из его души. И он слышит детский голос, напевно повторяющий: «Tolle, lege»: возьми и прочти. Открылось Послание к Римлянам, и он прочел: «Будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (13, 13 — 14).
Он воззвал, и Бог ему ответил. Ему был ниспослан мир и успокоение. Сердце его напиталось светом и преисполнилось благодати, и разомкнулась тьма сомнений. Его и самого удивляло, сколь долгим оказался путь, на котором он обрел Господа своего лишь к тридцати двум годам; и с тех пор он не уставал благодарить за это откровение. Это основная тема «Исповеди»: «Поздно же возлюбил я тебя, о краса нетленная, столь древняя и столь нынешняя, поздно же возлюбил я тебя. Ведь как было: ты пребывала во мне, а я себя не ведал… Ты позвала меня, и глас твой расторг мою глухоту, ты воссияла и лучами рассеяла слепоту мою; ароматом своим повеяла, я вдохнул его и лишь по тебе вздыхаю; изведал тебя и томлюсь по тебе голодом и жаждою. Ты коснулась меня и разожгла душу стремлением к миру, тобой даруемому». Ни один влюбленный не находил слов столь пламенных.
Он преподавал еще несколько недель, а затем оставил поприще ритора. Вместе с матерью, сыном и несколькими друзьями Августин удалился в деревенскую усадьбу в Кассициакуме, принадлежавшую его другу и расположенную в тридцати километрах к северу от Милана. Он принял крещение от Амвросия в пасхальную ночь 23 апреля 387 г. Церковь обрела сына прославленного — по крайней мере, на Западе.
Моника умерла, когда они все вместе готовились вернуться в Африку. Августин узрел родные края лишь осенью следующего, 388 года. Он распродал отцовское имущество и в окружении избранных друзей повел, подобно Василию и Григорию, монашескую жизнь, упражняясь в аскезе и размышляя о своем призвании, философском и религиозном. Вера и размышление равно руководили им; этот счастливый период его жизни длился три года (с 388 по 391). Он ждал знамения Божьего. И Бог избрал его — иначе, нежели он ожидал.
Как?то в Гиппоне — нынешнем Боне — престарелый епископ Валерий предложил собравшимся в церкви изыскать священнослужителя ему в помощь — особенно в деле проповеди. Августин находился среди присутствующих, и его сразу заметили. Раздался возглас: «Августина в священники». Августин спорил, противился, даже плакал. Напрасно: посвящение было предрешено.
На него была наложена новая и нежданная епитимья — и как раз такая, какой он не искал.
Предстояло оставить любезные его сердцу занятия, отказаться от радостей чистого созерцания ради обременительных обязанностей. И мыслитель отдался служению христианской общине, попечению о ее нуждах, погрузился в реальную жизнь с ее невзгодами. Такое самоотречение для христианина всегда плодотворно. В своем братском служении он все глубже проницал тайну Христа, Который составил одно тело с сопричастниками своими, с беспокойным и немудрящим людом Гиппона.
ЕПИСКОП ГИППОНСКИЙ
По должности он тут же обратил свои размышления и изыскания на Писание, Предание, на вопросы богословские и пастырские. Августину было тогда тридцать пять лет. Пятью годами позже он сменит Валерия на епископском престоле Гиппона, второго по значению (после Карфагена) африканского города. Его собственное значение к этому времени возрастет неизмеримо: Августин станет неоспоримым главою африканского епископата, советником христианского Запада, богословской совестью Церкви.
Новый епископ Гиппонский был прежде всего служителем верующих. Он так и определял назначение всякого епископа: «не руководить, а служить». И тяжелую эту службу исполнял неукоснительно.
Ему надлежало ежедневно свершать литургию, причащать верующих, читать проповеди по воскресеньям и праздникам, причем дважды в день. До нас дошло около тысячи проповедей и наставлений, это едва ли не лучшая часть его литературного наследия, она свидетельствует о редкостном знании буквы Писания, ставшем как бы его второй натурой. Он также приуготовлял оглашенных к крещению, распределял мирские блага, вершил по утрам правосудие, заботился о бедняках и сиротах, придавленных богачами, поощрял благотворительность, ибо времена для простых людей были тяжкие — и в Гиппоне, и в Антиохии. Августин не единожды признавался, что «удручен своими епископскими заботами».
Епископские обязанности и богословские дела поглотили его время без остатка. Сохранилось около 113 сочинений, 224 письма. Он умер на третьем месяце осады Гиппона вандалами 28 августа 430 года.
СОЧИНЕНИЯ
Сочинения Августина нелегко охватить разумом, их трудно даже перечислить. Разве что Ориген превзошел его объемом написанного. Августин бывал в свой черед философом, богословом, экзегетом, полемистом, оратором, воспитателем и наставником. Читая его, мы получаем возможность судить о силе и разносторонности его дарования.
По большей части его волновали вопросы насущные и спорные. Он вступал в борьбу с манихейцами, донатистами, пелагианцами, рушившими Церковь. Августин ощущал себя в центре ортодоксии и непрестанно вставал на защиту христианской веры.
Манихейцы противопоставили единому Господу двойственный принцип Добра и Зла: свет, обитающий в Боге, и тьму — достояние Сатаны и присных его. Это был рецидив гностицизма, уже разгромленного Иринеем. Августин, какое?то время причастный к этому учению и знавший его по опыту, нашел сокрушительные аргументы против него: он утверждал вместе с епископом Лионским, что Зло не имеет сущности и что Ветхий и Новый Завет равно боговдохновенны.
Схизма свирепствовала в Африке, как моровая язва. Киприан всеми силами стремился сохранить единство, коему угрожали бурные и пылкие африканские страсти. Донатистский раскол, обязанный именем епископу Донату, к 312 году вздыбил всю Африку: церковь встала на церковь, епископ на епископа, община на общину. Донатисты изобиловали и в Гиппоне, они вербовали сторонников среди простого люда, придавленного богатеями. Религиозный раскол все отчетливее превращался в социальный.
Августин написал свыше двадцати трактатов, ярких по мысли и столь же четких по слогу. В своих проповедях он то и дело возвращается к теме единства, пользуясь случаем изложить любопытнейшее богословское учение о Церкви и о мистическом теле, каковое он уподобляет, вслед Киприану, необшитому облачению.
Единство было с великим трудом восстановлено в Гиппоне в 411 г.; возглавил собор имперский посланник. Августин смирился с государственным вмешательством не без колебаний, признав в нем «полезное уродство». Многие века такое вмешательство оправдывали его именем: ссылался на него и Людовик XIV, добивавшийся религиозного единения силою оружия.
Последние двадцать лет Августин отдал борьбе с пелагианством. Пелагий, монах–подвижник, явился в Рим из Бретани и вознамерился искоренить распущенные нравы, проповедуя суровую и непреклонную мораль. Он полагался на личные усилия и свободу, умаляя значение благодати и излишне превознося врачующую мощь добрых начал в человеке.
Августин пишет сочинение за сочинением (впоследствии составившие два тома in quarto), обнажая греховную немощь человека, предоставленного самому себе, и утверждая необходимость благодати, понятную ему по собственному опыту. Лишь ей дано разрушить обаяние «сладкогласия плоти». Духовный опыт углубил его понятие о помощи и тайноприсутствии Божием и о человеке, изъязвленном греховностью мира. Епископ Гиппонский остался для потомства апостолом благодати Божией. В системе его представлений были свои изъяны, но он с редкой остротой ощутил главное, то, о чем идет речь на каждой странице Писания: действенность Бога и нашу человеческую зависимость от Него.
Вероучителю гиппонскому довелось дожить до разграбления Рима воинством Алариха. Язычники считали, что к этому краху привело христианство. Бурные времена вдохновили епископа на сочинение трактата «О граде Божием» — его читали все и всюду, недаром в библиотеках Европы сохранилось 580 списков! Он работал над ним четырнадцать лет и одновременно отделывал трактат «О Троице», считая его куда более важным. В «Граде Божием» Августин размышляет о двух властях и о шаткости цивилизации, это первая христианская попытка философии истории.
О писателе лучше всего судить по его переписке. Сохранилось 226 писем; в них нет изящества или язвительности, как, скажем, в посланиях Иеронима. Они свидетельствуют о неиссякаемом благодушии, о доброжелательности, их цель — утешить и дать наставление. Авторитет Августина был признан повсюду, и к нему обращались с самыми важными вопросами касательно праведной жизни и христианского вероучения.
Изустных трудов у него тоже немало. До нас дошло более тысячи проповедей и наставлений, и к ним
