Вытянувшийся по стойке смирно Даурен ел командира глазами, и я, усмехнувшись, продолжил:
– Вольно, блин… В общем так, Жан, возвращаешься обратно, только через закладку осторожно проходи. Когда вернешься в замковый двор, берешь за хобот Одинцова с машинами и следуете к гаражам на Фридрихштрассе. Я не знаю, где они находятся, но старлей должен быть в курсе. Там и встретимся. Название улицы не забудешь?
Видно было, что мой вопрос обидел Искалиева, поэтому, потемнев лицом, он, вытянувшись еще больше, коротко ответил:
– Никак нет! На память не жалуюсь!
– Да ты не злись! Название нерусское, поэтому не хотелось бы, чтобы транспорт нас ждал на какой- нибудь Франкштрассе…
– Фридрихштрассе названа в честь прусского короля из династии Гогенцоллернов, поэтому спутать тяжело.
Удивленный тем, что сержант без запинки произнес неудобоваримое название старинной династии, я только крякнул и ответил:
– Понял… Все предыдущие претензии снимаются. А сейчас, Даурен, давай – бегом! – И обращаясь к остальным, добавил: – Подъем! Мы тоже выдвигаемся.
Гек, поправив автомат, поинтересовался:
– Часовых оставлять не будем?
– Зачем? Чтобы это все вытащить, хотя бы в верхний коридор, взвод полдня пахать должен. Так что – оно здесь неизвестно сколько лежало, поэтому еще пару часов полежит без проблем. А нам еще раненого на себе тащить. Поэтому – шагом марш!
И мы, подхватив закряхтевшего Гильденбрандта, быстрым шагом двинули в темноту коридоров.
Та-та-та-тах! Фьють, фьють!
Очередь, пройдя над головой, выбила кирпичную крошку из стены гаража, заставив меня нырнуть обратно за дверь. Не понял юмора… Это что за херня? Ни «здрасте», ни «до свидания», а просто молча сразу начали садить на поражение. Интересно – кто там такой умный?
Вообще, пока мы топали подземными коридорами, таща на себе вовсе не легонького фрица, я прикидывал разные варианты встречи с поверхностью, но на подобное совершенно не рассчитывал. В лучшем случае первым нас встретил бы Одинцов. Он все-таки на колесах и доехать до этих гаражей должен был быстрее, чем мы дойти пехом. Присутствовал и второй вариант – по каким-то причинам старлей задерживается, а мы натыкаемся на патруль. Тоже ничего страшного – документы и пропуска у нас в порядке, так что встреча с патрулем не грозила долгими разбирательствами.
Поэтому, когда наша компания дошла до тупика, заканчивающегося короткой лестницей, ведущей вверх, я в самом радужном настроении обернулся на немца, взглядом спрашивая, что делать дальше. Феликс, висящий на плечах Шарафутдинова, понял меня правильно и, стирая со лба испарину, ответил:
– Вон, справа два рычага. Синий – расстопаривает дверь. Красный с цифрой «два» – открывает проход.
Подойдя к рычагам, находившимся в неглубокой нише, я на несколько секунд замер, оглядывая их в поисках «сюрпризов», но потом подумал, что фрицы не полные же параноики, чтобы постоянно используемый ход минировать. Да и Гильденбрандт на самоубийцу совершенно не похож. Поэтому смело потянул за синюю металлическую ручку, напротив которой красовалась цифра «1». Что-то глухо «бумкнуло», и больше ничего не произошло. А когда потянул за второй, над головой практически бесшумно распахнулся небольшой квадратный люк. Уважительно хмыкнув в ответ на эту демонстрацию немецкой техники, я, быстро поднявшись по лесенке, с интересом огляделся. Хм… похоже в бокс попали. Осветив четыре стоящих в помещении «ГАЗона», вдохнул свежего, пусть и пахнущего бензином воздуха и, повернувшись к проему, скомандовал:
– Выходи, приехали.
А потом, дождавшись, когда вылезут остальные, прошел вперед, к калитке, находящейся в здоровенной ангарной двери. Перед ней помедлил, соображая, что если в боксе стоят грузовики с военными номерами, то в этом гараже расположилась какая-то наша часть. Скорее всего – автобат или авторота, уж больно место для них подходящее. И это значит, что территория охраняется часовыми.
То есть изображать из себя крадущегося диверсанта вовсе не следует, а самым лучшим вариантом будет выйти наружу и сразу начать вопить о том, что я – свой. Руки тоже лучше поднять вверх, а то часовые – народ пугливый. Решив так и действовать, я распахнул калитку, сделав шаг наружу. В серых, предрассветных сумерках увидел несколько грузовиков, стоящих на площадке перед боксами, легковушку и стеллаж ящиков, накрытых брезентом. Боковым зрением даже успел заметить неясную тень шагах в двадцати справа, но обозначить себя уже не успел. Тень, не говоря худого слова, расцвела вспышками выстрелов, а я кубарем метнулся обратно.
Фигассе тут часовые службу тянут! Мочат все, что шевелится! Поднимаясь с пола, увидел удивленно вытянувшиеся физиономии мужиков, только свои чувства озвучить не успел, так как вслед за стрельбой послышался громкий крик ломающимся баском:
– Стой, кто идет! Стой, стрелять буду!
Мы переглянулись, и Гек выразил общее мнение, рявкнув в приоткрытую дверь:
– Ты, прендегаст ушастый, сначала кричи, а потом стреляй! Уставы учить надо, мудак долбаный! Выйду – ноги вырву!
При этом, однако, претензии озвучивал, предусмотрительно не подходя к дверному проему. А я неожиданно вспомнил старинный армейский прикол и, нервно хохотнув, сказал:
– Лучше уж так, чем «Стой, стрелять буду! Стою… Стреляю!». В неподвижную мишень даже такой лопух с пятнадцати метров попал бы.
Тем временем снаружи послышался топот множества ног, и начальственный голос поинтересовался:
– Савельев, что за стрельба?
Басок, видимо слегка опасаясь начальства, ответил:
– Товарищ старший сержант, там, в гараже – немцы. Один вылез, так я его пристрелил… – И после небольшой паузы наябедничал: – А остальные ругаются, грозятся…
Сержант попался бывалый, поэтому сразу уточнил:
– C каких это пор ты по-немецки понимать начал? – И повысив голос, крикнул: – А ну, кто там сидит – выбрасывай оружие и выходи с поднятыми руками!
Спорить с этим я не стал и крикнул в ответ:
– Свои! Сержант, стрелять только не вздумайте и олуха своего тупорылого подальше убери, а то он нас тут чуть не положил!
Сержантюга секунды две переваривал мои слова, а потом озвучил предложение повторно:
– Оружие выкидывайте наружу и, выходя, руки в гору! А там разберемся, кто есть кто.
– Понял! Мы выходим!
Уже собираясь бросить автомат за дверь, я услышал, что в беседу издалека вступил новый персонаж:
– Пичугин, отставить!
Так, интересно, а это кто там командует? Но если он орет про «отставить», то и мы погодим выходить. Вдруг у этого Пичугина все подчиненные столь нервные, что открывают огонь только увидев силуэт.
Я принял правильное решение, так как через минуту возле дверей послышался знакомый голос:
– Товарищ майор?
– Майор, майор… Заходи, что ты там мнешься…
После этих слов в дверях появился Одинцов, сопровождаемый незнакомым капитаном. СМЕРШевец, увидев нас живыми и здоровыми, облегченно выдохнул и сразу зачастил, оправдываясь:
– Машины пять раз патрули останавливали, а наши спецпропуска только что на зуб не пробовали, поэтому мы и подзадержались. Да и свернули вначале не туда… Я город еще плохо знаю, вот и заплутал. А когда сюда приехали, нас сначала на КПП мурыжили и только потом к командиру провели. Пока мы с капитаном разговаривали, слышу – выстрелы. Ну думаю, все… Не дай бог, кого-то из группы подстрелили…
