Вентайн смерил его холодным взглядом, потом протянул знамя:
- Возьми и держись позади. Господа, мы внесем в наш план некоторые изменения. Если за холмами тоже стоит их пехота…
Тень не стал слушать, он со знаменем отъехал назад и занял место за спиной первой линии. 'Если две толпы дуралеев собрались вздуть друг дружку, - ворчал он себе под нос, - самое глупое, что можно сделать - это затесаться между ними. Ну что ж, пусть развлекутся, как умеют. По крайней мере, я буду на той стороне, что возьмет верх. Утешусь хотя бы этим…'
Пока Тень предавался унылым размышлениям, лорд Джед выстроил свою кавалерию для атаки, а Вентайн указывал унылому лорду Уолдору, где тот должен разместить вассалов:
- Возьмите правей, лорд. Когда лайвенцы побегут, вы обогнете холмы и погонитесь за ними. Топчите всех, кто попадется, не давайте им уйти к городу. Мы должны войти в ворота вместе с отступающим врагом.
- Да, подобный Солнцу, - качнул шлемом вечно печальный лорд, - мы войдем туда раньше их.
Над полем протрубил одинокий рожок, и кавалерия Джеда устремилась в атаку. Тяжелое бряцание брони, стук копыт… потом рыцари и латники подняли крик, они орали собственные девизы, выкликали имя своего лорда и еще ревели: 'Империя! Джагайя!' Поле было ровным, лошади набирали разгон, за полсотни шагов до лощины они уже неслись галопом. Всадники склонили копья, и ореол удлиненных огоньков, сиявший над рядами кавалерии, разом потух. Проорав напоследок девизы, всадники врезались в строй жрецов, взметнулись обломки копий, заорали первые раненные. Отряд красных держался стойко, но несущаяся галопом конница смела и раздавила центр их построения, люди Джеда пробились сквозь лощину, потом справа и слева на них, сломавших копья и потерявших разгон, бросились горожане, поджидавшие за холмами. Сверху на всадников обрушились стрелы, но не так уж густо, потому что ополченцев, занявших гребни холмов, атаковали наемники. Наступать по склону снизу было тяжело, солдаты не могли преодолеть расстояние, отделявшее от врага, бегом, однако шагали они храбро и бойко. Стрелки развернулись против них, но наемники, неся потери, прошли по склонам, наверху началась рукопашная.
Вслед за наемниками на холмы поднялась конница Аганея и младшего Гройза, закипела общая свалка. Рыцари в броне врезались в строй плохо вооруженной пехоты и продвигались в этой густой толпе, оставляя позади кровавые борозды. Вслед за ними ломились латники и наемники. Вентайн послал отряд кавалерии на помощь лорду Джеду, увязшему в распадке, там всадникам противостояли лучшие бойцы Лайвена, и Джед, при всем его яростном задоре, никак не мог продвинуться.
- Ага! - крикнул Вентайн. - Они сломлены!
Против Джеда горожане еще держались, но с холмов их уже теснили.
- Я знал это заранее, - буркнул Тень. - Можно подумать, у лайвенских бедолаг был хотя бы крошечный шанс…
На фланге пришла в движение конница Уолдора, до сих пор лорд оставался далеко справа и позади, теперь он повел вассалов в обход холма, чтобы перехватить бегущих лайвенцев. Те пока что держались, пятились под тяжелым напором, но сохраняли подобие строя… однако уже стало ясно, что вот-вот ополчение обратится в бегство. Непривычные к бою простолюдины не продержатся долго.
- Тень, держись со знаменем поближе! - рявкнул император. - Люди, за мной! Джагайя!
Он рванул из ножен старинный клинок, описал острием круг над плюмажем шлема и пришпорил коня. Тень поскакал следом, смутно ощущая, что вокруг него происходит нечто непонятное. Кроме него никто не испытывал сомнений, вассалы Вентайна орали и потрясали оружием, спеша присоединится к свалке и урвать свою долю чести и развлечений. Куда как весело будет топтать дерзкую чернь, вообразившую себя воинами…
А Тень скакал за Вентайном и не мог понять, почему знамя стало таким тяжелым, и почему клинок в руке Вентайна больше не сверкает. Небеса над бранным полем быстро темнели, поднялся холодный ветер, он развевал имперское знамя и рвал древко из рук. Расшитое гербами полотно над головой Тени хлопало и трещало, порывы упругого холода налетали один за другим, как морские волны, но занятые убийством люди были слишком увлечены, чтобы заметить перемены в небе.
Вентайн мчался, подняв над головой древний клинок. Рот его был раскрыт, но собственного крика император не слышал - гремели доспехи, тяжело ударяли в землю копыта, грохотала сталь доспехов, рядом с ним и позади него кричали рыцари и оруженосцы, а впереди шла битва. Взлетали окровавленные клинки, палицы с треском обрушивались на окованные сталью щиты, дико вопили раненные, и ржали кони. В прорезях забрала Вентайн видел скачущую вверх и вниз картину побоища, и ему казалось, что разом все предки - разбойники, завоеватели и покорители - ожили в нем и жаждали новой крови и новых побед.
На флангах северяне уже побежали, но в центре продолжалась схватка. Император влетел в месиво из человеческих и конских тел, разглядел пятящегося горожанина, тот закрывался большим неудобным щитом и тыкал перед собой сломанным копьем. Вентайн, злобно хохоча, развернул коня, сбил лайвенского олуха с ног, ударил следующего. Ополченец неловко заслонился секирой на длинной рукояти, под остро отточенным лезвием меча древко секиры разлетелось на куски, и тут же горожанина пронзил копьем латник, скакавший следом за Вентайном. Подобный Солнцу ощутил раздражение - он сам хотел зарубить пешего мерзавца, но, подняв голову, увидел плотную колышущуюся массу человеческих тел. Среди темных плащей мелькали красные пятна - жрецы! Императору захотелось зарубить красного жреца, и он устремился туда, где заметил их накидки. Люди и куски оружия разлетались с пути Вентайна, он рубил, его конь сбивал грудью горожан с ног. Кого-то Вентайн огрел по макушке щитом, его меч уже покраснел от чужой крови. По спине струился пот… а потом в лицо пахнуло ледяным холодом. Струйки морозного дыхания, как кинжалы пронзили прорези забрала, и конь под императоров тоскливо взвыл. Иначе, как воем, нельзя было назвать этот печальный стон. Конь раньше всадника почуял холод греха, окутывающий поле битвы.
- Бежать! Бежать! - на разные голоса закричали справа и слева. Вентайн разглядел сквозь забрало седого горожанина с серебряной цепью поверх кольчуги, тот ослеп от крови, заливающей глаза - это ему досталось умбоном императорского щита по башке. Седой метался, бестолково размахивал руками - оружие он потерял - и вопил:
- Начинается! Кайл сказал: бежать к Лайвену! Вот оно!
Холод начал проникать под доспехи, Вентайну показалось, что пот на спине превращается в лед, его собственное дыхание вырывалось изо рта паром, с темного неба просеялся легкий снежок.
Горожане побежали. Вентайн натянул поводья и опустил дымящийся красный меч. Еще крепче повеяло морозом, император увидел, как разбегающиеся лайвенцы спотыкаются, падают, пытаются ползти прочь… и застывают, будто обращенные в камень. Вокруг на припорошенную снегом землю опускались рыцари и латники, Тень выронил знамя и обеими руками обхватил шлем… из-под забрала раздавался тоскливый стон.
Конь императора тяжело опустился на колени, стал заваливаться набок… император задергал ногой, чтобы освободиться от стремени, не успел, он и конь вместе повалились, ногу придавила неподъемная тяжесть, и Вентайн ощутил невероятную, смертельную усталость. Глаза закрывались сами собой, в мозгу билась единственная мысль: 'Я устал, мне нужно отдохнуть, немного поспать, немного, немного, немного…'
На груди под доспехами зашевелился теплый ком, волна жара прокатилась по телу, Вентайн вскинулся и ощутил, что Отец-Солнце дрожит на цепи, сон стал отступать, потом императора приподняли, рванули, с него содрали нагрудник… Перед глазами закачалось лицо, сквозь пар, летящий изо рта, и снег, мерно сыплющийся с неба Вентайн не мог различить черты… К тому же при падении шлем сместился, забрало оказалось правей, чем полагается. Лицо казалось знакомым, очень знакомым…
Он зашарил рукой вокруг себя, но дедовского меча не было - отлетел, когда Вентайн рухнул вместе с конем. Император приподнялся, чтобы вытянуть кинжал - его толкнули на землю, в прорезях перед глазами он наконец-то разглядел лицо - но это был не человек. Сам Отец-Солнце, металлический диск с грубо отчеканенными чертами глядел на поверженного Вентайна. Кровь разбойников и императоров вскипела в замерзающих венах, Вентайн заорал, раздирая остывшие легкие, и ударил кинжалом в солнечный лик, ставший вдруг ненавистным… Острие поразило Отца-Солнце в левый глаз.
