— Посмотри-ка на этот дворец. Похоже, он покрашен золотой краской.
— Это не краска, — прогудел Йоно. — Пластины желтого металла, и если это золото…
— Это действительно золото, — заверил Норби. — Корабельные сканеры определили материал. Разве я не говорил вам?
— Нет, — мрачно ответил Йоно.
— Извините. Здесь везде полно золота. Даже кобуры, в которых полицейские держат свое оружие, сделаны из золота.
— Оружие? — То, что Джефф принял за декоративные ремни, перепоясывавшие иззианцев, на самом деле были кобуры с оружием. Каждый из полицейских носил также золотой шлем.
— Мы разбогатеем! — восхищенно мечтал Фарго. — Если удастся раздобыть несколько таких шлемов…
— Молчать! — перебила по-иззиански женщина, возглавлявшая группу полицейских. Ее волосы торчали из-под шлема крошечными «крысиными хвостиками». — Шифрованное общение противоречит нашему закону. Вы также нарушаете закон своими прическами. Ношение волос, не заплетенных в косы, — привилегия особ королевской крови. — Она указала на Йоно. — А сбривать волосы вообще никто не имеет права.
Олбани выступила вперед.
— Приветствую вас, — произнесла она на сносном джемианском, в достаточной мере напоминавшем иззианский. — Я… — Она помедлила, подбирая подходящее слово. — Я лейтенант, представляющий вооруженные силы Манхэттена. Мы пришли поговорить с их величествами о принцессе Ринде.
— Вы с планеты Мелодия? — ошеломленно спросила иззианка. — Мы не предполагали, что мелодианцы имеют иззоидный облик.
— Мы не иззоиды, — ледяным тоном ответила Олбани, — Мы такие же иззианцы, как и вы, но из другого племени — из пропавшего иззианского племени с другой планеты в отдаленной части нашей Галактики.
— Это невозможно, — покачала головой предводительница полицейских — Мы — единственные иззианцы в нашей Галактике. Вы находитесь под арестом и за другие нарушения закона: полеты в космосе без лицензии, появление обманным путем, нарушение фасона прически, провоз контрабандного товара…
— Какого контрабандного товара? — презрительно спросила Олбани.
— Этой бочки, — ответила иззианка, указывая на Норби.
Робот, разумеется, был полностью закрыт и лежал на руках у Джеффа. Это был его обычный способ прятаться от опасности.
— Взять их! — скомандовала женщина. Ее подчиненные окружили землян. В руках они держали цепи, хоть и золотые, но довольно зловещие на вид, особенно учитывая непредсказуемые обстоятельства. Цепи заканчивались странными, но вполне пригодными к употреблению замками.
— Наручники, — пробормотал Йоно. — Как унизительно!
— Прекратите, прекратите, — донесся чей-то резкий голос. — Во имя королевы Тизз и короля Физвелла, разумеется, — я настаиваю, чтобы вы отпустили этих людей!
Мужчина перескочил через клумбу оранжевых цветов и направился прямо к начальнице иззианской полиции.
Он был очень высоким и худым, с волосами пшеничного цвета, заплетенными в одну длинную косу. Его редкая желтая бородка, заплетенная в две косицы, уныло свисала под подбородком. На его необычно короткой ночной рубашке висел золотой медальон с ярким красным самоцветом, а из-под подола виднелась пара мешковатых брюк, заканчивавшихся остроносыми туфлями. Его сопровождал робот, более человекообразный, чем обычные рабочие роботы землян, но с таким же невыразительным лицом.
— Кто он такой? — прошептал Фарго. — Дворцовый клоун? И почему у него есть робот?
— Не знаю, — прошептал в ответ Джефф. — Но ты заметил, что садовники — тоже роботы?
Начальница иззианской полиции, почти не уступавшая в росте вновь прибывшему, смотрела на него с нескрываемой неприязнью.
— У вас есть письменное разрешение от королевы, ученый Эйнкан?
— Придворный Ученый Эйнкан, — поправил тот. — В таких исключительных обстоятельствах мне не требуется разрешения. Я привел одного из своих роботов, чтобы препроводить этих незнакомцев во дворец.
— Без письменного разрешения королевы я не могу отпустить этих опасных преступников.
— Чепуха! — прошипел Эйнкан. — Они явно иззианцы и прибыли сюда на корабле с гипердвигателем. Мой новый гипердвигатель еще не готов. Нам нужен
Ударение на последнем слове повеяло смертоносным холодом. Офицер Люка заморгала.
— Хорошо, — сказала она. — Отведите их к королеве, но пусть все будут свидетелями, что я отпускаю их неохотно без письменного разрешения.
Эйнкан подошел к Олбани.
— Вы здесь главная?
— Разумеется, — с жесткой улыбкой ответила Олбани.
— Разрешите представиться: я Эйнкан, Придворный Ученый. Сейчас я представлю вас королеве. — Он улыбнулся и взял Олбани за руку.
Офицер Люка и ее подчиненные расступились, освободив проход, и экспедиционный отряд землян последовал за Эйнканом. Фарго раздраженно нахмурился, когда Эйнкан привлек Олбани ближе к себе. Потом он прислушался к их беседе.
— Люка хороший офицер полиции, но мы с ней не ладим, — говорил Эйнкан. — Я был одним из ее первых мужей, и ничего хорошего из этого не вышло. На ее вкус, у меня слишком доминирующий тип личности. Вы очаровательны, моя дорогая… простите, кажется, вы уже представились?
— Еще нет. Меня зовут Олбани Джонс. Лейтенант Олбани Джонс.
— Олбани. Какое романтическое имя! Вы не одобряете доминирующий тип личности в мужчинах?
Олбани сняла руку Эйнкана, начавшую было слишком крепко прижиматься к ее талии.
— Я не одобряю мужчин, не отвечающих на мои вопросы. В первую очередь мне хотелось бы знать, сколько у вас межзвездных кораблей.
— Только один, «Челленджер». И увы, наша возлюбленная принцесса настояла на том, чтобы самой отправиться в первый рейс. Я изобрел гипердвигатель, но еще не успел собрать новый двигатель для следующего корабля. Откуда я мог знать, что принцесса и «Челленджер» не вернутся?
— В самом деле, откуда? Значит, вам понадобится наш корабль, чтобы найти принцессу?
— Несомненно.
— Вы думаете, мы позволим вам взять его? — сердито вмешался Йоно.
Эйнкан оглянулся на адмирала, не уступавшего ему в росте, но в два раза превосходившего в объеме.
— У вас есть разрешение обходиться без волос на голове, сэр? — поинтересовался Эйнкан.
— Что? — взревел Йоно. — Вы думаете, я брею голову?
— Почему же в таком случае у вас нет волос? — спросил ученый, огибая клумбу розовых цветов.
— Адмирал, — сказал Джефф, перейдя на земной язык. — Возможно, эти существа происходят от людей, утративших генетическую предрасположенность к облысению.
— Это большая потеря для них, кадет. Лысина гигиеничнее и смотрится более внушительно.
— Да, сэр, — согласился Джефф. Он повернулся к иззианскому роботу, размеренно шагавшему сбоку, и спросил: — Вы помогаете придворному ученому в его лаборатории?
— Я делаю то, что мне говорят.
— И какие чувства вы испытываете при этом?
— Я не чувствую. Я служу.
