— Что ты врешь? — возмутилась Дина. — И не ломала я его вовсе. Просто заглянула внутрь, и все.
— Разговорчики! — прогремел папа, и этого оказалось достаточно, чтобы дети до конца обеда не произнесли ни слова.
Папины приказы — именно приказы! — было принято выполнять беспрекословно. Но это не означало, что для Максима и Дины значение имело только веское слово отца. Во всем, что касалось домашнего хозяйства, мама имела неограниченную власть и иногда, если она настаивала на своем, с ней не решался спорить даже папа.
Когда мама собрала пустые тарелки и унесла на кухню, папа встал из-за стола и сказал:
— Ну, а теперь можно и поговорить.
Дина, предчувствуя долгие нудные поучения, которые папа любил называть «профилактическими беседами», протяжно вздохнула. Когда дети уселись на диван, Максим — ухмыляясь, Дина — деланно безмятежно глядя в окно, папа встал перед ними и тихо, но веско сказал, делая паузу после каждого слова:
— Чтобы. Такого. Как. В прошлый. Раз. Больше. Не было. После этого он грозно посмотрел на Дину и спросил:
— Ясно?
— Ясно, — ответила Дина, а Макс хохотнул.
А в прошлый раз получилось действительно не очень хорошо. Это было еще в Новосибирске, откуда Воронцовы и переехали в Сергиевск. Дмитрий Викторович — глава семейства, будучи тогда еще в звании майора, приехал с семьей в Новосибирск, и на первых порах их поселили в здании штаба округа, прямо на территории военной части.
На их беду те, кто принимал решение поселить семью майора в части, не знал, что эта девочка, насмотревшись «Секретных материалов», уже подозревает каждого военного в причастности к изготовлению секретного оружия на основе технологий инопланетян. К папе это подозрение, конечно, не относилось, но только к нему и ни к кому больше.
Именно поэтому легко понять, почему в первый же вечер Дина скрылась из-под неусыпного надзора мамы и каким-то чудом пробралась в ангар, где стоял экспериментальный ракетный комплекс. Дину он, естественно, мало интересовал, поэтому она решила пройтись по ангару в надежде найти что-нибудь поинтереснее. И нашла на свою беду.
«Интересное» предстало перед ней в виде блестящего ящичка небольших размеров, одна сторона которого была усеяна кнопочками и рычажками. Выбрав наиболее понравившуюся, Дина надавила на нее и замерла в ожидании, что по меньшей мере под потолком появится летающая тарелка. А лучше парочка. Но то, что произошло, было почище, чем все пришельцы, вместе взятые.
Одна из небольших ракеток, стоявших на стеллаже у противоположной стены, сделала «пф-ф-ф-ф», из ее хвостовой части изрыгнулось пламя, и она, подпрыгнув вверх, свалилась с полки. Потом она громко зашипела, из нее повалил густой дым, и ракета медленно поползла вдоль стены. Дина до этого момента стояла, застыв от удивления и страха, но когда ракета развернулась в ее сторону, не выдержала и закричала во всю силу легких: «Па-а-а-па-а-а!!!» Через секунду ее крик перекрыла сирена, завывшая под потолком ангара. Дина продолжала кричать, не слыша собственного голоса.
Закончилось все очень просто: прибежали люди в противогазах, вытащили ракету, оказавшуюся учебной, на улицу, затем отыскали среди дыма вжавшуюся в угол Дину и сдали на руки отцу. Дина была настолько перепугана, что не разговаривала весь остаток дня, вздрагивая от каждого громкого звука. Врач, которого вызвали родители, сказал, что все пройдет, надо только дать ей отдохнуть пару дней, стараясь не тревожить. Возможно, именно этот рецепт врача и спас Дину от грандиозной выволочки. Но неприятности грозили не только Дине. Тем же вечером к ним пришел папин сослуживец и сообщил, что интенданту, который поселил Воронцовых на территории военной части, грозит суровое наказание, а самому Дмитрию Викторовичу придется подождать с присвоением очередного звания.
Ждать пришлось целых три года, пока эта история основательно не забылась, и когда звание подполковника Дмитрий Викторович все же получил, Воронцовы вынуждены были переехать в Сергиевск.
Все бы ничего, если бы это приключение оставалось единственным. На счету Дианы уже было несколько вылазок, закончившихся, мягко говоря, неудачей, но новосибирская история в этом ряду занимала особое положение.
Папа все еще стоял над Дианой и Максимом, сидевшими на диване, и Диана, думая, что папа недоволен ее ответом, повторила:
— Я все прекрасно поняла. Такого больше не будет.
— Да уж надеюсь, — иронично заметил папа. — Хотя именно такого, к счастью, и не получится. Максим не выдержал и захохотал:
— Конечно, такого не будет, — сквозь смех проговорил он, — ракеты-то здесь другие.
— Помолчи, — огрызнулась Дина.
— Ну, все. Хватит, — отрезал папа и скомандовал: — Разойдись! Максим подсел к телевизору, а Дина пошла во двор.
Как только за Диной закрылась дверь, Марина Владимировна вышла из кухни и сказала, обращаясь к отцу:
— Ты бы не очень строго. А? Не нарочно же она…
— Не нарочно можно, знаешь ли, такого натворить, — буркнул Дмитрий Викторович.
Мама только махнула рукой и вернулась на кухню. Отец взялся за дрель и начал сверлить в стене отверстие, намереваясь повесить картину. Как только он завернул шуруп, раздался звонок. Дмитрий Викторович вышел в коридор, но мама опередила его и уже открыла дверь. На пороге стояла женщина невысокого роста с коротко остриженными волосами цвета воронова крыла и задорно вздернутым носиком, одетая в пестрый домашний халатик. От общего веселого облика отличались ее глаза, до краев наполненные печалью.
— Здравствуйте, — тихо произнесла она, — я ваша соседка. Меня зовут Полякова Елена Сергеевна.
— Здравствуйте, — не очень дружно ответили Воронцовы.
— Что, Динка уже успела что-нибудь натворить? — встревоженно спросил Дмитрий Викторович.
— Динка? — удивилась соседка. — Это ваша собака? В комнате Максим закатился от смеха и крикнул:
— Почти!
— Это наша младшая — Диана, — пояснила Марина Владимировна.
— А-а… — протянула соседка. — Нет, дочки я вашей не встречала.
— Ваше счастье, — раздалось из комнаты.
— Максим! — прикрикнул отец.
— Я, видите ли, — деликатно прервала эту перепалку соседка, — услышала, что у вас дрель работает. Думала попросить ее у вас на часок: багетка отвалилась.
— Конечно, конечно, — Дмитрий Викторович вышел из коридора в комнату. — Сей минут, сей секунд, — донеслось из комнаты.
— А что же сам хозяин не зашел? — бодро спросил Дмитрий Викторович, вернувшись на кухню с инструментом. — Заодно и познакомились бы. Теперь мы соседями будем, даст бог, надолго.
Но эти слова произвели на гостью странное действие. В ней как будто что-то сломалось. Она прислонилась к косяку и тихо заплакала.
Воронцовы опешили. Марина Владимировна обняла гостью за плечи и повела в комнату. Проходя мимо Дмитрия Викторовича, который теребил в руках шнур дрели, не зная, куда деваться и что делать, она посмотрела на него с укоризной. Тот только растерянно пожал плечами, не понимая, что же он такого сказал.
Зайдя в комнату, мама выпроводила Максима на улицу и усадила соседку на диван. Неуверенно топтавшемуся в дверях супругу она жестом показала, чтобы он лучше посидел в другой комнате.
Через полчаса, когда соседка уходила, отец вышел в коридор и виновато проговорил:
