История русской риторики. Хрестоматия

красноречие. С какими внутренними понятиями соединяет их автор? Какую роль играют сила впечатления, воображение, вкус, фантазия, сила ума в формировании словесного дара?

3. Что включает в себя наука словесности! Какие законы рассматривают наука о языке, поэзия и красноречие? Какие учения входят в теорию словесности?

4. Как А. Г. Глаголев определяет язык!

5. Как определяются основания ораторского искусства? Как вы понимаете выражение «ум в действии»?

И. И. Давыдов Чтения о словесности (1837)

Иван Иванович Давыдов (1794– 1863) – филолог, iA./философ, логик, математик, деятель просвещения, заслуженный профессор русской словесности в Московском университете, директор главного педагогического института в Санкт-Петербурге (1847–1858). Первоначальное образование получил в Тверском дворянском училище, с 1808 по 1812 г. – на философском факультете Московского университета. В 1810 г. написал диссертацию на латинском языке «О различии греческого и римского образования», за которую получил Золотую медаль; в 1814 г. удостоен степени магистра за рассуждение «О критике в древней филологии», а в следующем году – степени доктора словесности за диссертацию «О преобразовании в науках, произведенном Беконом».

Всю жизнь Давыдов соединял напряженную педагогическую, ученую и административную деятельность. В 1814 г. Давыдов поступил преподавателем русской словесности, а потом и чистой математики в Университетский благородный пансион, а со следующего года стал инспектором классов. Некоторое время был секретарем университетской библиотеки, чтобы познакомиться с библиографией. В ранний период деятельности издал ряд учебников по греческой и русской грамматике, логике, «учебные книги» русского и латинского языков, перевод математических трудов. В 1826 г. при занятии кафедры философии прочел вступительную лекцию «О возможности философии как науки по Шеллингу», показав себя сторонником математической точности и чисто немецкой систематизации. Несмотря на влияние идей то Бекона, то Локка, то Кондильяка, то Шеллинга, Давыдов как представитель крайней официальной народности писал в 1841 г.: «Германская философия невозможна у нас по противоречию ее нашей народной жизни… Святая вера наша, мудрые законы, из исторической жизни нашей развившиеся в органическую систему, прекрасный язык, дивная история славы нашей – вот из чего должна развиваться наша философия».

За свои многочисленные труды Давыдов неоднократно удостаивался монаршего благоволения, получал чины и ордена. В 1831 г. занял кафедру русской словесности, освободившуюся после кончины А. Ф. Мерзлякова, на которой оставался до 1847 г. В 1841 г. по учреждении при Академии наук отделения русского языка и словесности был удостоен звания ординарного академика, избран в почетные члены Московского (1847), Казанского (1849), Дерптского (1852) университетов. В 1847 г. был назначен директором Главного педагогического института в Санкт-Петербурге, а в 1851 г. председательствующим ОРЯС Академии наук.

Противоречивы сведения о Давыдове как о человеке и о педагоге: с одной стороны, отмечают его талант педагога, когда он вел литературные собрания воспитанников университетского пансиона, его блистательное красноречие на лекциях, которые читаны были наизусть, с другой стороны, «недобрую память» как о человеке, у которого личные счеты были всегда на первом месте, а лекторское красноречие – «обо всем и ни о чем» (историк С. М. Соловьев).

И. И. Давыдов необыкновенно плодовит как филолог-писатель: исправляя должность директора Главного педагогического института и председательствующего в ОРЯС Академии наук, он написал два больших труда: «Грамматика русского языка» (СПб., 1849) и «Опыт общесравнительной грамматики русского языка» (СПб., 1852; 2-е изд. – 1853; 3-е изд. – 1854). В них впервые после Ломоносова дано довольно полное описание грамматических форм русского литературного языка. Опираясь на господствовавшие тогда воззрения в филологии Беккера, В. Гумбольдта, Я. Гримма, Давыдов впервые заговорил об общесравнительном изучении языков. Очевидны были и недостатки теории автора, стремившегося подогнать факты русского языка под принципы всеобщей, универсальной грамматики.

Впрочем, языковые воззрения Давыдова вполне проявились уже в главном его труде «Чтения о словесности» в 4-х частях (М., 1837–1838), представлявшем собой запись лекций профессора, осуществленную его учениками (среди них, кстати, были Ф. И. Буслаев, М. Н. Катков и другие известные в будущем ученые и педагоги). Словесность, понимаемая как наука («постижение») и искусство («творчество»), делится на объективную («общие законы слова») и субъективную («словесность данного народа»). Объективная словесность, или философия словесности, включала 3 раздела: язык (теория происхождения языка, универсальная грамматика с частями речи); речь (принципы изящного построения речи в предложении и периоде, украшение языка через тропы и фигуры); слог (качества и разновидности изящного слога). Субъективная словесность состояла в разборе разных видов красноречия (= прозы) и поэзии.

Из «Чтений о словесности» И. И. Давыдова выбраны для публикации следующие отрывки: 1) Введение – о значении словесности как науки и искусства, о философии словесности, истории словесности и критике, о поэзии и красноречии; 2) Чтение 1 – о даре слова, предмете и цели философии словесности; 3) Чтение 2 – о слове как основной «стихии» красноречия»; 4) Чтение 21 – о совещательном красноречии.

Публикуется по изданию: Давыдов И. И. Чтения о словесности. – М., 1837. – С. XIII?XXV, 1–8, 14–15, 86–92, 96–98.

Введение

Значение словесности. Предмет и разделение философии словесности. Вспомогательные науки словесности. Приступая к изучению словесности, почитаю необходимым посвятить первую беседу обозрению всех частей и вспомогательных наук словесности. Такое обозрение покажет нам, какое место занимает каждая часть науки, назначение каждой части и способы изучения.<…>

Умственная деятельность человека проявляется в двух видах: в постижении Творца и его творения, или духа, человека и природы, и в его творчестве, посредством которого невидимый мир мыслей и чувствований, сокрытый в человеке, переходит в мир явлений. Постижение рождает науку, произведение творчества есть искусство. Наука, или постижение, открывает в природе идею истины, в человеке – идею блага. В искусстве, или в создании нового, особого мира, является идея изящного.<… >

Наука, следствие постижения, образует мысли из явлений действительных, а искусство, наоборот, претворяет мысли в явления действительные. Там все выводы постижения приближают нас к идеям истины и блага, здесь все творения искусства суть приблизительные выражения идеи изящного. Поэтому всякое словесное изображение изящного есть творчество, а словесность, врожденный дар человечества, народов и человека, дар претворять идеи в словесные образы есть искусство.

Но всякое искусство, или лучше сказать, все творения искусства, переходя в мир явлений, из идей преобразовавшись в действительность, становятся предметом постижения наравне с прочими предметами мира видимого. Постижение законов творящего духа, подобно постижению законов других явлений в себе самих и явлений природы, также сводит явления в идеи, действительное превращает в возможное и образует науку. Следовательно, к наукам об идеях блага присоединяется наука об идее изящного. В этом значении рассматриваемая словесность как постижение законов изящного в слове есть наука.

Явствует, что словесность может быть рассматриваема только в двояком значении: искусства и науки. В первом смысле это творчество в изящном слове; во втором – постижение изящного в слове. Что ж значит учиться словесности? Словесность как наука может показать постигнутые законы творящего духа в искусстве и все формы, в которых этот творящий дух является посредством слова; но сила творящая не дается наукою – она дар врожденный.<… >

Словесность, в значении науки рассматриваемая, имеет свою философию и