Сочинения

соединены все признаки боголепного достоинства. Но да будет и мужеск пол, присовокупил законодатель, ибо Он был и есть тот, Который во всех нас посевает семена богопознания и вводит как бы в некую вожделенную землю, как и пророческое слово говорит, принося в жертву Богу и Отцу человечество чрез евангельскую проповедь. Кроме того, и однолетний да будет, или по времени, дабы не было несовершенное, если бы ему еще не исполнился год от рождения, или же потому, что боголепнейший праздник страдания Христова каждый год имели совершать те, которые получают блага от сего страдания. Возьмите его от овец, или от коз, сказано. Агнец по закону почитается как чистая и непорочная жертва, а козлы всегда приносятся на жертвенник за грехи. Это же ты найдешь и во Христе; потому что Он был Сам и как непорочная жертва, принесши Себе в воню благоухания Богу и Отцу (Еф.5, 2), и, как козел, за грехи наши закалаемый. После же заклания агнца повелевает помазать кровию его косяки (подвои) дверей жилищ и порог, не иное что желая обозначить этим, как мне кажется, как только то, что славною и честною кровию мы утверждаем земной дом свой, то есть тело, изгоняя из него происшедшую от преступления мертвость чрез причастие жизни. Ибо причастие Христа доставляет нам жизнь и освящение. И устрашая губителя, чрез помазание как можно далее отстраняя строящего козни демона, мы умерщвляем страсти, происходящие от плотских движений. Под «дверями» же упомянутого нами дома можно разуметь чувства наши, чрез которые в сердца всех воспринимаются качества вещей и вливается безмерное множество похотений. Двери эти и пророк Иоиль именует, говоря: некие входят в окна (наши), как вор (Иоил. 2,9), потому что они не были помазаны Кровию Христа. А вкушать мяса повелевает в ту же самую ночь, то есть в век настоящий. Так называл его и Павел, говоря: Ночь прошла, а день приблизился (Рим. 13, 12), днем в сих словах ясно обозначив век будущий, который освещает Сам Христос. Итак, съедят мясо, сказано, в век сей (Исх. 12, 8). Ибо доколе мы остаемся в сем мире, мы будем причащаться Христа посредством Святой Плоти и Честной Крови Его чувственным образом. Когда же предстанем в день силы Его, как написано (Пс. 109, 3), и вступим в светлость святых (там же), тогда будем освящаться иным неким способом и так, как ведает Распорядитель и Податель будущих благ. С другой стороны, причастие Святаго Тела, равно как и питие спасительной Крови Его заключает в себе и исповедание страдания и по Божию Промышлению ради нас подъятой смерти Христа. Так Он и Сам говорит в одном месте, когда полагал для Своих знаемых законы о сем таинстве: Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Мою возвещаете (1 Кор. 11, 26; сн.: Лк. 22, 20). Итак, в настоящем веке чрез причастие сейчас поименованного, мы поистине будем возвещать смерть Его; когда же наконец Он явится во славе Отца, то уже не благовременно было бы, если б мы приносили Ему исповедание страдания Его, но мы познаем Его открыто, как Бога, лицем к лицу, как говорит Павел (1 Кор. 13, 12). Ибо мы прославим Его, как Владыку. Однажды умерши, Он уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти, по слову Павла (Рим. 6, 9). Посему и говорил он: отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2 Кор. 5, 16). Тогда мы яснее познаем уже не чрез то, что Он стал человеком, но из того, что Он есть Бог истинный, так как тогда исполнится уже домостроительство, по которому и стал Он плотию. Упразднятся, вероятно, речи о воплощении, но наступит большее знание и воссияет в нас некое Божественное разумение спасения, совершенного Им в боголепной славе. Печена же огнем повелевает вкушать мяса агнца потому, что приступающие к общению со Христом должны быть горячи духом. Гореть духом повелевает им и Павел (Рим. 12, 11). Но и хлебы пресные с горьким зелием, говорит, снедят, образно указывая сим на то, что соделавшиеся причастниками Христа должны питать душу свою как бы не заквашенными и чистейшими пожеланиями, приучая себя к чуждой коварства и свободной от порочности жизни; и не должны поэтому отказываться от горечи искушений, согласно сказанному кем–то: Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд (Сир. 2, 1–2). Но и не снесте, говорит, от него сурово (Исх. 12, 9). Что это значит? Кто ест сырое, тот делает неудобное для пищеварения; да и зубам совершенно не уступает такая пища. А это по справедливости делают те, которые не утончают слова о Христе чрез исследование, не пережигают его на огне и не испытывают его, согласно воспеваемому Давидом: и в поучении моем разгорится огнь (Пс. 38, 4). Потом еще воспрещает есть сваренное в воде, указывая этим на то, что водянистое, так сказать, и легкомысленное мнение о Нем не будет служить здоровою пищею для умов верующих. Водянистое же мнение о Нем есть то, когда не представляют Его Богом по естеству, но низводят в разряд тварей, что невежественно делать и не боятся некоторые, по своему произволению извращающие сказанное о Нем по намерению Божию ради вочеловечения и делающие из сего как бы некоторую пищу для присущего им нечестия. Итак, не снесте, говорит, варено в воде, но только печеное огнем (Исх. 12, 9), по причине, уже объявленной выше, а также и потому, что словеса Господня огнем разжжена (Ис. 11, 7). Все слова о Божестве Его горячи и не имеют ничего водянистого или охлажденного, опять согласно сказанному в книге Псалмов: Слово Твое весьма чисто, и раб Твой возлюбил его (Пс. 118, 140). Главу же с ногами и со утробою съесть повелевает, желая, чтобы совершенно целое познание таинства Его обитало в умах верующих. Ибо прежде всего должно знать, что в начале Слово, будучи Богом, было во Отце и со Отцем: это означает глава, служащая началом всего таинства. А что, далее, и будучи Богом, Он опять придет, как Судия, имеющий положить конец домостроительству о нас, на это указывают нам ноги, составляющие конец всего тела. Под внутренностями же ты должен разуметь сокровенное и как бы в средине заключенное слово о вочеловечении. Итак, этим объемлется вся вера; и чрез таковое познание обитает в нас весь и совершенный Христос. По этой–то причине, думаю, Иоанн сказал: есть и был и грядет (Апок. 1,8). Затем опять законодатель повелевает, говоря: не оставите от него до утрия (Исх. 12, 10). Этим иносказательно, как кажется, воспрещает Он неодобрительное откладывание желания совершенного разумения. Пусть не откладывается, как бы так говорит Он, на долгое время совершенное и истинное познание о Нем, и пусть не остерегаются некоторые неблаговременности благодати совершенного причащения Его, причастившись однажды и прикоснувшись к Нему. Это именно делают те, которые, чрез оглашение вкусив учения о Христе, остерегаются однако же просвещения чрез Духа и благодати Крещения, откладывая сие на долгое и неопределенное время, то есть до старости. Отсюда случается великий и неожиданный вред, особенно же если кто руководится лишь своими советами и не имеет твердой надежды. Когда же достигнет конца цели своей, тогда и освящается, но только имеет одно отпущение прегрешений и приносит своему Владыке талант бесплодный, ничего приобрести на этот талант для Него не позаботившись. Но и кости не сокрушите от него, сказано (Исх. 12, 10 и 46). Кости всегда не удобоядомы для наших зубов. Таковым же в некотором смысле для человеческого ума является и белое, так сказать, и сокровенное в Божестве своем Слово. Ибо что Сын есть Бог по самому естеству своему и что Он рожден от Бога и Отца, в это мы веруем, весьма право разумея, но не исследуем, по слову святого мужа. Ибо кто сумеет сказать о способе рождения Его? И разве не истинен пророк, вопиющий: род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых? (Ис. 53, 8.) Итак, в сем месте костями называет Он твердость превышающих ум догматов. Нам законодатель не позволяет сокрушать их; сокрушают же их в себе всецело совращающиеся с правого пути еретики. Они исследуют способ Божественного и неизреченного рождения, недугуя несравнимым неким неразумием и не принимая во внимание написанного: кто измери небо пядию? (Ис. 40, 12.) Поэтому справедливо отказываемся мы сокрушать кости агнца, благоразумно останавливаясь пред сим и скорее верою приемля то, что выше нас. Но должно помнить, что написанное и в историческом смысле может быть принимаемо о Спасителе нашем, так как воины Пилатовы не сокрушили Ему голений как написано (Ин. 19, 33). Оставшееся от агнца до утра должно быть сожжено, говорит (Исх. 12, 10). Утром опять именует просвещение, имеющее быть в будущем веке, когда мы увидим Царя своего и Бога лицем к лицу, а не как ныне, в гадании и зерцале, в сени от части, как говорит Павел (1 Кор. 13, 12) Итак, что созерцание Его в гадании в то время некоторым образом имеет уничтожиться чрез яснейшее познание, на это как бы в прообразе указывает Он