В сибирский тур Чиж привез свежую вещь — 'Она не вышла замуж'. Ему была очень интересна реакция «аквариумцев» ('Думаю, сейчас спою, и аплодисменты раздадутся — все-таки о музыкантах песня!'). Но когда Чиж закончил, БГ равнодушно заметил: 'Да-а, душещипательная история', одной фразой вернув его с небес на землю.
— 'Она не вышла замуж' показалась мне кабаком, Шуфутинским, — говорит Борис Борисыч. — Но потом я сразу же услышал «Поход» и понял, что все-таки в Чиже не ошибся…
Первый концерт в новосибирском Доме ученых снимало местное ТВ. 'Разные люди' выступали перед Гребенщиковым, 'на разогреве'. После того, как Чиж спел 'По леву руку — конопелюшка, по праву руку — анаша', испуганные телевизионщики выключили камеру. БГ, в свою очередь, честно предупредил их, что у Чижа все песни 'об этом'.
По Сибири «партизаны» перемещались на взятом в аренду самолете ЯК-40. По сути, это был первый (и последний) в советской истории авиа-рок-тур. Тяготы перелетов скрашивал ящик со светлым вермутом. Благодаря заботам директора «БГ-бэнда», он всегда стоял наготове в хвосте самолета. Время от времени туда пробирался кто-нибудь из музыкантов, опрокидывал пол-стакана и, довольный, падал в свое кресло.
Олег Гончаров по прозвищу 'Острие Бревна' (присвоено персонально Гребенщиковым из-за привычки Гончарова резать правду-матку) был звукооператором «БГ-бэнда». В сибирском туре ему приходилось отстраивать саунд обеих групп.
— Боря тогда обкатывал 'Русский альбом', и мы играли акустику, без барабанов, — вспоминает Олег. — А первыми выходили «Разные» — простые, хорошие парни — и вламывали так, что нехило было! Публика встречала их мощно…
— Борисычу приходилось туго с его спокойными, светлыми песнями после нашего раздолбайства, — говорит Чиж. — Первые две-три вещи ему было сложно народ перестроить. Из зала по инерции кричали: 'Рок давай!', и Борис нервничал. К счастью, семьдесят процентов зрителей были все же не панки, а те, кто конкретно пришел на БГ.
(На самом деле рейтинг зрительских симпатий, если не врут очевидцы, был таким: самые красивые фанатки-сибирячки пытались «подлезть» именно под 'Разных людей').
В разгар гастролей — 19-го августа — «партизаны» узнали о коммунистическом перевороте. Прилетев из Иркутска в Усть-Илимск, они всю ночь выпивали в большой задумчивости. Кто-то вспомнил про чилийский путч 1973 года, когда озверевшая солдатня отрубила пальцы уличному гитаристу-социалисту Виктору О'Хара. Наша 'красная хунта' (под псевдонимом 'ГКЧП') могла начать подобную экзекуцию прямиком с головы. После жаркой дискуссии 'БГ и его партизанский отряд' принял резолюцию: 'Уходим в тайгу, чтобы партизанить по-настоящему!'.
Но, к счастью, молодая демократия в России все же победила, а 25-го августа, на последнем концерте в Томске, случилось то, чего «РЛ» никак не ожидали.
— Мы зашли в гримерку, — вспоминает Чиж, — и Олежек Сакмаров с хитрым лицом говорит: 'Мы тут подумали: хорош перед нами играть — сыграйте после нас. Ребята вы молодые, давайте!'. Я радостный прибегаю: 'Пацаны, мы играем вторыми!..'. Они мрачно: 'Чувак, это подстава. Сейчас люди БГ отслушают и свалят' — 'Да и фиг с ним! — говорю, — Заодно и проверим себя'. Да, люди уходили. Но многие остались. Им, наверное, было просто интересно, что это за 'темная лошадка' такая? Почему она играет после Гребенщикова?.. Мы вышли, стали лабать, и больше из зала никто не ушел. Ни один человек.
Эту радость смазал конфликт с Климом. Тур начался с того, что он опоздал на самолет — «Разные» улетели без него, и первый концерт отыграли втроем.
— Паша позвонил из Новосибирска, — вспоминает Чернецкий, который тогда остался в Харькове. — 'Передай Климу, что мы на него не обижаемся'. Он тогда сильно пил — у него была конфронтация с Чижом, потому что Серега был на голову выше его как инструменталист, как гитарист. Клим принимал это близко к сердцу. Другие этой трещинки не замечали. Все видели, что Чиж просто лучше играет, и трагедии в этом для группы не было — наоборот, всех это устраивало. Но была, конечно, личная трагедия, очень сильная.
До прихода 'дзержинского гостя' Клим ощущал себя в группе вполне комфортно. Манера его игры, странным образом сложившаяся из увлечения ZZ Top с их мускулистыми риффами и арт-роковыми King Crimson, как нельзя лучше подходила для той эклектичной музыки, которую играли «РЛ». Каждую свою гитарную партию он старался приблизить к акустическому варианту, чтобы дать простор вокалу Чернецкого.
Чиж всегда сравнивал Клима с Китом Ричардсом из Rolling Stones — оба никогда не были ярко выраженными соло-гитаристами, но не знали себе равных во всем, что касалось риффов и аранжировок.
— Не уверен, пошел бы я к «Разным», зная наперед, что такое может произойти. — говорит Чиж. — Потому что цена дорогая. К Лёшке Сечкину я относился как к лепшему корешу. Сашка — гений для меня. Павел — надежен, крепок, только скажи: он придет и поможет. А к Климу я почему-то относился и отношусь как к брату. Помню, мы сидели с ребятами из 'Веселых картинок' в 'Тихом уголке', пили спирт и слушали Eagles. Позвонил Клим и сказал: всё, я из группы ухожу. И мне вдруг стало так обидно, что я сел на диван и заревел. От отчаяния, от того, что ничего не могу сделать. Если Клим уходит, значит, группе приходит конец… А он, зараза, потом еще несколько раз звонил — примерно раз в три месяца — и мрачным голосом говорил: 'Так, Николаич, я ухожу. Я понял, что ты круче' — 'Клим, погоди, хочешь, я приеду?' — 'Не надо, я всё понял…'. Потом я с этим смирился, знал, что это пройдет — по пьяни он сидит, накручивает сам себя… Поэтому мне было страшно тяжело, когда Клим взял и ушел из гостиницы. Из-за какой-то херни: кто-то кинул арбузную корку и попал в него. Всё!.. Он собрал свои вещи, гитару. Мы с Пашкой выбежали на улицу: 'Чувак, давай тур откатаем, иначе — подстава'. Когда он вернулся, у меня как камень с души свалился…
Участие в 'партизанском движении' принесло Чижу невиданный гонорар — почти тысячу рублей. На эти деньги был куплен с рук полупрофессиональный магнитофон «Электроника» — с реверсом, сенсорным управлением и прочими наворотами. 'Это был огромный шкаф, мы его еле пёрли, — вспоминает Ольга. — Он был не новый, но работал хорошо. И Сережа был просто счастлив'. Еще бы, стать в тридцать лет обладателем первого собственного магнитофона!..
СЕНТЯБРЬ 1991: 'БИТ'
'… выдумка славной травы'
(Вильям Шекспир, 76-й сонет).
В Харькове 'партизана Чигракова' ждали две новости: плохая и хорошая. Первая заключалась в том, что 27-го августа в своей коммуналке на улице Моховой умер Майк Науменко. [76] Об этом Чижу сообщили по телефону питерские друзья.
— И я нажрался — тут же! Рок-н-ролл закончился. Живой, настоящий питерский рок-н-ролл. Вместе с Майком ушло кайфовое ощущение того времени…
Другая новость состояла в том, что парни не застали Чернецкого — паломничество к святым местам обернулось для него маленьким чудом. Еще в июле 1991-го популярный журнал «Огонёк» напечатал письмо с просьбой помочь Чернецкому, которое подписали Градский, Гребенщиков, Кинчев, Макаревич, Шевчук и другие известные в СССР рок-музыканты. Сразу после этой публикации Саша стал получать множество писем, бандеролей, переводов, а телефон у него на квартире просто разрывался от сотен звонков.
Но главной удачей стал визит ленинградца Владимира Киселева. Бывший инженер-'оборонщик', он потерял близкого человека из-за того, что ему не смогли изготовить хороший протез, и после этой трагедии всерьез занялся проблемами ортопедии. В небольшой фирме, которую он создал, имелись самые современные разработки. Прочитав обращение в «Огоньке», Киселев решил помочь товарищу рок- музыкантов, которых он уважал. 28-го августа, когда «Разные» завершали сибирский тур, Чернецкого
