— А вы, значит, на службе, — напомнила ему о должностных обязанностях Наташка. — Почему не на старом месте?
— У нас дисциплина — куда пошлют, — приветливо улыбаясь Ольгуне, доложил он.
Подруга опасно прищурила глаза. Подозреваю, намеревалась послать инспектора на другую точку, но тут он неожиданно посерьезнел и посоветовал больше не пользоваться объездной дорогой.
— Неужели после нашего автопробега ее смыло? — Легкий внутренний холодок не позволил мне проявить полную непринужденность.
— Да нет… Дорога осталась, только теперь она ведет к местам преступлений. Делайте выводы.
— Вот те раз… — огорчилась Наташка. — А мы рассчитывали заехать в питомник. Там что, везде засада? Кого-нибудь серьезно убили?
— Убили. А вы, кстати говоря, в пятницу откуда ехали?
— Из столицы. На основной дороге такая пробка! Видели, сколько умников следом за нами тащилось?
«Ну все! — окончательно заледенела я. — Сейчас спросит, куда именно мы ехали в пятницу и почему таким кружным путем. Надо выудить из болота нож и перепрятать в другое место».
— А куда, если не секрет, вы направлялись? Инспектор согнулся пополам и сунул голову в открытое окно, стараясь продлить минуты более тесного контакта с Ольгой. Та активно сморкалась в носовой платок, демонстрируя резкое ухудшение состояния здоровья.
— На встречу с вами, если не забыли, — сурово отбрила его Наташка и демонстративно завела двигатель. — Извините, мы в поликлинику опаздываем.
Инспектор долго провожал нас глазами, рождая в Наташкиной душе чистосердечные признания в собственной оплошности.
— Не следовало делать из Ольги человека. Как бы все мужики не стали под колеса бросаться.
— Зачем? — испугалась Ольга.
— Да чтобы на тебя, блин, наглядеться! Разинут рот и… Слушайте, а может, нам, и вправду, не надо ехать в это проклятое товарищество? Заметьте, я сразу воспротивилась. Ир, ты, вообще, можешь толково пояснить, чего нас туда несет? Наболтала какой-то ерунды, я и решила, что проще выполнить твою настырную просьбу, чем ее расшифровывать.
— Хотела проверить, действительно ли товарищество пустует. Если нет, выяснить, видел ли кто- нибудь в пятницу Ольгу.
— И на фига? У нас что, следственные отделы сократили?
От возмущения я всплеснула руками, задев Наташкин правый локоть и тем самым едва не создав аварийную ситуацию на пустой дороге. Подруга тут же пообещала выскочить на встречную также пустую полосу и сигануть в кювет. Я ее поддержала — давно пора остановиться и поговорить в спокойной обстановке. Мне и в голову не приходило, что мои попутчицы настолько бестолковые.
Минут через пятнадцать мы остановились на распутье. Прямо шла дорога на Москву, налево уходила раздолбанная дорога в жуткое прошлое пятницы. При виде болотца на обочине у меня сразу пропало желание шастать по нему вдоль и поперек, выискивая закинутый в него инспектором нож. Даже в резиновых сапогах, если бы они у меня имелись. Не приведи, Господи, этот тип еще какую-нибудь лягушку им ко дну пришпилил. Я невольно передернулась, машина меня поддержала, Наташка — нет.
— Ну и долго мы будем любоваться твоими конвульсиями? Пока машину не опрокинешь?
— Рассказываю…
Приняв отрешенный от всех иных проблем вид, я даже глаза прикрыла, настраиваясь на деловой лад, но тут мимо нас, громыхая всей своей сущностью, пронесся гигант чьей-то технической мысли, напугавший до крайности. Такое впечатление, что с космодрома сорвался. Казалось, секунда — и он закидает нас своими запчастями. Пронесло…
Пару минут в салоне стояла напряженная тишина. Затем Наташка дернула меня за рукав, приглашая полюбоваться «галеркой». Зрелище было восхитительным. С этого момента я обрела твердую уверенность в том, что Ольге идет не только любая косметика, но и все головные уборы, включая неспецифические. Ведра, тазы там… Вплоть до биотуалетов. В данном случае, напяленная Ольгой на голову Наташкина сумка придавала ей вид томный и загадочный.
Хохотали мы долго, истерично и слишком заразительно друг для друга. Наверное, в этом диком приступе веселости выплескивалось все напряжение последних дней. Смех прекратился только после того, как рядом остановилась машина технической помощи. Когда водитель подошел к нам, мы уже сидели с каменными выражениями лиц. Я бы даже сказала — угрюмыми. Наташка не поняла, что он хотел выяснить, он не понял, что она ему посоветовала. Но поблагодарил.
Несмотря на «разрядку», легкости мы не ощущали. Наоборот, навалилась какая-то тупая пустота, вдобавок разболелась голова. У всех. Пока Наталья доставала таблетки, я мрачно изложила свои догадки. Ольгина расписка на имя Есауловой датирована пятницей. Если Ольгуня ни денег, ни самой Есауловой в этот день в глаза не видела…
— Я их не только в этот день, я их вообще никогда не видела!.. — слабым голоском поправила Ольга. Наташка на нее сразу зашикала — мешает процессу моего нестандартного мышления.
— …ей эту расписку подложили в четверг! Либо ночью — с четверга на пятницу, либо в пятницу днем. При любом раскладе, до момента мнимой встречи с Есауловой. Следовательно, расписка липовая. Сделать это могли только три типа: кот, Игорек или… кто-то еще.
— Кота пока не трогаем! — проявила заботу о пушистом Ольгином любимце Наталья. — Он хоть и ученый, но марать лапы чистописанием всяких там подделок не будет. И семьянин котяра хороший. К чему ему рушить собственное благополучие?
— Ну зачем вы так? Может, ту расписку мне и в самом деле кто-то подкинул? — едва слышно проговорила Ольга.
— За тем, моя дорогая, что Дармоед Игорек не рассчитывал на твое возвращение с дачи. Будучи хорошо осведомленным о делах, творившихся в этом загородном доме, он успел предупредить кого надо о предполагаемом визите хозяйки. Ну-ка, расскажи поподробнее, как он среагировал на твой звонок о намерении скатать на дачу?
— Я же говорила — орал. Дурой обозвал. Требовал отказаться от поездки. По его личному разумению, раз, мол, мне больше некуда деваться, лучше пару суток погулять по трем вокзалам.
Вернусь назад усталая, но довольная тем, что есть свой собственный уголок. Где желательно заткнуться и молчать в тряпочку. Ой, он так вопил! Мне до сих пор непонятно — по привычке или действительно за меня беспокоился.
Я нахмурилась: «Блажен, кто верует!» Похоже, у Ольги Сергевны начался реабилитационный период — уже пытается оправдать своего Дармоеда. Надо немедленно пресечь это дело.
— Ольга, ты же сама говорила, что не интересовалась родом занятий Игоря. Лично меня настораживает тот факт, что твою сумку с документами, включая расписку, мы нашли рядом с телом убитого сторожа. Сумке предстояло стать твоей большой «визитной карточкой». После тщательного досмотра и изучения расписки в получении достаточно крупной суммы денег напрашивается несколько выводов. Ты в этой глухомани получила деньги от Есауловой, убила ее, а расписку сдуру не уничтожила. Твои действия кто-то отследил — да тот же сторож, пристукнул тебя, а расписку по-умному сохранил, чтобы твою персону посмертно особо не жалели — сама убийца. Действия сторожа тоже кто-то отследил, а расписку вместе с сумкой… Нет. Мне этот вариант совсем не нравится. Такое впечатление, что он будет тянуться во времени до тех пор, пока значительная часть человечества себя не порешит. Пойдем другим, более коротким путем: Есаулова вполне могла быть в расписке персоной хоть и реальной, но «от фонаря». Точно такой же, как ты сама. А возможно и нет. Но это не важно, в любом случае, боюсь, что Есаулова мертва. Разумеется, по вине… Ольги. Ой, только не кричите на меня! Ну а куда от этого факта деваться? Ты уж, Ольгуня, пока не возражай. Считай себя, как договорились, чужой женщиной — сторонним наблюдателем. Словом, кто-то поживился деньгами Есауловой, а ответственность за ее убийство спихнул на Ольгу. Все равно ей следовало погибнуть после «схватки» с Есауловой. Вместе бы и сгорели от взаимно полученных травм. Вроде как с деньгами. На самом деле без них и без Ольгиной сумки. Вот только сторож в этом случае зря погиб. Никуда он у меня не вписывается. Если только причислить его к воровскому сословию… По ка бабы дрались не на жизнь, а на смерть, он украл сумку. Но ведь в том-то и дело, что бабы не дрались. Их просто
