душевность. А в электронном виде многое теряется.
Нельзя сказать, что в технической коммуникации нет никаких проблесков диалога. Там есть жажда диалога. Но все обращено к некоему незнакомому объекту.
Преткновенный камень диалога — это двухсторонняя свобода, общение на расстоянии двух свобод.
Препятствия со стороны Бога начинаются тогда, когда человек говорит с Богом в приказной форме, начинает командовать, настаивать, то есть ведет себя как язычник: он идола о чем?то попросил, тот не выполнил — за это его срубают, сжигают, рассчитываются с ним.
Когда такое языческое отношение начинает действовать в молитве, то есть мы от Бога что?то требуем, сразу появляются препятствия со стороны Бога, потому что Бог не согласен быть рабом наших страстей. Бог не может изменить Своей природе. Он не даст Собой манипулировать. Человек может капризничать до упаду, и очень часто эти людские капризы заканчиваются трагически. Но Бог остается Богом.
Если человек обоготворяет себя, ставит самого себя на место Бога, то ему не с кем вступить в молитвенный диалог. Его человеческий логос торжествует, но он оказывается в пустоте. Естественно, двум богам не ужиться вместе.
Встреча двух логосов: Логоса Божественного и логоса человеческого — это кризис.
Человек или распинает Логос Божественный во имя торжества своего логоса, или принимает Его и отрицает свой логос во имя Логоса Божественного.
Можно ли выйти из диалога с самим собой? Или это тупик?
Начало восстановления личности — вступление в диалог со Священным Писанием как Словом Божьим. Когда мы читаем Священное Писание, то с нами говорит Сам Господь. Если мы принимаем Слово жизни, то оно созидает нас, формирует нашу личность.
В Ветхом Завете больше всего диалогов с Господом у Авраама.
Чтобы человек вступил в разговор с Богом, он должен забыть себя. На языке аскетики — стать простым.
В Библии об Аврааме сказано: «человек простой». Простой — не значит глупый, а — целостный. В диалоге он забывает о себе, думает только о Боге, тянется только к Нему.
Диалогу с Богом предшествует вера человека, акт веры, в котором человек выходит за границы собственных знаний.
Если диалог истинный, он всегда совершается в духе веры. Дух веры — это самая суть, кровь диалога, потому что диалог в высшем смысле не может проходить в духе знания. Знание всегда предполагает как бы объективистскую установку, объективное наблюдение и корректировку своего поведения.
Господь Иисус Христос приходит в этот мир в духе веры, то есть Господь так любит мир, что доверяет этому миру, приносит в дар
Сына Своего Единородного, чтобы стало возможным возобновить утерянный диалог.
Иисус Христос призывает нас к вере, просит не терять ее, потому что в духе веры есть жизнь, есть возможность обретать все новый и новый опыт, новое общение, новое измерение своей жизни.
То слышание, к которому мы призваны, совершается в сердце. Господь выбирает для этого наше сердце. В нем Он являет Свое присутствие и Свою Любовь.
Только в сердце Слово может стать плотью и преобразить человека.
Во время службы перед возвещением Слова Божьего звучит призыв: «Премудрость, вонмем! [11] Услышим Святое Евангелие…» Все наше существо должно обратиться в слух. Перед заключением завета со Своим народом Бог говорит ему: «Слушай!»
Когда Бог спросил во сне царя Соломона, чего он желает, тот, имея много сокровищ, понял, что самое важное — это иметь слушающее сердце: Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло (3 Цар 3:9). И Моисей, переживший Божие прикосновение, просил, как и царь Соломон, сердце слушающее.
Нам всем дана возможность погрузиться в глубины нашего сердца, в глубину молчания и обрести Божественное безмолвие.
Как мы слушаем, и что мы слушаем?
Часто мы охотнее слушаем слова лукавого, нежели слова жизни. Поэтому нам нужно очищать свой слух, учиться различению духов, о приходящей мысли спрашивать себя — от Бога ли она, от плоти или от бесов.
Это духовная аскеза.
Мысль, идущая от ума, почти не затрагивает наше сердце, она уходит и приходит, уступая место другой.
Христианину необходимо каждый день поддерживать в себе состояние открытости к присутствию Господа. Уходить с поверхности жизни, где мы подвергаемся постоянно разным прельщениям, в глубину ее — вот то постоянное усилие, которое мы должны совершать. Нужно возвращаться в свое сердце, в то место, где пребывает Бог и где Он нас ждет.
Когда мы находимся в присутствии Отца, предстоим перед Ним, можно ничего не говорить, только погрузиться в молчание, и в нем может прозвучать Его Слово.
Господь избрал в храме нашего тела место, чтобы говорить к нам и являть Свое присутствие. Он говорит нашему сердцу.
Так говорил Господь с одним юношей, который в детстве был крещен, но потом несколько лет жил вдали от Церкви. Однажды он неожиданно ощутил желание пойти в храм. Вот его свидетельство.
«Это было желание, которое я не могу объяснить, но оно существовало и подталкивало меня. И вот я решил пойти в храм в воскресенье вместе с моей матерью.
Я забыл все, что связано с литургией и с молитвой, но как только я вошел в храм, я понял, что меня ждут, что я пришел на встречу с кем?то. Я еще не знал с кем, но уже одно то, что я находился в этом месте, приводило меня в состояние слушания чего?то или кого?то, кто вскоре должен был открыться.
Я был там, внутри храма, мне была назначена встреча, и я не хотел упустить этот случай. Я был рядом с матерью в глубине храма. Служба началась. Слова священника были для меня пищей. В его словах, в его жестах, в его молитвах я искал лицо того, кто пригласил меня.
В конце проповеди я закрыл глаза и обнаружил внутри себя тишину, тишину Бога, Которой говорил во мне. С этого момента я был далеко от всего внешнего, и это лицо становилось все более ясным и очень, очень безмолвным.
Ничего, кроме этого присутствия, обитающего во мне; я еще не мог разгадать его, но оно жило во мне; мое сердце приготовилось увидеть Того, Кого я искал.
Священник вознес дары. Я стоял на коленях, смотрел на них, и я понял, что это Он. Мои глаза были закрыты; мои руки соединены, и мое сердце открыто.
Больше не было никого, кроме Него и меня, в тишине. Его присутствие охватило меня, я был наполнен Им, и мне было этого достаточно.
Моя мать начала проявлять обеспокоенность, видя меня столь поглощенного молитвой. Она начала толкать меня локтем и спрашивала:'Что с тобой?'Я отвечал:'Я молюсь'.
Я встретил Того, Кого искал, я нашел Его. Я находился в храме и одновременно внутри моего сердца. Я находился внутри Храма Тела Христова, которое есть Церковь, и внутри Храма моего тела, я встретил моего Возлюбленного в моем сердце. Больше ничто не заставит меня потерять Его. Он призвал меня стать священником для Его Царства».
Это пример чуткого сердца, которое расслышало призыв Господа и откликнулось на него. Мы часто понимаем диалог как разговор человека с Богом, человека с человеком, Церкви и общества, — как разговор, делая акцент на говорении. На самом деле суть истинного диалога не в говорении, а в слышании. Дар слышащего сердца дан каждому из нас, и наше призвание — принять его и развить. Как в древние времена Господь говорил Израилю: «Шма, Исраэль!» — «Слушай, Израиль!», так и сейчас Он призывает каждого из нас: «Слушай!..»
Молитва как диалог
