стене нашего коттеджа. Помнится, Володя проделывал этот трюк аккуратнее. Наверное, пора изгонять гостей из уютного гнездышка – чувство их оперилось, пусть сами ищут себе пристанище.
– Ничего, дедусь, все к лучшему. Посмотри, как сверкает черепица! Представляешь, как засияет стена, когда эти двое ее отмоют?
– Не заговаривай мне зубы. Итак, где ты пропадала двое суток?
– А откуда у тебя этот чудесный шейный платок? – ответила я вопросом на вопрос, – и парфюм новый. Партнеры по бриджу подарили?
Удивительно, но Ариша зарделся.
– Это подарок. Но не от партнеров.
– Вот, а еще удивляется! Яблочко от яблони недалеко падает, так что рассказывай, с кем у тебя роман и не появится ли в доме, наконец, бабушка. Ужас, до чего пирогов хочется!
Но дед уже взял себя в руки и категорически отказался предоставлять мне какую-либо информацию о своей личной жизни. Вместо этого он заставил меня отчитаться о проделанной работе.
– Так ты отправила Лику в Узбекистан? Зачем?
– Я продала ее в рабство.
– Сексуальное? – схватился дед за сердце.
– Фигушки, не дождется. Я отправила ее на сбор хлопка. Понимаешь, там сейчас битва за урожай, рук не хватает, все работоспособные люди выехали на заработки, надо же помочь бывшей братской республике.
– Но это подсудное дело!
– Ничего подобного. Никто ее насильно в самолет не сажал. Ну, перепутали пункт назначения, с кем не бывает. Меня она никогда не узнает, Бекджигит тоже ни при чем: я просто сказала ему, что эта девушка хочет поехать с ними и поработать, он не в курсе происходящего. Вот пусть и ищут злодейку, продавшую ее в рабство.
– А если что-нибудь случится? Если она не сможет вернуться домой?
– На этот случай я оставила Бекджигиту телефон, да и примерно через месяц, если все будет идти по плану, я сообщу папаше, где скрывается его непокорная дочь. Если захочет, всегда сможет забрать ее домой.
– Полетт, ты сумасшедшая. Узнаю твою бабушку. И как я мог заблуждаться на твой счет? Всегда была такая тихая, законопослушная девочка.
– Ты знаешь, почему я изменилась, – помрачнев, произнесла я, – и не будем больше об этом. Ничего с Ликой не случится, считай, что это просто исправительные работы. Может, они ее чему-нибудь научат. Да и принести хоть немного пользы обществу ей, кажется, не помешает.
Глава 15
Несмотря на негодование Ариши, я все-таки была довольна моими постояльцами. Они очень выручили меня, когда надо было общаться с Ликой от имени Олега, и, как оказалось, успели вернуть дневники Ольги, не нарвавшись на ее родителей. Оставалось заставить их привести стену в порядок, и можно было отпускать на все четыре стороны.
– Стена – ерунда, – перебила меня Алина, едва я попыталась озвучить ей претензии деда, – мы тебе из этой стены такое сплошное удовольствие решили соорудить, пальчики оближешь. Вернее, не из этой, а из другой, глухой, где окон нет. Ребята из нашей федерации давно ищут что-то похожее, только никто не соглашается. Мы сделаем из нее тренировочную стену с такими загогулинами для цепляния, и можно будет лазить сколько угодно. Эта стена все равно никому не видна, кроме соседей, даже если ее запинают до черноты, никому это не помешает. Я проверила, там у вас приличное расстояние до забора, можно поставить палатки и жить как в лесу. А то: что они, правда, как дикие живут, ни помыться тебе, ни в магазин сходить. А у тебя все удобства. Ведь если иногда скалолазы станут пользоваться твоей кухней или ванной, тебе это не помешает? Ночевать-то они будут в палатках. Правда, придется срубить часть деревьев, которые вы там зачем-то насажали. Из соображений противопожарной безопасности. Костер будет гореть всю ночь, деревья могут загореться, а я не хочу причинять тебе ни малейшего беспокойства.
– Алиночка, – вздохнула я, – отмойте сначала, пожалуйста, следы ботинок, к нам уже соседи приходили соболезновать, и охрана интересовалась, не ограбили ли нас. А уж потом мы с вами поговорим о превращении моего дома в приют альпинистов, ладно?
– Ска-ло-ла-зов, – строго отчеканила Алина, – сколько раз тебе говорить? Ладно.
Продажа Лики на хлопковые плантации была сущей безделицей по сравнению с разговором, который я планировала на сегодня.
– Дедуль, как мне убедить Катерину Ивановну в том, что все, что я расскажу ей, правда? Что Олег чист, аки младенец, а истиной злодейкой является Лика?
– Так и скажи, она взрослая адекватная женщина, поймет. К тому же у тебя, насколько я помню, есть некоторые доказательства? Диктофонные записи, например.
– Есть, только она и слушать меня не захочет. С некоторых пор я действую на нее как красная тряпка на быка.
– Может, подождать, когда в болезни Ольги наступит перелом?
– Он не наступит, если она не позволит Олегу помочь. Она даже лекарства, которые он приносит, отнимает и выбрасывает. Сейчас он почти круглосуточно должен находиться в клинике, а с ней припадки делаются, как только он покажется на горизонте. Может, тебя к ней подослать? Ты красивый, презентабельный, женщины перед тобой млеют... Хотя она знает, что ты мой дед, значит, ты тоже в стане врагов.
– Я – да, а вот Инесса – нет, – хитренько прищурившись, уронил Ариша.
– Инесса, – попробовала я на вкус это имя. – Где-то я его уже слышала.
– Это моя приятельница, – небрежно, слишком небрежно пояснил дед. – Интеллигентная особа, коммуникабельная, прекрасно воспитана, умеет слушать и убеждать. И хранить секреты, что не менее важно.
Все понятно. Пока я, сбиваясь с ног, распутывала этот липкий узел, мой пращур предавался всем прелестям холостяцкой жизни.
– Надеюсь, она хоть не замужем? А то приедет какой-нибудь бравый полковник на танке и разнесет к чертовой матери наш особняк. И получится, что мои знакомые портят черепицу и стены, а твои – лишают нас крова.
– И не мечтай, с моей стороны экстрима не последует. Инесса была замужем лет тридцать назад и недолго, с тех пор никак не найдет достойного ее человека.
– Ой, смотри, дед, – погрозила я пальцем, – не женись раньше меня. Это будет нечестно!
– Должен же зазвучать в этих стенах когда-нибудь задорный детский смех, – пожал он плечами, – а от тебя правнуков не дождешься, для тебя первым делом – самолеты. Ей поклонники стихи пишут, а она заставляет их тряпку в руки брать. Никакой женской изворотливости!
