Мой гарем

— Ты такая красивая, когда кончаешь, — прошептал он, а потом вошел в меня еще несколько раз, громко вскрикнул и откинулся на подушки. Я встала и обняла его.

Я подождала, пока он заснет. Подумала, не завернуться ли мне в простыню, но решила, что это будет глупо, и голой, как и была, прошла мимо трех мужчин у камина к себе в будуар.

Потом Паоло часто приходил в гости в мой гарем. Иногда он ночевал на диване в гостиной или в комнате одного из моих мужчин, иногда мы с ним трахались вдвоем, иногда втроем, или он просто приходил ненадолго, готовил для нас, ходил с Ксавером на пробежку, ночь напролет болтал с Сереном или Юни и опять исчезал на пару дней.

Тем вечером, когда он был готов, мы все собрались в гостиной, Юни вошел и, соблюдая все формальности, представил Паоло. Я видела, как Ксавер от любопытства ерзает по кушетке. Серен сел к нему на подлокотник и похлопал его по спине. Паоло поставил на пол большую дорожную сумку. Он улыбался и выглядел абсолютно спокойным. Напряжение, сковывавшее его при нашей первой встрече, исчезло. Я вспомнила, как нервничал Серен во время церемонии, как он неуклюже стоял передо мной и постоянно смотрел на Юни, пытаясь понять, правильно ли он все делает, и улыбнулась. Я стала смотреть не на Паоло, а в точку за его спиной.

Паоло подошел поближе и показал мне маленький кулон с изображением буквы «П». Размер, материал, петелька — все как положено. Паоло был хорошо осведомлен. Я кивнула и подняла голову. Паоло сунул руку в карман брюк, достал банкноты и монеты и положил их рядом с блюдом для фруктов на книжный столик. Ксавер и Серен всегда клали туда мелочь, из которой мы оплачивали доставку продуктов и давали чаевые. Паоло вытащил из кармана густо исписанную стопку бумаг, которую он несколько дней назад получил от Юни, подписал отдельно каждую страничку и положил бумаги на блюдо. Потом он расстегнул брюки, сделал шаг вперед и стянул трусы и рубашку. Мы глядели на его гладко выбритое блестящее тело, любуясь игрой мускулов, оливковой кожей и изящными линиями. Паоло подобрал свою одежду, повернулся к Ксаверу и Серену и резко бросил свои вещи мимо них в камин. Ксавер с ужасом смотрел на модную рубашку, которую он наверняка хотел вскоре у него занять. Горящая одежда издавала жуткую вонь, но мы пытались не обращать на это внимания. Собственно, в таком действии не было необходимости, но жест оказался красивым.

Обнаженный Паоло лег животом на пол и коснулся лбом паркета. В этой позе он ожидал, пока его коснется моя нога. Я покрасила ногти на ногах в темный, практически черный цвет, как ему нравится.

Я шагнула, И тогда он впервые увидел это. Золотой браслет у меня на ноге. Я надеваю его по особым случаям. К тому же он слишком тяжелый, чтобы носить его каждый день. Браслет рабовладельца изготовлен по слепку, и надеть его можно только на мою ножку. На массивном золотом браслете выгравирована саламандра с крыльями, а прямо под ней находится ушко, на котором уже висело два кулона — С буквами «С» и «Ю». Падди в то время к нам еще не присоединился, а Ксавер еще и сегодня не прошел ритуал. Я знаю, что он иногда спрашивает об этом Юни, но я этого не хочу. Мне нравится трахаться с молоденькими мальчиками, мне нравится их восторг и ненасытность в сексе, их голод и усердие, но в моем гареме мужчин моложе тридцати не будет. Я не хочу, чтобы они тут остались только потому, что ничего лучшего им в голову не пришло. Мужчины должны долго и спокойно обдумать, хотят ли они с нами жить, а потом принести в нашу общину все, что пережили и чему научились. Паоло точно знал, что делает. Он наконец был дома. Вешая свой кулончик мне на ногу, он сказал: «Моя госпожа». Во время церемонии это говорили все мои мужчины, но делали это только один раз, не пользуясь потом этим обращением, разве что в шутку.

Голос Паоло был уверенным и нежным. Он не запнутся, не поколебался. Он сказал это мне так, что мне стало ясно: он понял значение ритуала. Я опустила ногу, а Паоло поднялся. Он глубоко поклонился Юни, Серену и Ксаверу, и они ответили ему поклоном. Паоло склонился и передо мной, и я с достоинством ответила на его поклон, хотя в этот момент мне хотелось броситься ему на шею. А потом я поцеловала его. Наш поцелуй длился так долго, и я чувствовала всю радость того чуда, что мне удалось его найти. Юни с громким хлопком открыл шампанское. Остальные захлопали в ладоши и засмеялись. Кто-то включил музыку, из кухни появились блюда со сладостями. Серен взял сумку у входа и отнес ее из коридора в комнату по соседству со своей. Кровать в будуаре была украшена лепестками роз. Я радовалась первой ночи, когда Паоло останется со мной, и тому моменту, когда он на следующее утро расстегнет мой браслет госпожи и поцелует на ноге след от браслета.

Ячейка

Лора была действительно привлекательной женщиной и к тому же достаточно щедрой. Когда Мартин был довольно обходителен, на подушке его всегда ждала какая-нибудь мелочь. Если ему удавалось выполнить так называемую «большую программу», эта мелочь была довольно дорогой.

Лора рассказала ему свои представления о большой программе еще при первой встрече. Мартин сидел в кафе на Курфюрстендамм. Собственно, это кафе было для него слишком шикарным, а цены — весьма высокими, но иногда ему просто нужно было позволить себе подобную роскошь. Кафе находилось на втором этаже над кондитерским магазином. В такие заведения обычно будущие тещи в длинных меховых шубках приглашают женихов своих дочерей (как правило, стоматологов по профессии) выпить вечером бокал шабли и поговорить о гольфе или инвестиционных фондах. У всех этих тещ был слишком сильный солнечный загар и прически, словно сделанные из гипса, а их морщинистые рты, на крашенные ярко- оранжевой помадой, двигались как клювы у попугаев; Своими скрипучими голосами они отдавали приказы девушкам в белых передничках, как и будто те были их личными рабынями.

Мартин тещ ненавидел. Может быть, потому, что он сам хотел иметь такую, и чтобы у нее было много денег. Но, к сожалению, его жена была, как и он, из среднего класса. Жену звали Биргит, и, собственно, для него она была слишком молодой. Ему нравились женщины постарше, чтобы видна была их светскость и богатство, но все же чтобы у них не было оранжевой помады, которая оставалась в крошечных морщинках угрюмо сжатых губ.

Лора ему сразу понравилась. Она была ненамного старше его, всего лет на десять. Она мило обращалась с официантками и ставила сумочку от Гуччи с замочком на стуле у себя за спиной. А когда она заказала два кусочка торта с шоколадным муссом, он понял, что с ней такое. Такой «женский торт» означал либо синдром предменструальной напряженности, либо сексуальную неудовлетворенность. В этом Мартин разбирался и решил предложить свои услуги. Заговорив с ней и сев за ее столик, он постарался произвести впечатление многообещающего, чувственного, но необеспеченного мужчины.

Изучив меню, он заказал самое дешевое, что там было, — и стакан минеральной воды, и принялся мило болтать с Лорой, делая ей комплименты. Лора быстро поняла, чего он хочет, и сразу перешла к делу.

Она многозначительно посмотрела на свой торт и произнесла:

— Да-да, маленькие радости жизни. С большими радостями у меня пока не ладится.

При этом она открыла свою сумочку и позволила ему заглянуть внутрь. На темном атласе покоился огромный ребристый вибратор.

— Уровни регулируются, — шепотом прочитал Мартин. — Мне кажется, вы заслужили кое-что получше, — подмигнул он.

И тут Лора впервые рассказала ему о «большой программе», которая так ей нравилась.

— Что вы считаете хорошим сексом? — спросил Мартин таким тоном, словно он осведомился о лучшем теннисном клубе в Берлине.

Лора расслабленно откинулась на спинку стула и начала перечислять.

— Поцелуи, петтинг, сосание пальцев на ногах, поза 69. Потом перерыв. Массаж с маслом, секс сзади с грязными разговорчиками, а потом бокал красного вина.

Мартин рассмеялся.

— Вы неприхотливы.

А Лора ответила:

— Я всегда выбираю только лучшее.