стал подниматься круче, Гречхин запыхтел и пошел медленней. Бесед больше никто не заводил, берегли дыхание, одному только Кестису подъем был нипочем, он не прекращал игру, и печальный мотив плыл по изгибающимся коридорам.
- Духи, что ли услышали? И на музыку слетаются? - вдруг спросил Махаба. - Моей головы что-то коснулось.
Морт поднял растопыренную ладонь и ощутил вялое движение теплого воздуха под потолком. Махаба, который ростом заметно превосходил спутников, почувствовал его первым.
- Больно нужна духам твоя черная башка, - буркнул Гречхин.
Морт объяснил:
- Впереди что-то греется, воздух поднимается под сводами, а ты ростом выше, вот и ощутил дуновение.
- А-а…
Кестис тем не менее прекратил игру. Ему очень не хотелось привлекать духов покойных истинного народа. Вдруг среди них и духи баб тоже имеются? Женщины истинного народа парнишке не нравились, они низкорослые, кривобокие, лица у них грубые… а тут еще и покойницы к тому же. Не хватало еще, чтобы мертвые старухи соблазнились им так же, как это обычно происходило с живыми женщинами.
- Да, впереди тепло, - чуть погодя проговорил Туйвин.
- Конечно, тепло, - сердитым тоном оборвал его старик, - сердце Текеи там бьется, обиталище духов. Мы мимо проходить будем, почуешь. Хотя тебе этого не понять, чужой ты нам все же, хоть и брат Ахагалу.
До сих пор воздух в галереях был равномерно прогрет, не холодно и не жарко, но мало-помалу путники почувствовали, что в лицо веет теплом. Галерея стала изгибаться круче - чем выше, тем меньше делалось сечение скалы, в котором шел тайный ход, чтобы остаться в теле скалы, он описывал все меньшие петли. Морт на ходу провел рукой по скале - камень был ощутимо теплым. Еще несколько десятков шагов, и воздух начал остывать, путники миновали источник жара, упрятанный в глубине скалы. Потом уже крепко повеяло холодом, и, если теплый воздух плыл над головами, то холодный стелился у самого пола.
Морт задумался: сколько они в пути? Он не мог определить время, не знал, день сейчас или ночь, не представлял, какая погода снаружи. Они так долго шли… И вокруг ничего не менялось - все та же темнота, теплый неподвижный воздух, и никаких звуков, кроме их собственных голосов и топота.
- Впереди выход, Гречхин? Мы уже у вершины?
- Пока нет. Но участок пути проходит по скале снаружи. Стена осыпалась. Когда выйдем на свет, слушайте меня, что бы я ни велел - все исполняйте в точности. Там опасно будет, это здесь нас духи берегут, а снаружи их власть меньше.
Вскоре навстречу ощутимо пахнуло холодом, и Морт разглядел серое пятно впереди, там был источник света. Чем дальше, тем явственней проступали из мрака стены коридора, здесь снова можно было различить следы ударов, этот коридор был искусственный, здесь не спала злая вода. Потом порыв ветра задул свечу, и открылось отверстие неровной формы.
- Вот она, наружа, - объявил Гречхин, хотя это и без его пояснений было ясно.
Старик первым нырнул в отверстие и на миг заслонил льющийся оттуда дневной свет. Потом посторонился. Следующим в дыру полез Морт. Встал на краю пропасти и зажмурился. Далеко под ним лежала старая Джагайя. Уступами сбегали склоны Текейской скалы, мрачные, пропеченные за шестьдесят лет благим жаром солнца и лишенные растительности. Морт увидел дворец, добела выгоревшие крыши, распахнутые ворота, в которые вливался темный людской поток. На стенах и у ворот искорками поблескивали доспехи элерийцев, они выстроились во дворе, и многолюдная толпа в темных одеждах, сверху кажущаяся сплошным потоком, текла между рядами латников.
Потом налетел порыв ветра, такой сильный, что Морта едва не зашвырнуло обратно в темноту. Солнце заслонили тучи. Ветер налетал резкими толчками, он казался жестким. Морт взялся руками за выступы скалы, и зажмурившись снова шагнул навстречу жестким толчкам ветра, совсем рядом захлопали крылья, раздалось хриплое карканье и завопил Гречхин. Старик встал возле выхода из тайного хода и прижался спиной к скале. Морт шагнул к нему, протягивая руку, но поздно - Гречхин резко дернулся, оторвался от массивного тела Текеи и замер, балансируя над обрывом. Морт сделал еще шаг, чтобы схватить проводника, но не успел - на голову Гречхина упал ворон, черные крылья сомкнулись на лице несчастного, и старик полетел вниз. Отчаянный крик оборвался глухим ударом мягкого тела о камень, и лишь шуршание осыпи свидетельствовало о только что произошедшей трагедии.
- Что случилось? Почему он кричал?.. - Туйвин, показавшийся из темноты вслед за Мортом, огляделся, прикрывая лицо ладонью - с непривычки дневной свет резал глаза.
- Ворон… сбросил… - промямлил Морт. Он и сам толком не сообразил, как это могло произойти.
- Ворон? Я вроде слышал, как эта дрянь каркнула… а потом Гречхин заорал, - кивнул Туйвин, прижимаясь спиной к скале и оглядывая небо. Потом озабоченным тоном добавил, - как бы мне это брату объяснить… он ворон в жизни небось не видал. Откуда им быть в Джагайе? Зато все, кого он со мной отправляет, пропадают, это он очень хорошо понимать может.
- С братом будешь объясняться, если живым вниз спустишься, - буркнул Махаба.
- Куда теперь пойдем, дяденьки? - Кестис выбрался из лаза последним и встал на краю пропасти, щурясь и прикрывая глаза.
Махаба схватил его за рукав и притянул к скале. Морт тем временем, запрокинув голову, разглядывал склон над собой. Вверх уходила скала, подъем был крутой, но вполне преодолимый. Когда-то здесь были подвешены веревки, в скалах до сих пор торчали ржавые крюки, с них свешивались почерневшие ошметки. Но теперь придется обойтись без них. Скалы взбегали к небу крутыми уступами, над ними виднелась кладка башни золотого мага. Еще выше по бледному голубому небу мчались лохматые облака.
- Туйвин, осторожно погляди вниз, - велел Морт, - это ваши в ходят в ворота? Истинные люди?
- Вошли уже, сейчас ворота запрут. Значит, сговорился Ахагал с элерийцами.
- Они сейчас рады любой подмоге.
- Мои земляки тоже, - буркнул коротышка. - Общая опасность на время заставит их мириться друг с другом. Неприятности начнутся позже.
- И мы примем в них самое живое участие, - объявил Морт. - А теперь - вверх! Я пойду первым, Махаба в хвосте. Туйвин, ты, наверное, будешь вторым. Лови меня, если свалюсь.
Морт слегка нервничал - слишком уж внезапно приключилось несчастье с Гречхином. В схватке место старика было бы позади, его оберегали бы и охраняли, а тут мгновение - и нет человека… Когда Морт чувствовал неуверенность, он всегда шутил, так легче. Но на крутом подъеме желание зубоскалить мигом пропало. Приходилось карабкаться по обветренным камням, всякий раз осторожно выбирать местечко, куда бы поставить ногу, цепляться за крошечные выступы. Ветер выл в уши и норовил столкнуть, плащ за плечами Морта развевался и хлопал, пришлось завязать его вокруг пояса. Под сапогами крошился растрескавшийся под жарким солнцем камень, обломки с шорохом скользили вниз - на голову Туйвина. Постепенно Морт приспособился и стал передвигаться быстрей, но всякий раз, когда он поглядывал вверх, на основание башни золотого мага, казалось, что он на прежнем месте - ни на шаг не приблизился к цели. Вот она башня - кажется, рукой подать, но сколько ни ползи по скале, а она все так же далека.
Морт уже подумывал немного передохнуть, прежде чем продолжить опасный подъем. Вот вроде бы подходящее место, он вцепился в сглаженный ветром выступ, и тут что-то толкнуло в грудь, под рубахой растеклась волна жара, это дал знать о себе древний амулет. И тут же каменный зубец, казавшийся таким прочным, раскрошился и осыпался под пальцами, Морт отшатнулся и судорожно вцепился скрюченными пальцами в крошечную трещину. Над головой просвистело тяжелое тело - и туда, где только что была рука, ударился черный бесформенный силуэт. Вороньи когти царапнули по камню, ворон захлопал крыльями, удаляясь от скалы. Внизу заорал Туйвин - ему по пальцам саданул выскользнувший из-под руки Морта обломок камня. Над головой сердито каркнула проклятая птица.
Морт глянул вниз - Махаба, неловко извернувшись, тянул из-за плеча лук. Конечно, эйбон не успел даже изготовится к стрельбе, ворон скрылся раньше.
- Чего это он? - проныл Туйвин. - Прежде эта скотина, в лед бы ей провалиться, ничего злого нам не делала… Что это с ней?
- Это как сказать, дяденька, - откликнулся Кестис. - Вредная же птица, всегда от не беды жди.
