эллины или еретики, с поспешностью и без замедления будем приносить жертву и воздадим честь праздникам Господним. Праздновать будет с нами по одинаковому закону и будет сорадоваться радующимся также пришлец: ибо тех, которые во времена веры во Христа принимают эту достохвальную веру, мы делаем общниками бескровной жертвы и призываем к причастию святой трапезы. К этому, я думаю, необходимо присоединить и то, что в церквах утвердился обычай, исходящий, полагаю, от того же закона, именно, чтобы, если четырнадцатый день луны случится не в первый месяц, то употреблять второй, ближайший месяц и в нем искать определенного дня, чтобы время праздника не удалялось от надлежащего. Так ведется дело, сообразно с тем, как возвещено было древним законом.
П. Правильно сказал ты. Однако объясни мне то, всякому ли, даже и находящемуся в продолжительном путешествии и весьма далеко от Иерусалима, дозволял закон неповинно совершать Пасху.
К. Вовсе нет; ибо он велел приносить жертву в одном только святом граде, в котором и Соломон построил древний храм. Так именно взывал Моисей во Второзаконии к сынам Израилевым, говоря; «Наблюдай месяц Авив, и совершай Пасху Господу, Богу твоему, потому что в месяце Авиве вывел тебя Господь, Бог твой, из Египта ночью. И заколай Пасху Господу, Богу твоему, из мелкого и крупного скота на месте, которое изберет Господь, чтобы пребывало там имя Его. Не ешь с нею квасного; семь дней ешь с нею опресноки, хлебы бедствия, ибо ты с поспешностью вышел из земли Египетской, дабы ты помнил день исшествия своего из земли Египетской во все дни жизни твоей; не должно находиться у тебя ничто квасное во всем уделе твоем в продолжение семи дней, и из мяса, которое ты принес в жертву вечером в первый день, ничто не должно оставаться до утра. Не можешь ты заколать Пасху в котором–нибудь из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе; но только на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, чтобы пребывало там имя Его, заколай Пасху вечером при захождении солнца, в то самое время, в которое ты вышел из Египта; и испеки и съешь на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, а на другой день можешь возвратиться и войти в шатры твои» (16, 1–7). Великим множеством городов и селений наполнена была страна Иудейская, но совершать жертвы и исполнять закон, касающийся Пасхи, Бог повелел в одном только святом граде. Этим буква закона, я думаю, весьма хорошо сеннописут нам то, что таинство Христово пристойно и позволительно совершать не каким бы кто ни захотел образом и не во всяком месте: потому что одно только есть место, ему приличествующее и поистине самое свойственное, это — святый град, то есть Церковь, в которой и существует законный священник, и освященными руками совершается жертвоприношение и «фимиам приносится» Вседержителю Богу, «и жертва чиста», по слову пророка (Мал. 1, 11). Таким образом, ни во что ставят закон о сем еретики, извращающие все правое; потому что приносят в жертву агнца не во святом граде и не рукою избранных чрез Духа на священнодействие, но, как пишет нам божественный Павел, сами восхищая себе эту «честь» (Евр.5, 4) и во всяком месте принося жертву. Подобно необузданным и буйным волам, они без разбора стремятся только к тому, что им нравится. Но они, сильно увлекаясь своею необузданностью и склонностью к безумию, получат от Судии за такие помыслы жестокие наказания. Мы же пойдем испытанным и непревратным путем, исследуя то постановление приведенного нами закона, которое ты уже слышал ясно выраженным в словах: храните «месяц Авив …заколай Пасху Господу, Богу твоему, из мелкого и крупного скота». Но кто–либо скажет: постановивший закон о Пасхе для бывших в Египте повелел приносить в жертву одного только агнца, упоминания же об овцах и тельцах мы не найдем. Так неужели погрешил Моисей против того, что следовало? — Никак нет; потому что в книге Чисел Бог законоположил присоединять к агнцу также волов и овец, так говоря: «В первый месяц, в четырнадцатый день месяца–Пасха Господня. И в пятнадцатый день сего месяца праздник; семь дней должно есть опресноки. В первый день [да будет у вас] священное собрание; никакой работы не работайте; и приносите жертву, всесожжение Господу: из крупного скота двух тельцов, одного овна и семь однолетних агнцев; без порока они должны быть у вас; и при них в приношение хлебное приносите пшеничной муки, смешанной с елеем, три десятых части [ефы] на каждого тельца, и две десятых части [ефы] на овна, и по десятой части [ефы] приноси на каждого из семи агнцев, и одного козла в жертву за грех, для очищения вас; сверх утреннего всесожжения, которое есть всесожжение постоянное, приносите сие. Так приносите и в каждый из семи дней; [это хлеб], жертва, приятное благоухание Господу; сверх всесожжения постоянного и возлияния его, должно приносить [сие]. И в седьмой день да будет у вас священное собрание; никакой работы не работайте» (28, 16–25). Что Пасху необходимо было по закону совершать в первом месяце и притом в четырнадцатый день, — об этом мы уже раньше говорили. Что может означать также вкушение опресноков и покой от дел в субботу, а кроме того еще наименование первого и седьмого дней нарочитыми святыми, это ясно было раскрыто предшествующим рассуждением. Посему, не останавливаясь более на сем, обратимся опять к обрядам жертв. Приносятся два тельца во всесожжение и жертву, один овен, а равно и агнцы, числом семь, все непорочные и однолетние, а жертва при них — мука пшеничная, напоенная елеем, впрочем не в одинаковой мере: три десятины на каждого тельца, две — на овна, и по одной на каждого из агнцев. Потом вместе с этим приносится также козел от коз, в жертву за грех. И все это, сказано, «кроме всесожжения всегдашняго». Итак, смотри, Палладий, как много плодов приносит смерть Еммануила, о чем ясно и истинно было сказано Им Самим: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12, 24): ибо закалается агнец во образ Христа в первом месяце по закону, а в день — четырнадцатый; к сему присоединяются тельцы, овен и агнцы для жертвы и всесожжении, что все, как я думаю, образно оказывает на множество призванных к освящению чрез веру и на меру их духовного благосостояния; потому что если бы не умер за нас Христос, то мы не были бы приняты Богом и Отцем во воню благовония. Поелику же Он потреблен был путем страданий, то мы следуем стопам Его, принося себя самих в священнолепное возношение Богу и Отцу и в жертву поистине духовную. Тельца было два: потому что — два народа: разумею Израиля и обращенных из язычников. Но один овен; потому что мы объединяемся во Христе, сотворившем «соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир», как написано (Еф.2, 14–15). Агнцев же было семь; потому что все мы, соделавшись едино во Христе, составляем некоторое великое стадо, и подчиняясь руководству единого над всеми Архипастыря, из двух стад собранные в одно и отличаясь чистою и непорочною жизнью, проводим таковую жизнь в мире ради вмененного за нас «со беззаконными» и потерпевшего за грех всех заклание (Ис.53, 12), Который и под образом козла знаменуется. А упомянув о тельце, овне и агнце, закон указал на троякий вид боголюбезного жительства святых, разумею высший, средний и еще меньший и низший: ибо в телесной величине животных изображалось количество духовного благосостояния; потому что разве не сказало и слово Божие, что плодоноснейшая земля дает троякого рода плоды евангельского жития? (Мф.13, 23; Мк.4, 20; Лк. 8, 8.)
П. Правда; ибо сказано, что одна сотворила «сто», иная «шестьдесят», а иная «тридесять».
К. Итак, решено, что различие в добродетели и разнообразие в жизни прекрасно сеннописуется как бы в величине жертв и телесном объеме их. Так, высший и превосходнейший род жизни — в тельце, средний и стоящий ниже совершенного — в меньшем по объему — овне; самый же низший — в меньшем и сего — агнце, так как агнец менее овна, равно как, без сомнения, и овен — тельца. Поэтому соответственно величине каждого приносится также и мера пшеничной муки, служащей изображением жизни, ибо три десятины полагается на тельца, две — на овна и одна — на агнца. Притом, все это должно быть орошено елеем, сказано; так как, конечно, соответственно мере каждого последует и награда от Бога, и будет великое различие жизни в царстве славы и блаженства: одним по справедливости приличествует высшая жизнь, другим как бы ниже той, однако также не лишенная чести и славы, а некоторым и еще низшая и уступающая этой: «иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 41). И у самих, думаю, святых Ангелов есть великое различие в мере славы. Впрочем, какова бы ни была эта мера, жизнь святых радостна и необходимо должна сопровождаться веселием и утучняться дарами Божиими: ибо заметь, что елей возливается не на три только десятины, но и на две и одну. Всегдашнею жертвою и всесожжением закон называет агнца, закалаемого при святой скинии утром и при наступлении вечера. Чрез это можно познать слова, что велико благовоние святой скинии и поистине непрерывно благоухание церквей и святых людей в них. Они благоухают Еммануилом и совершают таинство Христово, принося бескровное служение Богу: ибо это, думаю, означает — приносить во всесожжение агнцев утром и к вечеру, потому что агнец для всесожжения берется в начале и конце, и в средине дня. Итак, от начала до
