— Надо бы кое-что обсудить.
— Вот и я о том же. — Подавшись вперед, он застыл в кресле, как восковая фигура. — Дело не срочное. Но на тот случай, если я тебя прикончу или ты — меня (в принципе, разницы нет), нам нужно друг друга обезопасить, верно? И нечего на меня таращиться, голубушка. Думаешь, я не видел, как ты ночью надо мной суетилась? Примеривалась, как бы ловчее ухватить за горло, звенела стаканами, уж не знаю, что еще.
— О господи. — Напудренные щечки Мисси вспыхнули. — Выходит, ты не спал? Какой ужас. Извини, я должна прилечь.
— Потерпишь. — Джошуа преградил ей путь. — Случись мне первым отправиться на тот свет, тебя нужно оградить от подозрений, чтобы комар носу не подточил. То же самое нужно организовать и для меня — на случай твоей кончины. Какой смысл планировать…
— Резонно, — согласилась она.
— Так вот, я предлагаю… как бы это сказать… время от времени обмениваться любовными записочками. Не скупиться на нежные слова в присутствии знакомых, делать друг другу подарки, и так далее, и тому подобное. Я буду оплачивать счета за цветы и бриллиантовые браслеты. Ты, со своей стороны, можешь приобрести для меня кожаный бумажник, трость с золотым набалдашником и прочую дребедень.
— Надо признать, голова у тебя варит неплохо, — сказала она.
— Если мы будем изображать безумную, проверенную временем любовь, ни у кого не возникнет и тени подозрения.
— Положа руку на сердце, Джошуа, — устало произнесла Мисси, — мне совершенно все равно, кто из нас первым отправится в мир иной. Есть только одна загвоздка: дожив до седых волос, я решила напоследок хоть что-то в этой жизни провернуть с блеском. Ведь моим уделом всегда было дилетантство. Кроме всего прочего, ты мне никогда не нравился. Да, я была в тебя влюблена — сто лет назад. Но ты так и не стал мне другом. Если бы не дети…
— Не умствуй, — перебил он. — Мы с тобой — вздорные старые развалины, нам только и осталось, что устроить похоронный балаган. Но игра со смертью будет куда увлекательнее, если договориться о правилах и создать друг другу равные условия. Кстати, давно ли ты надумала меня укокошить?
Она заулыбалась.
— Помнишь, на прошлой неделе мы ездили в оперу? Ты поскользнулся, рухнул на мостовую и едва не угодил под машину.
— Боже праведный! — Он расхохотался. — Я-то подумал, это случайный прохожий толкнул
Она инстинктивно ахнула, пригубила «дюбонне» и замерла.
Угадав ее мысли, он покосился на свою рюмку.
— Это, случаем, не отравлено? — Он понюхал содержимое.
— Вот еще, — ответила она и, как ящерица, быстро и боязливо тронула кончиком языка сладкий напиток. — При вскрытии в желудке найдут следы яда. Ты лучше душ проверь. Я установила предельную температуру, чтобы тебя хватил удар.
— В жизни не поверю! — фыркнул он.
— Ну, допустим,
В парадную дверь позвонили, но трель получилась не радостной, а похоронной. «Чушь!» — подумал Джошуа. «Жуть!» — подумала Мисси, но тут же просияла:
— Совсем вылетело из головы: у нас же сегодня гости! Это Гаури с женой. Он, конечно, ужасный пошляк, но ты прояви терпение. И ворот застегни.
— Не сходится. Чересчур туго накрахмален. Очередная попытка меня задушить?
— Жаль, не додумалась! Ну, шагом марш!
И они, взявшись под ручку, с фальшивым хохотом направились к порогу встречать супругов Гаури, о которых чуть не забыли.
Начали с коктейлей. Старые развалины сидели рядышком, держась за руки, как школьники, и натужно смеялись незатейливым анекдотам мистера Гаури. Сверкая фарфоровыми улыбками, они приговаривали: « Надо же, как забавно!» И тут же — друг другу на ухо: «Какие есть задумки?» — «Электробритву в ванну?» — «Неплохо, неплохо!»
— А Пэт ему и говорит… — рокотал мистер Гаури.
Стараясь не шевелить губами, Джошуа прошептал жене:
— Знаешь, моя неприязнь к тебе уже бьет через край, как первая любовь. А теперь, в довершение всего, ты склоняешь меня к тяжкому преступлению. Как тебе это удается?
— Учись, пока я жива, — так же тихо ответила Мисси.
В гостиной зазвучали раскаты смеха. Обстановка разрядилась, стала непринужденной и даже легкомысленной.
— А Пэт ему и говорит: «Майк, давай сначала ты!» — торжествующе закончил Гаури.
— Ой, умора! — Раздался новый взрыв хохота.
— Ну-ка, дорогой мой, — Мисси повернулась к старику-мужу, — теперь ты что-нибудь расскажи. Но прежде, — со значением добавила она, — спустись в погреб, милый, принеси бренди.
