Из-за сцены донесся тихий, мучительный стон куратора исторического отдела. Фарго совершил неслыханную ошибку, ибо ни один мужчина, кроме короля, не имел права прикасаться к королеве.
Не обращая ни на что внимания, Джефф взял ожерелье у старшего брата. Когда их руки соприкоснулись, он услышал в своем сознании телепатическое сообщение Фарго: «Джефф, ты должен завязать эту проклятую штуку, потому что у меня лопнули панталоны».
«Я знаю, ваше величество».
«Не остри и завяжи как следует».
Джефф с почтением приблизился к королеве, вполне уверенный в том, что она слышала треск рвущейся ткани и поняла, что произошло. Он уже привык полагаться на сообразительность Олбани Джонс.
Но дело оказалось не таким уж простым. Джефф положил ожерелье на грудь Олбани и попытался завязать ленты у нее на шее, но они не завязывались. Какие бы узлы он ни пробовал, ленты расползались в стороны, как только
14
он отпускал их. Фарго подошел с другой стороны и попытался помочь, но тоже без особого успеха.
Пока Джефф продолжал возиться с лентами, Олбани, смотревшая через его плечо на зрителей, сымпровизировала жалобный монолог на французском, в котором то и дело упоминались непомерные расходы короны, а также предметы обстановки, которые ей хотелось бы приобрести для своего маленького дворца в Трианоне.
В отчаянии Джефф заметил, что задние кисти ожерелья оказались длиннее и крепче передних. Каждая заканчивалась большим бриллиантом с колоколообразной подвеской из пяти коротких сережек. Все вместе это было сделано безвкусно, и Джефф мысленно согласился с Норби, считавшим ожерелье уродливым.
Он слышал смешки, доносившиеся из зала. Пауза слишком затянулась. Глубоко вздохнув, Джефф взял задние кисти ожерелья и захлестнул их петлей. Первый узел был недостаточно крепким, чтобы удержать ожерелье, зато второй…
— Джефф! — Голос Норби был ясно различим.— Подожди!
Но зрители начали смеяться, а Фарго и Олбани уже выбились из сил. Джефф не мог ждать. Он захлестнул вторую петлю и затянул узел. Фарго помогал ему. Новый узел непременно должен был удержаться.
— Джефф! — завопил Норби.— Не делай этого!
Глава вторая БРОСОК В ИСТОРИЮ
Сначала Джефф осознал, что он больше не находится на сцене в музее Метрополитен. На полу сцены не было ипс точного ковра, однако сейчас он уткнулся носом имении и такой ковер. Повернув голову, он увидел высокое стрельчатое окно, а за ним — силуэты крыш на бледном фоне утреннего неба.
Поднявшись на ноги, он понял, что находится в не-гюльшой комнате, освещенной лишь предрассветными сумерками да слабым огоньком масляной лампы, стоявшей На массивном деревянном столе.
Ой! — произнес Фарго.— Кажется, я в кого-то вре-шлся.
Где мы? — спросила Олбани,— И кто это?
Рядом с Фарго лежал коротышка в коричневом костю-•¦II , сжимавший в левой руке копию ожерелья королевы. I,русое ожерелье, значительно более красивое и блестящее, | уци по всему, выпало из его правой руки. Олбани взяла и трое ожерелье.
•)ти камушки похожи на настоящие бриллианты,— мметила она, поднявшись на ноги одним тренированным
hki'. • вит
движением.— Неужели мы нашли настоящее ожерелье королевы?
Ожерелье свисало с ее руки, переливаясь и сверкая даже при тусклом освещении. Джефф посмотрел на газету, лежавшую на столе. Она была на французском языке, но, несмотря на старинный шрифт и допотопное оформление, бумага выглядела новенькой.
— Думаю, мы каким-то образом переместились во времени,— сказал он,— Если это настоящая газета, то мы находимся во Франции восемнадцатого века, возможно в Париже. В сущности, если газета вчерашняя, то сегодня утро 1 февраля 1785 года — того самого дня, когда ожерелье было передано кардиналу Рогану. Его заставили поверить, будто королева хочет, чтобы он купил ожерелье для нее.
— В таком случае это Боссанж,— сказал Фарго, с трудом выпрямившись. Через прореху в его атласных панталонах! виднелось нижнее белье.— Или Бемер. Надеюсь, он просто' потерял сознание. А где твой несчастный робот, Джефф? j Поскольку он может путешествовать во времени, то думаю, все это произошло не без его участия.
— Мне очень жаль, Фарго, но Норби здесь нет. Иначе | он бы обязательно грохнулся на меня сверху.
— Он должен быть здесь! Как мы могли переместиться! во времени без его помощи? И почему сюда? И почему! именно сейчас? Предупреждаю тебя: когда я в следующий} раз поймаю твоего маленького монстра, я вытряхну из него] внутренности и набью бочонок нафталиновыми шариками.
— Но, Фарго, когда мы исчезли со сцены, Норби там] не было,— возразила Олбани.— Он не мог перебросить нас в прошлое, не находясь в физическом контакте с нами, не] так ли?
— На самом деле он пытался предупредить меня,— ска-| зал Джефф.— Он не хотел, чтобы я завязывал задние кисти] ожерелья. Возможно ли, что мы имеем дело с чем-то более! важным, чем обычная копия старинных драгоценностей?! Мы втроем стояли вместе, соприкасаясь друг с другом. Я[ допускаю, что копия ожерелья является устройством для! путешествий во времени, изобретенным кем-то с непонят-| ной целью.
Фарго оперся на стол и пощелкал по кружевным отво-j ротам своих перчаток.
— С таким же успехом ты мог бы предположить и волшебство. Это было бы веселее.
18
Ученые говорят, что мы часто называем волшебством непонятные вещи,—язвительно заметил Джефф.—Олбани наверное, будет лучше, если ты снимешь ожерелье.
Но если оно перенесло нас сюда, то нам нужно покрепче держаться за него,— возразила девушка.— Как мы попадем домой без прибора для путешествий во времени?
и с вами. Поверьте, я не буду долго утомлять вас своим присутствием — меня казнят сегодня, во второй половине
iihi
Несмотря на все бурные события сегодняшнего дня, пи I и нь в Париже февраля XVIII века еще не наступил.
21
— Скоро нам подадут единственную дневную трапезу,— продолжал Марсель,— К сожалению, несмотря на незначительное количество заключенных в данный момент, еда оставляет желать лучшего. Не соблаговолите ли вы назвать ваши имена, уважаемые сиры?
— Меня зовут Фарго Уэллс, а это мой брат Джефф. Скажите, почему вас собираются казнить? Вы не похожи на отъявленного преступника.
— Увы, друзья мои! Для того чтобы тебя казнили, вовсе не обязательно быть отъявленным преступником. Не обязательно даже быть виновным в преступлении. Моя история весьма печальна, ибо я абсолютно невиновен в приписываемых мне злодеяниях,— Улыбка озарила худое, грязное лицо Марселя,— Разумеется, так говорят все заключенные, но в моем случае это правда. Я родом из семьи часовщиков, но если вы иностранные шпионы, то, вероятно, вы слышали о часах и хитроумных автоматах семьи Ослэр…
