святого, то родители часто воспринимают это не как случайность, а как знак свыше. Если они реально это переживают, то они могут выбрать этого святого небесным покровителем своего ребенка, дать ему его имя.
М.Г. Наследует ли ребенок какие–то черты своего святого?
О.В. Мы духовно связаны со всеми святыми. У любого святого есть свое достоинство, и любой святой очень значим. Поэтому говорить, что этот более значим, а другой — менее, не приходится. Но кто–то один может быть ближе. Почему ближе — это тайна. Близость открывается через какие–то знаки. Но, во всяком случае, если выбрали имя, то со временем нужно породниться с этим святым.
Имя раскрывает сущность человека. Все мы разные. Христос в Евангелии дает людям новые имена: Воанергес[40], Петрос[41].
Когда родители выбирают имя, важно учитывать, в какой день родился ребенок. Но нужно смотреть, есть ли совпадения, потому что сущности ребенка и этого имени могут и не совпасть. В святцах не случайно идет имя и перевод, что оно означает. Если было бы это безразлично, то перевод бы не делали.
И.Г. Выбор имени — это так ответственно и важно! А чем руководствоваться, если у родителей нет такого явного ощущения какого–то святого, или если есть, но понимаешь, что оно к ребенку не приложимо?
М.Г. Это действительно сложно — ведь имя ребенок получает сначала пока как одежду. Только потом, на протяжении всей жизни, он должен врасти в это имя, вжиться в него.
О.В. Да, и жизнью своей оправдать его.
Иногда родителям не нравится имя чисто внешне, просто по неблагозвучию. Самое важное, чтобы имя было не просто плодом фантазии родителей, чтобы они не придумывали имя, за которым не стоит какой–то реальный святой.
М.Г. Отец Виктор, а почему Вы не поменяли имя в монашестве?
О.В. Митрополит Леонид (Поляков) не стал этого делать, исходя из условий советской действительности. Мой постриг совершался в его домовой церкви в Риге. Он оставил мне прежнее имя, чтобы власти не могли придраться к тому, что в миру совершаются монашеские постриги. Оставив мне прежнее время, он как бы скрыл мой постриг.
Я хотел принять постриг от отца Серафима (Тяпочкина), а владыка пожелал сам меня постригать. Поскольку отец Серафим относился к митрополиту Леониду с большим доверием и послушанием, он не стал навязывать свою волю и согласился с его желанием. Отец Серафим мне сказал: «Нас будет постригать одна рука». Владыка Леонид и его постригал в свое время.
Отец Серафим хотел, чтобы мне дали имя Мелетий. Он почитал святителя Мелетия Харьковского, в Харькове в кафедральном соборе есть его мощи.
Как рассказать о Боге тяжело больному ребенку?
И.Г. До сих пор мы беседовали о нормальных, здоровых детях. А есть и другие…
Как рассказать детям, имеющим тяжелые, изматывающие, длящиеся годами, болезни, о том, что Бог их любит? Для меня это серьезная проблема. Если я окажусь один на один с таким ребенком и его заданным или не заданным, а лишь прочтенным в глазах вопросом, что ответить ему?
О.В. Если у ребенка, например, нет ножки, то ему можно сказать: «А у другого мальчика нет зрения, он не видит ни солнце, ни травку. Ты же видишь, какие красивые цветы перед тобой стоят, ты видишь меня. А есть мальчики и девочки, которые этого не видят. А есть дети, которые не слышат. Я с тобой разговариваю, а они не слышат моего голоса, и сами разговаривать не умеют». Это — тот прием, которым пользовались святые отцы, которые говорили: «Если ты страдаешь, то подумай о тех, которые несут еще большие страдания». Кому–то еще труднее, чем тебе. Такой поворот можно сделать в разговоре. Это как–то смягчит его страдания и заставит его отойти от мыслей о себе.
Но лучше объяснять ребенку не словом, а своим поступком. Прийти и делать ему то, что доставит радость и обрадует его. Наш знакомый Илья приходил к больным людям со скрипкой и играл им. Люди понимали, что он пришел к ним с любовью. А Бог есть любовь.
Не всегда надо все объяснять. Надо постараться уйти от сложного богословского разговора, в котором можно утонуть, и ум ребенка не сможет воспринять сложные вещи. Не обязательно обозначить это слово — «Бог». Христос слово «Бог» почти не употребляет, Он говорит: Отец. Это явление Бога. Можно просто сказать: «Тебя любят! Тебя любит мама, друзья (если они есть)». Надо постараться направить внимание его и ума и сердца на то, что «тебя любят».
М.Г. А если ребенок спросит: «Почему Бог меня не любит?»
О.В. Если спросит — можно сказать: «Как же Он тебя не любит? Я пришел к тебе — значит, Он тебя любит. Когда нам что–то дарят, это означает, что нас любят. Если я пришел к тебе поиграть на скрипке — это подарок, ведь тебе это нравится». Можно еще с чем–то прийти, это уже — по ситуации, что сможет воспринять этот больной ребенок. Одному скрипка нужна, с другим нужно просто посидеть рядом и подержать за ручку, держать и не отпускать. Ему будет хорошо, что с ним общаются.
У Жана Ванье в общине одна молодая английская девушка пыталась быстро кормить лежачего мальчика–дауна, а ему не нравилось, он выражал неудовольствие. Она спешила кормить, потому что были еще такие же лежачие. И потом, уже за чашкой кофе с коллегами, она говорит: «Больной, а ведет себя, как садист, издевается надо мной!» А коллега ей говорит: «Ты подумай, почему он себя так ведет? Он не хочет тебя отпускать. У него нет возможности поиграть, погулять. Он хочет общаться с тобой. А пища — для него единственное удовольствие. Он хочет задержать ее, медленно пережевывать, глотать, чтобы как–то насладиться». И девушка поняла. От нее что требовалось? Только одна вещь — не спешить. И это «не спешить» было бы общением с ним, ее подарком.
Больные дети оказываются очень хорошими учителями. Брат Джозеф, который приезжал к нам из Брюсселя, когда у него была жуткая депрессия, уехал именно в «Ковчег» Жана Ванье, чтобы исцелиться. Эти больные дети его исцелили, он вышел из депрессии.
Брат Джозеф рассказывал, что он понял, что с ними можно говорить только на языке любви. Другого языка они не понимают — ни командования, ни морализирования — только язык любви.
Ребенок перед иконой
М.Г. Икона занимает очень важное место в жизни Православной Церкви, особенно, в ее богослужении. Оно сложилось не сразу — много веков потребовалось, чтобы Церковь смогла определить значение иконы. Но нельзя сказать, что у всех верующих в настоящее время правильное, православное отношение к иконе: есть немало людей, для которых икона, особенно, чудотворная — самое главное в их вере, в Церкви.
Как тогда научить ребенка правильному отношению к иконе?
О.В. Знаменитый иконописец архимандрит Зинон говорит, как общаться с иконой: нужно просто ждать, когда она с тобой заговорит.
Ребенка, если у него еще нет такого опыта, можно подвести к иконе и попросить помолчать, затихнуть перед ней. А потом спросить: «Что ты почувствовал? Ты понял, зачем мы стоим перед иконой, что она значит?» Он может сказать, если это икона Христа, что мы сейчас стоим перед Христом. — А зачем? Чтобы пообщаться с Тем, Кто изображен на иконе. Если это икона святого, то через него мы общаемся с Богом.
Можно сказать так: «Ты любишь своего папу, маму, ты хочешь с ними общаться. Если они уедут, тебе будет трудно. То же самое относится к Богу. Он — наш Отец». У ребенка должна развиваться потребность общаться с Ним. Если, конечно, родители смогли передать ребенку, что Бог — не тот, который наказывает, а
