стальной костыль и двадцатиметровый моток плетеного кабеля. Костыль, остро заточенный с одного конца, легко вошел в кирпичное крошево и намертво засел в земле. Ардиан закрепил кабель под расплющенной шляпкой костыля и сбросил другой конец кабеля в колодец.
Перед тем как спуститься в источавшую зловоние дыру, он посидел на груде битого кирпича, пытаясь справиться с внезапно накатившей волной паники. Все-таки старому Дауду удалось его здорово напугать. При одной мысли о том, что где-то внизу затаилось крошечное смертоносное существо, которое может убить его прежде, чем он его увидит, мышцы Ардиана становились вялыми и дряблыми, а сердце сдавливали холодные жесткие пальцы. Он сидел, не в силах пошевелиться, чувствуя себя совсем маленьким и слабым. Потом он вспомнил масленые глазки Мустафы, его жирный, кривящийся в ухмылке рот и почувствовал, как страх отступает под напором ненависти.
— Я убью тебя, — прошептал Ардиан, обращаясь то ли к Мустафе, то ли к своему страху. — Ты меня не получишь. Я сильнее, чем ты думаешь…
Он поднялся, повесил себе на шею мешочек, в котором что-то жужжало и побрякивало, натянул асбестовые рукавицы и полез в колодец.
Спускаться было несложно — в выложенных кирпичом стенах колодца тут и там чернели глубокие выбоины, которые Ардиан использовал как ступени. Старый кирпич крошился под ногами, крупные куски с глухим стуком падали на невидимое в темноте дно. «Если там живут пауки, — подумал Хачкай, — я уже их всех перебудил…»
Вокруг сгущалась тьма. Кружок голубого неба над головой приобрел темно-фиолетовую окраску, как будто на поверхности уже наступил вечер. Ардиан приостановил спуск и вытащил из мешочка маленький, но мощный фонарик, без спросу позаимствованный у старого Дауда. Перед тем как нажать на кнопку, он вновь испытал короткий, острый укол страха — ему вдруг показалось, что пауки, скрывающиеся в бархатистой темноте, только и ждут, когда он включит свет. Но Хачкай уже знал, как бороться со своим страхом.
Луч фонаря ткнулся в бурую, поросшую сухим лишайником стену, скользнул вниз, перепрыгивая через выбоины и трещины, и высветил заваленное камнями дно колодца метрах в двух под ногами Ардиана. Среди острых осколков белели кости скелета.
Ардиан взял фонарик в зубы и осторожно соскользнул по канату на камни. Осмотрелся, ожидая увидеть снующих повсюду пауков, но вокруг было пусто и мертво. Хачкай медленно пошел вдоль стены, внимательно глядя себе под ноги. Один раз ему показалось, будто впереди шевельнулось что-то белесое, но это был лишь полуистлевший эполет, украшавший некогда мундир владельца астролябии. Убедившись в том, что никаких пауков в колодце нет, Ардиан почувствовал себя обманутым. Впрочем, Дауд ведь не утверждал, что смертоносных тварей там будет много. Может, тот паук, которого он обрызгал клеем, был единственным обитателем подземелья…
Ардиан достал из мешка пачку из-под сигарет «Кэмел», встряхнул ее и тут же услышал недовольное жужжание. Жужжали толстые зеленые мухи, которых по его заказу наловил в окрестностях выгребных ям Салех. У всех мух были аккуратно оторваны крылышки, поэтому летать они не могли, а жужжать и бегать — сколько угодно. Ардиан открыл пачку и вытряс мух на большой плоский камень, рядом с которым покоился череп безвестного француза. Он не знал, чем питается зайиб, но предполагал, что в глубине души все пауки одинаковы. Опустошив пачку, Ардиан сложил из осколков кирпича что-то вроде подставки для фонарика с таким расчетом, чтобы луч падал на камень с мухами. Потом извлек из мешка предмет, похожий на маленькое сито на длинной ручке, банку с плотно завинчивающейся крышкой, положил их рядом с собой и принялся ждать.
Ждать ему пришлось долго. Время от времени Ардиан принимался считать про себя секунды, доходил до полутора тысяч, сбивался и начинал снова. Мухи надоедливо жужжали, бестолково ползали по камню, сваливались с него в кирпичную крошку, но в основном оставались в круге света. Пару раз Хачкаю показалось, что какое-то маленькое насекомое забралось ему под рубашку, но это, судя по всему, была просто игра воображения. Когда ему надоедало смотреть на копошащихся мух, он поднимал голову и глядел вверх, на фиолетовый кружочек неба; отсюда, со дна колодца, можно было легко разглядеть мерцающую над пустыней одинокую звезду.
Часа через три свет фонаря начал постепенно тускнеть. Ардиан, которому уже порядком надоело сидеть в зловонной дыре, решил, что еще раз сосчитает до тысячи и поднимется на поверхность, не дожидаясь, пока аккумулятор разрядится окончательно. Он испытывал разочарование и облегчение одновременно и не понимал, какое чувство сильнее.
Выждав пятнадцать минут, Хачкай протянул руку к фонарику и вдруг замер, затаив дыхание. На плоском камне происходило что-то странное — в мельтешении бескрылых мух появилась какая-то упорядоченность, как будто бы они разбегались во все стороны из одной точки. Ардиан очень осторожно посветил в темноту, пытаясь обнаружить источник мушиной паники, и вздрогнул. У самого края камня блеснула в тусклом свете фонарика антрацитово-черная головка с двумя белыми пятнышками, похожими на крохотные слепые глазки.
Зайиб!
Размером паук был не больше мелкой монеты, хотя и не таким маленьким, как описывал его Дауд. Он крался вдоль камня очень осторожно, словно подозревая ловушку. От Ардиана его отделяло метра полтора, но Хачкай не сомневался, что зайиб может преодолеть это расстояние быстрее, чем он успеет схватиться за ручку проволочного сита. К счастью для него, внимание паука было явно приковано к крупной, лежащей на спине мухе, которая беспрерывно сучила лапками в бесплодных попытках перевернуться и убежать. Не отрывая взгляда от подкрадывающегося к добыче зайиба, Ардиан поднял с земли сплетенную из проволоки ловушку. Паук вдруг замер, остановившись в нескольких сантиметрах от беспомощной мухи, и неожиданно поднялся на задние лапки — Ардиану показалось, что он собирается прыгнуть. Не медля ни секунды, он быстро шагнул вперед и опустил свое сито на камень, накрыв им и зайиба, и муху. Потом, еще не веря в свою удачу, придавил сито сверху тяжелым каменным осколком — на всякий случай, чтобы паук не выбрался из-под проволочного купола. Посветил фонариком по сторонам, проверяя, не спешат ли к мушиному пиршеству другие пауки. Облегченно вздохнул, никого не обнаружив.
Наступал самый ответственный этап операции. Хачкай свинтил крышку с пластиковой банки из-под арахисового масла и поднес ее к ситу. Руки тряслись. Затем осторожно, чтобы не раздавить насекомых, подтащил сито к краю камня. Сверху ему было видно, как суетится зайиб, пытаясь просунуть длинные передние лапки в узкие щели между проволочками. Ардиан стиснул зубы и передвинул сито еще на пару дюймов — таким образом, чтобы паук мог проскользнуть в приоткрывшуюся внизу щель. Одновременно он просунул между камнем и краем сита пластиковую банку. Несмотря на асбестовую рукавицу, он чувствовал себя очень неуверенно.
Паук подбежал к щели и замер. Потом вдруг подобрал лапы и камешком рухнул на дно банки. Раздался сухой стук и сразу за ним тихий зловещий шелест. Ардиан выдернул банку из-под края сита, схватил крышку и начал торопливо ее завинчивать. Делать это в толстой асбестовой рукавице было страшно неудобно, пару раз крышка едва не сорвалась с резьбы, и Ардиан мгновенно вспотел от страха. Потом крышка перестала проворачиваться, и он с облегчением понял, что дело сделано. Зайиб был пойман.
Несколько минут Ардиан просто стоял и тупо разглядывал пластмассовую баночку, в которой шелестела маленькая смертоносная тварь. Потом скинул рукавицы и непослушными, трясущимися пальцами засунул банку в мешок.
Наверх он поднимался, не очень хорошо понимая, что делает. Кабель был слишком скользким, чтобы лезть по нему, как по канату, и Ардиану пришлось взбираться по стене колодца, нашаривая выбоины и выступы. Каждый раз, касаясь невидимой в темноте стены, Ардиан готовился ощутить под подушечками пальцев гладкий хитин паучьего тельца: воображение рисовало ему маленьких зайибов, настороженно перебирающих тонкими, ломаными лапками в сантиметре от его лица. Когда подъем, наконец, закончился и Хачкай почувствовал на своем лице жаркий ветер пустыни, ему показалось, что он постарел на двадцать лет.
Он лег на спину — прямо в пыль у зловонной дыры колодца — и долго лежал так, разглядывая синий купол небес. Потом поднялся, отряхнул куртку и побрел обратно, к жилым баракам.
Ардиан долго умывался на заднем дворе, пытаясь соскрести с себя прах паучьей дыры. Вся его
