привезли в Ленинград, чтобы заменить тазобедренные суставы надежным протезом.
В конце сентября Саша узнал, что кооператив «К-Арт», который помогал провести благотворительные концерты в Харькове, бесследно исчез вместе со всей выручкой (почти 22 тыс. рублей). Необходимость поездки в Германию отпала, но для дальнейшего лечения все равно требовались средства.
Чтобы раздобыть денег, Сашка решил записать альбом своих новых песен. В это время он готовился к операции, но мог с грехом пополам передвигаться на костылях. Юрий Шевчук посоветовал ему обратиться в студию на Фонтанке, 39, где стоял 16-канальный магнитофон «Fostex» Вячеслава Бутусова, поэтому платить за аренду не требовалось.
Старый знакомый «Разных» Юрий Сакаев, бывший профкомовец из ХАИ, уже пару лет занимался бизнесом в Питере. Он пообещал оплатить прилёт музыкантов 'РЛ'.
Обстоятельства сложились так, что Сечкина с Климом задержали неотложные дела. Поэтому Чернецкий решил записать акустический вариант. Но в самый последний момент снова выручил Шевчук: 'Вам согласился подыграть Коля Корзинин'.
В начале 1970-х Корзинин был барабанщиком «Санкт-Петербурга», первой русскоязычной рок-группы в Ленинграде. Он уже давно ходил в рок-н-ролльных классиках, но путь его, по выражению коллег, пролегал на окраинах музыкального мира. Возможно, потому, что Корзинин был человеком, который 'равно талантлив, как и непредсказуем'. (На сейшене, к примеру, он мог заявить в микрофон: 'Сейчас я спою для друзей и для жены. Остальные могут валить из зала!'). Но несмотря на сложный характер, он имел репутацию великолепного ударника — манеру его игры называли неповторимой, узнаваемой и очень экономной.
Рейс из Харькова прилетел в субботу, 21-го сентября, около двух часов дня. В аэропорту Чижа и Михайленко с гитарными кофрами встретил Сакаев. На его «жигуленке» они помчались в больницу к Чернецкому, которому удалось отпроситься у врачей. Корзинина подхватили по дороге в студию. Времени на знакомство и сыгрывание не было. Поэтому запись решили начать с относительно простой песни 'Клёво'.
Пока шла настройка, хозяйственный Сакаев купил колбасы, головку сыра и пару ящиков пива — в студии царил настоящий рок-н-ролл. 'Корзинин немножко «вкис», — рассказывает Чернецкий, — и под пивом у него вживую пошло — с драйвом, 'с мясом'. Не было никаких обязательств друг перед другом, а потому — и никаких претензий'. ('Корзинин как заиграл — я был просто поражен, — вспоминал Чиж. — И тогда же мне показалось очень интересным поиграть с другими музыкантами').
Запись продолжалась до двух часов ночи. Фактически альбом был сделан сходу — формат предполагал всего полчаса звучания. Приустав, музыканты поехали в офис к Сакаеву, где заснули прямо на столах и стульях. Утром все вернулись на Фонтанку — накладывать бэк-вокал, перкуссию и соло-гитару Чижа. В студии их встретил звукооператор Вадим Ракитский. Оказалось, он всю ночь прослушивал треки и, по словам Чернецкого, проникся материалом: 'Пацаны, чтобы классно свести, надо докинуть соляки, а кое- где перепеть вокал'.
Когда Чиж намекнул, что ему надо «вдохновиться», Ракитский сбегал на Невский и принес спичечный коробок, набитый «травой». Еще никому в мире не удалось доказать, что наркотики способствуют созданию хорошей музыки. Но, если быть честным, никто не доказал и обратного. Сессия на Фонтанке была как раз тем случаем, когда кайфовая музыка рождалась в прямом смысле 'под кайфом'. Гитарные соло Чижа вышли, по общему мнению, безумно драйвовыми и красивыми.
— Это был период, — говорит он, — когда «трава» еще расширяла сознание, и никаких границ и правил для меня просто не существовало.
Все семь песен были записаны и сведены за 25 часов. Таких рекордных сроков история отечественного рок-н-ролла, похоже, не знала. Альбом назвали «Бит», хотя ему больше бы подошло название 'Родившийся в эту ночь' — как пластинка «Наутилуса», записанная в этой же студии.
НОЯБРЬ 1991: ГАННОВЕР
(Валерий Брюсов).
Когда Чиж пел: 'К тому же пригласили на гастроли в Копенгаген его, все кричали: 'Добился-таки своего!..', он вкладывал в эти строчки бездну иронии — в какую заграницу могли выпустить музыканта- бомжа?.. Разве что в Рио-де-Житомир.
Но после распада СССР времена быстро менялись. В ноябре 1991-го снова «аукнулись» Соловки — корреспондент столичного журнала «РокАда» Марина Радина, которая прониклась симпатией к самобытному бэнду, устроила «Разным» приглашение на фестиваль в Ганновер, родной город Scorpions. Это была первая зарубежная поездка Чижа, для которой хитрым маневром — через Москву — был оформлен первый в его жизни загранпаспорт.
В отличие от полчищ «челноков» с их матрешками и черной икрой, парни захватили в Германию только сало, консервы и водку. Пограничный Брест они проводили тостом: 'Прощай, земля родная!'. Далее логически вытекало: 'За наших польских братьев!', 'За победу над Германией!' и т. д.
Возлияния продолжались вплоть до отъезда на родину, поскольку заграница вызывала у «Разных» самый настоящий шок. Здесь свободно продавались гитары «Gibson», безработные носили джинсы и лопали бананы, а в доме немецкого журналиста, который их приютил, Чиж впервые увидел чудо техники — CD- проигрыватель — и был просто ошеломлен чистотой звука.
Словно упрекая немцев за это буржуйство, Чиж в интервью для газеты 'Neue Press' не без пафоса заметил: 'У вас устраивают концерты для удовольствия, а у нас они были формой борьбы'. Видимо, поэтому журналист окрестил харьковских рокеров 'музыкальными диссидентами', хотя правильней было бы назвать их 'провокаторами'.
— Мы сидели в гримерке и выпивали с музыкантами, — рассказывает Чиж. — Спрашиваем одного немца: 'Знаешь, что такое 'Белый Медведь'?.. Он искренне заинтересовался. А 'Белый Медведь' — это когда в каждой руке по стакану водки. Немец глазами хлопает. 'А чего ты смотришь? Пьешь и запиваешь'. На сцену он так и не вышел. Срубился…
Концерты проходили в евангелистском молодежном центре. Вместе с «РЛ» выступили группы 'Urban Folk' из Шотландии и немецкая 'Lineout Connection'. Неизгладимое впечатление произвела на Чижа шотландская барышня с аккордеоном: 'Она так шпарила на инструменте — у меня чуть башню не снесло!.. Абсолютно другая манера. Научиться этому можно, другое дело, что они это с пеленок впитывают'.
Долгие годы между СССР и всем остальным миром высилась глухая стена. Бывшим обитателям 'музыкального Зимбабве' было непонятно, в какой системе координат они находятся, чего стоят сами по себе. В Ганновере из Чижа естественным образом ушло то, что так старательно выколачивали (нередко вместе с мозгами) из головы советского человека — 'низкопоклонство перед Западом'. Наблюдая коллег- иностранцев, он сделал вывод, что уровень «РЛ» как бэнда нисколько не хуже.
— Когда мы спели а`капелльно 'Черного ворона' (по-моему, на бис), инструментов нету, просто стоим, как «Песняры» — я смотрю в зал, а немцы плачут. Натурально, серьезно — стоят немцы и немки, и у них слезы текут. Эх, ни хера себе, думаю, вот это мы дали!.. И быстрее в гримерку — еще сто грамм принять…
