– Профессор, вы хотите стать философом или нет?
Крот пожал плечами.
– Уже не знаю… Смотрите, учитель, газета.
Это ветер пригнал к их скамейке сегодняшний выпуск «Градбургского вестника». Георгий поступок ветра не одобрил:
– Газеты – это фигня.
Крот подобрал «Градбургский вестник». В отличие от учителя, ему нравились газеты – они вызывали у него различные негативные эмоции, которые енот любил.
Он пролистал «Вестник» и вдруг наткнулся на заметку, которая заставила его сердце сжаться.
– Новости археологии, – глухо прочитал он, скорее для самого себя, нежели для Георгия. – В Птеродактилевой Долине найден прекрасно сохранившийся скелет бронтозайца. – Енот поднял глаза. – Невероятно…
– Наверно, очень древний? – поинтересовался суслик.
– Очень… И ведь кто нашел! Профессор Ископайко!
– Молодец Ископайко, – одобрил Георгий.
Крот резко повернулся к суслику, взгляд его выражал душевные муки. Он ностальгически вздохнул.
– Вы не понимаете, учитель! На его месте должен был быть я! Это же мои раскопки! Я передал их Ископайко, когда занялся охотой на расхитителей гробниц!
Енот уставился в землю таким взглядом, словно видел ее насквозь.
– Я хочу вернуться в чистую археологию. Все эти расхитители, сокровища, избирательные пофигизмы… Зачем они мне? Учитель, вы только не обижайтесь!
– На что мне обижаться? – улыбнулся Георгий. – Вы решили вернуться к своему призванию, это же замечательно. Я с удовольствием найду вашему поступку философское оправдание.
– Значит, вас не задевает, что я больше не хочу становиться философом?
– Ах, профессор, философ из вас все равно получился бы так себе. Это, конечно, фигня, но… Будьте лучше хорошим археологом!
Впервые за долгое время Бенджамин Крот почувствовал себя счастливым. А то ведь он уже начал забывать, что у слова «несчастье» существует антоним.
– Ура! Мне больше не придется спать на полу!
– Да, профессор. Отныне разве что в поле на голой земле.
Суслик с енотом переглянулись и рассмеялись. Крот сказал:
– Я чувствую себя, как тот енот из известной притчи. Про то, как один енот отправился искать лучшее место на свете и понял, что дом и есть то самое место.
Георгий понимающе кивнул:
– Я знаю похожую притчу, только она про улитку. Одна улитка отправилась искать лучшее место на свете и поняла, что оно всегда при ней.
– Не очень похоже, – заметил Крот. – Притча про енота, она же будто обо мне!
– Угу. А про улитку – обо мне, – кивнул Георгий. – Кстати, есть еще одна притча из той же оперы. Про лиса, который отправился искать что-нибудь, что оправдало бы его поиск.
– Как это? – удивился Крот.
– А он не знал, что именно ищет.
– Зачем же тогда отправляться на поиски? – по-прежнему недоумевал археолог.
– Чтобы узнать, что искать.
Крот нахмурился.
– Мне не нравится эта притча. Она непонятная, а ее герой напоминает Лиса Улисса. Который тоже непонятный. Не удивлюсь, если он прямо сейчас делает что-нибудь непонятное…
Если бы Бенджамин Крот мог узнать, чем на самом деле сейчас занят Лис Улисс, то, скорее всего, он бы воскликнул: «Я же говорил!» Ибо со стороны действия Улисса вряд ли бы кому-то показались понятными. Их пока не понимала даже Вероника, хотя и находилась рядом.
Девочка и лис стояли перед замком графа Бабуина. На фоне красноватого закатного неба строение выглядело одиноким и заброшенным. Совсем недавно замок был полон зверей, он гудел, как улей, жил полноценной жизнью, дав приют фанатикам, интриганам и тем, кто стал сверхобезьянцем или верониканцем в поисках истины. Однако теперь здесь мало кто остался. Большинство сектантов, и тех и других, куда-то загадочно исчезли. И хотя их исчезновение выглядело довольно зловеще, город вздохнул с облегчением.
– Зачем мы здесь? – Вероника поежилась, не столько от ветра, сколько от неприятных воспоминаний, связанных с этим местом. – Я думала, ты приведешь меня туда, откуда я смогу попасть домой.
– Так и есть, – ответил Улисс. – Это где-то здесь.
– С чего ты взял?
– Из-за твоего телефона. Он был у Константина, в замке, когда твоей маме удалось на него позвонить. Это значит, что где-то здесь открывалось Междуместо. И если оно открылось тогда, значит, может открыться и сейчас.
Перед тем как направиться сюда, Улисс и Вероника заскочили к лису домой за мобильником и Вероникиным пальто. Только школьный ранец Вероники все еще оставался где-то в недрах замка, и, похоже, отыскать его будет непросто. Если вообще возможно.
Девочка вынула из кармана телефон и потыкала кнопки. Безрезультатно. Мобильник оставался глух и нем.
– Ничего… – разочарованно произнесла Вероника. – Как же мы найдем его, это Междуместо?
– Никак, – ответил Улисс. – В том-то и дело, что его нельзя найти. Оно само открывается, если это нужно.
– Кому нужно?
Лис пожал плечами.
– Ну, допустим, судьбе. Вряд ли мы когда-либо узнаем более точный ответ.
– А почему ты считаешь, что этот момент наступил?
Улисс повернулся к девочке.
– Ты попала в наш мир из-за колдовства демонов. Теперь колдовство рассеялось, и ты, насколько смогла, исправила то, что здесь натворила. Судьбе больше незачем удерживать тебя в нашем мире. Если мои расчеты верны, то как только ты окажешься в нужном месте, тебя перенесет домой.
Вероника облизнула пересохшие губы.
– И ты знаешь, где это место?
– Думаю, да…
– В замке? Ты сказал, что Междуместо открылось, когда мобильник был в замке, а значит, и оно само в замке.
– Оно не совсем в замке. Оно поблизости… Вспомни, Вероника, что ты видела, когда тебя переносило в наш мир?
Девочка задумалась. Затем сделала круглые глаза.
– Какое-то мгновение я видела Нижний мир!
Улисс кивнул.
– Вот и ответ. Нам нужно в Нижний мир. Как раз под замком. Твое Междуместо откроется там. Если откроется.
Вероника схватила его за лапу:
– Улисс, но я не хочу в Нижний мир! Мне страшно!
– Понимаю, – мягко произнес Улисс. – Однако другого способа, боюсь, нет. Разве что сокровищница саблезубых, однако туда не попасть.
– Но ты пойдешь со мной, правда?
Лис замялся.
– Мое присутствие может оказаться помехой. Вдруг Междуместо не откроется, если ты будешь не
