Но Роберт Гамильтон явился, похоже, не для того, чтобы донимать ее своими ухаживаниями. Он был другом Джека, который познакомил их вчера, и они даже перекинулись парой слов. Тогда он показался Аманде каким-то нечистоплотным и даже слегка пьяным, теперь же у нее не было сомнений в том, что он пил с самого утра.
Роб выглядел отвратительно. Его одежда была грязной и мятой, как если бы он спал не раздеваясь. Его глаза были налиты кровью, а тот, под которым виднелся синяк, почти полностью заплыл. Скорее всего после вчерашнего вечера у леди Купер Роб отправился в какой-нибудь кабак, где провел бурную ночь.
Но он был другом Джека. Когда-то, на войне, он спас ему жизнь, поэтому вправе был рассчитывать на теплый прием.
Аманда заставила себя улыбнуться и протянула ему руку. Когда Роб склонился над ее рукой и прикоснулся к ней губами, Аманда сделала знак Хенчпенни, чтобы тот удалился. Дворецкий был мрачнее тучи, но повиновался и закрыл за собой дверь.
– Присаживайтесь, мистер Гамильтон. – Аманда указала ему на диван.
Он сел, приняв довольно фривольную позу: одну руку забросил на спинку дивана, другой обнял колено, предварительно закинув ногу на ногу. На его лице все это время сохранялось какое-то странное выражение. Аманда предположила сначала, что это обычный утренний визит вежливости, по поведение Роба и его состояние говорили другое. Она была смущена и оскорблена его видом и манерами и решила позже расспросить Джека о привычках его друга.
– Очень мило с вашей стороны, что вы заглянули так запросто. Я плохо знакома с правилами, принятыми в лондонском обществе, поскольку долгое время жила в провинции, но полагаю, что вы зашли, чтобы… пригласить меня на прогулку по городу?
Роберт Гамильтон переменил позу: он нагнулся вперед и сцепил руки между коленями. От него так сильно несло перегаром, что Аманда чуть не задохнулась.
– Цель моего визита, мисс Дарлингтон, не имеет ничего общего с прогулкой по городу.
– Тогда в чем дело? С Джеком все в порядке? Вы что, вместе с ним попали в переделку? – Богатое воображение Аманды рисовало картины одну страшнее другой.
– Не было никакой переделки. Я ударился, налетев в темноте на уличный фонарь. И насколько мне известно, Джек в полном порядке. С ним никогда не происходит ничего страшного. Он ведет легкую, не обремененную проблемами жизнь. Даже неприятности, которые все же случаются, он оборачивает в свою пользу.
– Вы так говорите, словно не рады этому. Я считала вас его другом, – нахмурилась Аманда.
– Я и есть его друг и именно поэтому намерен оказать ему сегодня неоценимую услугу.
– Что вы имеете в виду, мистер Гамильтон?
– Я собираюсь уберечь его от связи с недостойной женщиной.
– Я не понимаю вас, мистер Гамильтон, – процедила она надменно. Неужели Джек рассказал этому человеку о том, что собирается сделать ей предложение?
– Вы прекрасно меня понимаете, – усмехнулся Роб.
– Вы пьяны, мистер Гамильтон.
– И что же?
– Поэтому ведете себя грубо и… необдуманно. Будьте осторожны, не произнесите что-нибудь такое, о чем потом пожалеете.
– Я думаю лишь о благе Джека.
– Я полагаю, что Джек рассказал вам о том, что собирается сделать мне предложение. Вы пришли сюда, чтобы выразить свое неодобрение. Я желаю знать, чем оно вызвано. – Аманда решила действовать напрямик, чтобы поскорее закончить этот неприятный разговор.
– Ваша персона не вызывает у меня никаких нареканий, если не считать того, что вы собираетесь протащить в высшее общество незаконнорожденную сестру, выдав ее за свою осиротевшую кузину.
У Аманды было такое ощущение, как будто на голову ей с огромной высоты упал кирпич. Ее затошнило, в глазах потемнело. Откуда этот человек мог узнать про Саманту? Ведь не от Джека же…
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – из последних сил изобразила она недоумение.
– Понимаете. Не делайте из меня идиота, мисс Дарлингтон. Это не сработает. Признаете вы это или нет, не имеет значения. Если я распущу по городу такой слух, все будут знать, что Саманта незаконнорожденная.
Страх и ярость затопили сердце Аманды. Ее голос прозвучал, как злобное шипение, когда она заговорила:
– Джек не позволит вам сделать это. Он…
– Что может сделать Джек, чтобы меня остановить? Убить? Но он на это не пойдет, потому что обязан мне жизнью.
– Джулиан…
– Я позабочусь о том, чтобы слух распространился прежде, чем его руки дотянутся до моего горла. Он будет счастлив убить меня, но исправить положение уже не сможет.
– Вам никто не поверит! Семья Монтгомери пользуется уважением, а они опровергнут все, что вы скажете о моей сестре.
– В свете любят грязные слухи гораздо больше, чем безупречную репутацию. Они притворятся, что поверили Монтгомери, а сами будут шептаться за спиной у девушки, показывать на нее пальцем и в душе верить в худшее.
