всех сторон, то, во всяком случае, больше, чем с одной точки зрения. Вскоре перестала различать, что в ней от которой из двух прежних, даже имя придумала себе новое – Алора, так постепенно и привыкли звать ее самые близкие. В отдыхе слитое сознание не нуждается. Когда хочется немного расслабиться, она продолжает разрабатывать два-три направления мысли вместо привычных десяти.
Через несколько месяцев ей пришла идея, как переместить часть слитого сознания в другое тело. Минский вряд ли об этом думал, он ведь не специалист, не вникал глубоко… Догадки решила обсудить с Дроздовым – тем врачом-психотрансплантологом, что когда-то перенес Алину в тело Лоры.
– Николай Александрович, скажите – при психотрансплантации сознание в новое тело перемещается или копируется?
– Возможны оба варианта. Мы отработали и тот, и другой. Но копирование менее желательно – поднимает слишком много вопросов, ответов на которые общество пока не нашло. Две копии одной личности – как поделить между ними собственность, права? Обе знают коды от банковских карт, веб- кошельков, только одна в родном теле, другая – в чужом…
Она кивнула. В свое время прочла немало фантастики, где поднималась эта тема.
– Для вашей трансплантации, – продолжал Дроздов, – использовали, согласно пожеланию господина Минского, технологию перемещения.
– Значит, в моем прежнем теле сейчас нет личности? Нет сознания, памяти?
– Нет. Это только тело, подключенное к аппаратам жизнеобеспечения. Мозг – чистый лист. Чище, чем у младенца, у того хотя бы внутриутробные воспоминания.
Она вздохнула с облегчением. Окажись иначе, пришлось бы менять план, а то и вовсе от него отказаться.
– Николай Александрович… возможно ли скопировать меня нынешнюю в тело Алины?
– Да. Принцип тот же, что при обычной трансплантации. Вероятно, адаптация пройдет легче: в мозгу реципиента отсутствует личность, что инстинктивно сопротивлялась бы подселению. Но… хорошо ли вы обдумали последствия? С момента копирования это будет личность, отдельная от вашей. Ее развитие пойдет другим путем…
– Продолжайте, – мягко сказала Алора. – Вы хотели что-то добавить, но осеклись.
Брови Дроздова взлетели, но он тут же вернул на лицо обычную невозмутимость, только взгляд стал напряженным. «Как догадалась эта девчонка?! – читала она во взгляде. – Я доктор психологии, знаю все движения лицевых мышц, оттенки голоса, что выдают скрытое, и долгие годы приучался контролировать…»
Пауза тянулась, как жвачка за влипшим пальцем. Наконец Алора спросила прямо:
– Есть ли способ, чтобы личности сохранили друг с другом связь и после копирования?
– Пока нет. Но, возможно, будет… Работа в этом направлении ведется под личным контролем господина Минского.
– Нет, – отрезал Вацлав. – И речи быть не может.
Он чуть повернулся в кожаном кресле на колесиках, отражение в блестящей поверхности стола качнулось в такт.
– Но почему? – спросила Алора.
Она сидит напротив в кресле для посетителя, выпрямив спину, будто желая достать макушкой потолок. Краем глаза видит Дроздова, что примостился на краешке сиденья в таком же кресле справа.
Пальцы Вацлава чуть крепче сомкнулись на подлокотнике.
– Меня вполне устраивает личность, что сформировалась из Алины и Лоры, ее деловые и личные качества. Я не хочу потерять ее… то есть тебя. А любая новая операция – риск.
– Любая, кроме этой, – возразила она. – Что бы ни случилось с другим телом, личность в моем нынешнем не изменится.
– Госпожа Алора права, – поддержал Дроздов. – При отработке технологии мы собрали достаточно статистических данных, чтобы утверждать: копирование абсолютно безопасно для донора. Даже когда трансплантация была неудачна, а последствия для реципиента – плачевны, состояние организма и психики донора в ста случаях из ста оставались прежними. Вот результаты исследований, взгляните.
Он протянул Минскому распечатку на одной странице, тот скользнул по ней взглядом.
– Допустим, – бросил Вацлав небрежно. – Но при копировании возникнет новая личность. Как я могу быть уверен, что она не нарушит конфиденциальность? Не станет беседовать с журналистами?
Он перевел взгляд от врача к девушке, черные пронзительные глаза будто заглянули в самую глубь ее души.
Алора подобралась, будто перед прыжком.
– Я смогу сохранить контроль над другим телом, – заверила она, – с помощью девайса, что разработали в клинике Николая Александровича.
– Последние модели успешно прошли испытания, – сообщил Дроздов, – на добровольцах из числа сотрудников. Могу установить госпоже Алоре девайс из этой серии.
– Что, если у нее он не будет работать? – резко спросил Вацлав. – Из-за каких-нибудь факторов, что еще не изучены?
– В этом случае мы погрузим тело реципиента в глубокий сон, что будет длиться, пока не установим работающую модель девайса.
Вацлав смахнул невидимую пылинку с рукава.
– Пусть копирование и не создаст проблем, – холодно произнес он, – но какая от него польза? Все, на что тратятся ресурсы компании, должно приносить выгоду.
Алора могла бы гордо заявить, что у нее хватит денег оплатить психотрансплантацию и самой, но это – путь в тупик. Девайс для связи ей выдадут только с разрешения Вацлава, без него личность в прежнем теле Алины будет ей чужой, с каждым прожитым днем все более далекой.
– Мы получим в распоряжение, – мягко, но уверенно заговорила она, – канал связи, что некоторое время – пока не разовьются технологии – не сможет отследить никто посторонний. И связывать канал будет меня с тем, кто формально не имеет к «Мод-Прогрессу» никакого отношения. Тело этого человека будет полностью под моим контролем. Мир бизнеса полон неожиданностей. Разве не полезно иметь в рукаве… еще один козырь?
Взгляд Вацлава скользнул к окну. За стеклом гнутся на ветру голые ветви кленов, золотистой поземкой метут по дорожкам и газонам листья.
После долгого молчания, не сводя глаз с деревьев, Минский произнес:
– Да. Я не ошибся в тебе.
Она открыла глаза – и мир разделился на два. Она лежит в палате с золотистыми обоями, где на стене календарь, – и в палате бирюзовой, где взгляд упирается в часы, а на одеяло падает от окна косая полоса солнечного света. Будто две 3Д-модели открыты одновременно.
– Как себя чувствуете? – спросили почти в унисон Дроздов и молодой врач, что сидит у постели другого ее тела.
– Нормально, – ответила она двумя голосами: низким грудным и звонким, высоким, что самой кажется отголоском давнего сна.
Пошевелила рукой в теле Лоры, тренированные мускулы откликнулись охотно. Рука Алины вяло дернулась и упала на одеяло. Еще бы, столько пролежать в беспамятстве! Мышцы начали атрофироваться… Это тело она пока оставит в клинике, пусть пройдет курс реабилитации. Но главное – передатчик действует! Она ощущает себя в двух телах!
– Девайс работает, – объявила она врачам. – Я в двух телах.
– Что-нибудь беспокоит?
Она прислушалась к себе. Картинки, звуки, ощущения поступают от обеих ипостасей параллельно, не смешиваются. Мысли ясные, четкие. Легкое, приятное волнение перед новым, что предстоит, других эмоций нет, даже удивительно. Впрочем, она ведь пережила встряску посильней, когда две личности встретились в мозгу. То был скачок качественный, сейчас – всего лишь количественный, да и многозадачность уже некоторое время привычна.
Она улыбнулась одной парой губ, затем второй.
– Скучно лежать без дела. Давайте уже тесты на восприятие, реакцию и что там еще.
