всем. Рашидик рос здоровым и крепким мальчиком, мать, не считаясь с расходами, покупала ему самые лучшие продукты. Денег хватило года на три, а потом... Потом стало труднее.
Надо было работать, учиться и растить сына. Выучившись на медсестру, она стала работать в поликлинике и в медпункте школы. Бережливая, умелая хозяйка, она держала дом в чистоте, вкусно готовила, старалась как можно лучше воспитать маленького Рашида.
Сын рос, был он в меру шумлив и в меру усидчив. Учился хорошо, часто радовал мать отличными отметками. Последнее письмо отца он бережно хранил в своем книжном шкафу, в коробке с документами.
Однажды, когда Рашид учился еще в восьмом классе, Хадича Салимовна заметила, что сын стоит у шкафа, держа отцовское письмо, и глаза его полны слез. Она было тоже всплакнула, но почти тотчас в ней вспыхнуло чувство душевной радости, и она успокоилась. «Это хорошо, — сказала мать себе, — письмо Сабира, как железная кольчуга, предохранит сына от дурных дел».
Что говорить, каждая мать втайне опасается, как бы ее ребенок не ступил на кривую дорогу жизни. Особенно многим соблазнам подвержен так называемый переходный возраст, а пареньку в то время шел шестнадцатый год.
Ее радовало, что Рашид дружит с Игорем Мезенцевым.
Хороший он парень, волевой, рассудительный, смелый. Мезенцев, еще будучи четырнадцатилетним мальчуганом, увлекся не на шутку гимнастикой. Рашид вскоре последовал примеру друга и добился неплохих успехов в спортивном мастерстве. Свой досуг ребята проводили интересно. Дома у Игоря была богатая библиотека, и друзья часто засиживались допоздна то на квартире Мезенцевых, то на квартире Камиловых, с увлечением читая вслух классиков, приключенческую литературу. Закончив очередной том, парнишки начинали шахматные баталии, потом брались за решение ребусов и отгадывание шарад. На каждую удачу или неудачу Рашид реагировал самым бурным образом, Игорь, тот лишь улыбался широко и радостно, или же хмурился, когда терпел поражение в шахматах, усиленно тер пальцами переносицу, когда вставал в тупик при решении головоломной задачи.
Казалось, в дружбе верховодил Рашид. Загораясь идеей, он увлекал за собой Игоря, и тот шел за ним, внешне покорно, но на деле он служил как бы предохранительным тормозом, оберегая друга от «опасных поворотов». В конце оказывалось, что Рашид делал так, как советовал ему Игорь, и это был всегда верный совет, верное решение или действие. Нередко случалось, что вспыльчивый Рашид задирался по пустякам с незнакомыми парнями. Еще миг, и могла начаться драка. Но всегда вовремя «вмешивался» в ссору Игорь, он вроде бы ничего особенного и не говорил, не рассыпался в извинениях перед «врагами», но как-то само собой получалось, что оба стороны расходились умиротворенные.
Игорь вовсе не был «примиренцем», а тем более трусом. Он был смел и разумен. Однажды, когда друзья возвращались поздно вечером из кино, они увидели, как на противоположной стороне улицы к девушке подошли трое парней. Девушка вначале испуганно вскрикнула, а потом до слуха друзей донесся ее торопливый взволнованный голос: «Оставьте меня! Что вы делаете ? »
Игорь, не сказав ни слова Рашиду, ринулся через дорогу. Тут же раздался крепкой силы удар: один из парней грохнулся на тротуар. Двое других, выхватив что-то из карманов, налетели на Игоря. Мезенцеву пришлось бы худо, не подоспей ему на помощь Рашид. Ударом ноги в спину он свалил второго хулигана. Третий поспешил скрыться. Девушки тоже не оказалось, она, воспользовавшись неожиданной помощью и тем, что внимание от нее было отвлечено, убежала. Друзья, не теряя времени, покинули место драки.
Рашид в тот раз спросил Игоря:
— А если бы ты был один, поступил так же?
Игорь, помолчав секунду, ответил:
— Да! Здесь нужно было драться.
Рассудительностью друг Рашида удался в отца. Петр Степанович Мезенцев был начальником отдела уголовного розыска городского управления охраны общественного порядка. Живой, общительный и веселый человек, он в те редкие часы, когда бывал дома, рассказывал ребятам увлекательные истории о трудной и опасной работе сотрудников милиции. Он был отличным психологом, этот пожилой, видавший виды, седой, скуластый подполковник. Он умело, исподволь раскрывал перед юношами гнилую мораль преступного мира, его хищническую, паразитическую сущность. Говоря о рецидивистах, убийцах, он говорил с гневом, а описывая пострадавших, их родных и близких, подполковник вспоминал о выражении ужаса в их глазах, о горестных слезах, о проклятиях в адрес тех, кто мешает людям жить счастливо и радостно.
Экспансивный Рашид возмущался и прямо заявлял, что будь его воля, он приказал бы применять смертную казнь даже за самые мелкие преступления. Игорь молча сидел в углу или же ходил, задумавшись, по комнате. Однажды, остановившись против отца, он сказал звонким голосом:
— Папа, помоги мне после окончания десятилетки поступить в школу милиции!
Отец, не выразив ни удивления, ни одобрения столь неожиданному решению сына, произнес в ответ:
— В этом деле я тебе не помощник. Сдавай приемные экзамены и поступай... Если, конечно, пройдешь по конкурсу.
Школа закончена. В руках у друзей голубые хрустящие листы — аттестаты зрелости. Куда пойти учиться? Такого вопроса не возникало. Рашид Камилов решил еще зимой: только в педагогический, на факультет русского языка и литературы. «Буду учителем, — сказал он себе. — Что может быть благороднее этой профессии?»
Игорь Мезенцев остался верен своему желанию. Он поступил в школу милиции, сдав приемные экзамены на отлично. Отец его в это время был уже на пенсии, и когда сын пришел домой с радостной вестью, Петр Степанович сказал со вздохом печали за свою старость, но с гордостью за уже взрослого сына:
— Вот ты и сменил меня, сынок. Будь всегда смелым и справедливым!
Через два года Игорь закончил школу милиции, получил звание лейтенанта и стал оперуполномоченным уголовного розыска города. А Рашид, сдав экзамены за второй курс института, решил в каникулы работать, чтобы хоть немного помочь матери. И что греха таить, хотелось Рашиду иметь и карманные деньги. Ведь случалось девушку в кино пригласить, поесть мороженое, пойти на танцы или в театр. Он поступил на работу в спасательный отряд городского парка-озера. Плавал юноша как дельфин, был ловким и сильным. Начальник отряда — старый матрос Капитоныч, постояв на берегу и попыхтев трубкой, искоса понаблюдав за тем, как умело подныривает Рашид и достает со дна крупные камни, сказал, наконец: «Добро!.. Завтра выходи на работу, твоя лодка под пятым номером».
Платили здесь не ахти как много, но зато работа, как шутя говорил Рашид: «Не пыльная: катайся себе день-деньской в лодке и следи за тем, чтобы купающиеся не заплывали далеко от пляжа».
Рашид был доволен. Целый день на воздухе — ну разве может быть что-либо приятнее. Правда, за долгие «перекуры с дремотой» и за прочее «пустое» времяпровождение строго карал бдительный Капитоныч, как себя всегда называл он. И это очень шло к нему: продубленному, просоленному, с густой проседью в длинных усах, с большой головой, остриженной под ежика. Капитоныч был одновременно строг и добр, справедлив и громкоголосен. Он очень любил читать «лекции», собирая после окончания работы своих «башибузуков» на 10—15 минут и делясь с ними огромным опытом по спасению утопающих и предупреждению несчастных случаев. Заканчивал он всегда одной и той же громовой фразой: «Промедление для спасателя смерти подобно!», а затем, пыхнув несколько раз насквозь прокуренной трубкой, произносил решительно: «Отдать концы!»
Рашид рассказывал об этом Игорю, тот смеялся от души и мечтал первое свободное воскресенье провести вместе с другом.
В последнее время юноши стали встречаться намного реже. Служба в уголовном розыске не позволяла Игорю быть полновластным хозяином своего времени. Случалось дни и ночи проводить на работе, недосыпать и недоедать, но Игорь Мезенцев полюбил свою трудную службу всей душой. Действительность выглядела куда проще и суровее прежних рассказов отца о работе уголовного розыска, хотя подполковник всегда предупреждал юношей, что в деятельности оперативного работника и следователя во много раз больше прозы, чем поэзии... «И все же, — говаривал бывало Рашиду Игорь, имея за плечами коротенький двухмесячный стаж оперативной работы, но и самый трудный, так как именно в это время проверялись выдержка, уменье и пригодность новичка к опасной службе. — И все же, — делал ударение Игорь, — нет
