зимней стражи по имени Лерч объяснил так:
- Передовые пришли. Поэтому следы одиночные. А когда объявится стая, отпечатки так друг на друга налезать станут, что не разберешь, сколько тварей, и куда неслись. Бывало, выйдешь на поляну - а она вся утоптана, будто ледяные бесы на ней плясали. У северной заставы уже, небось, началось, скоро и к нам доберутся.
- Скорей бы, - протянул Эдрик, - а то скучно становится.
Лерч с Сопляком поглядели на парня как на умалишенного, и Морт тоже не поддержал приятеля. Он знал, что Эдрик сговорился с лайвенскими скорняками насчет поставок шкур, ему не терпится заполучить первую добычу. Морта трофеи не интересовали, он надеялся, что приключения в зимнем лесу подстегнут память, помогут припомнить хоть что-то, но надеялся напрасно.
Гейт поручил им пройти на юг и поглядеть, как замерзает море у берегов. Дорога была знакома, Морт заново отыскивал присыпанные снегом приметы. Сопляк остановился, чтобы высморкаться в снег, ему на голову свалился с дерева снежный ком. Парень торопливо посторонился, но все же недостаточно проворно - Морт едва успел заметить полет тонкого серебристо-серого тела и вскинул копье. Прежде чем он сам сообразил, что происходит, тяжелый удар отдался в плечо, древко с треском вывернулось из неудобных толстых рукавиц, Сопляк повалился в снег, перекатился и на четвереньках пополз в сторону, даже не пытаясь поднять копье.
Морт с удивлением глядел на собственное оружие - его копье лежало в снегу, а наконечник проткнул что-то серое, дымчатое. Зверь бился в снегу, вздымая вокруг себя тучу белой пыли, обильно запятнанной кровью. Во все стороны летели брызги и комья снега, умирающая тварь завывала и визжала. Лерч широко размахнулся, перехватив свое оружие поближе к наконечнику и, как дубиной, ударил древком в красно- белый вихрь, зверюга взревела. Подскочил Эдрик и тоже врезал древком. Они не хотели больше портить мех - зверь умирал, и теперь его нужно было просто забить, чтобы скорей покончить с делом. Когда тварь ослабла и стала дергаться не так яростно, Морт ухватил дрожащую рукоять копья и дернул. Наконечник вышел с хрустом, за ним выстрелила густая красная струя. Тварь затихла и мелко дрожала в развороченном сугробе среди красных брызг, плавящих снег.
Эдрик осторожно приблизился и развернул копье наконечником от себя.
- В глаз, - посоветовал Лерч. - С тебя причитается за шкуру. Мне, и Морту тоже.
Когда Эдрик добил зверя, Сопляк решился подобрать оброненное копье и наконец высморкался. Морт оглядел добычу - дикий кот, очень крупный. Лерч с Эдриком, не теряя времени, стали обдирать добычу. Сопляку с Мортом пришлось стоять над ними и следить, чтобы на запах не сбежались еще какие-нибудь хищники. Когда закончили, Лерч скомандовал:
- А теперь ходу отсюда! Приказ нужно исполнить, к морю мы сегодня все-таки выйдем, но обратно пойдем другой дорогой. Сюда три дня ходу нет.
Морт понял, что имел в виду солдат - сюда приходить нельзя, пока ободранную тушу не сожрут. Эрик перекинул свежую, истекающую кровью шкуру через плечо, теперь он старался держаться посередине маленького отряда, и они двинулись к морю. С добычей шагали быстрей, а ветер крепчал и крепчал. На головы валились целые сугробы, деревья раскачивались и скрипели. Когда перевалили гребень холма, Морт увидел, что море бушует. Издалека, от самого горизонта к берегу катились волны - широкие, мощные. Северный ветер срывал с них пенные шапки, морщил пологие бока, волны рвались и лопались под этим напором, но упрямо продолжали свой безнадежный бег, чтобы разбиться вдребезги о скалы. Лед не мог встать, весь берег был усыпан белыми обломками. Ослабевшие, раздробленные валунами волны ударяли в них, заставляли шевелиться, подпрыгивать и ползти по гальке… Море шумело и ревело, прибой мерно громыхал о камни, обломки льда скрежетали и переворачивались.
- Буря начинается! - прокричал Лерч, с натугой перекрывая шум неспокойного моря. - Нужно домой!
Они двинулись вдоль берега, потом свернули на север, чтобы обойти место, где убили дикого кота. Морт, поглядывая по сторонам, думал о ревущем море. Нет, и шторм не смог пробудить его память, ничто в душе не шевельнулось при виде буйства стихии.
А ветер разыгрался не на шутку. Дым, который в тихую погоду поднимался над заставой высоким черным столбом, сейчас распадался на волокна, закручивался полупрозрачными вихрями и окутывал караульную башенку. Когда солдаты вступили на свободную от деревьев полосу вокруг ограды, ветер налетел и закидал хлопьями снега, прозрачными осколками льда и изломанными сучьями. Морт, согнувшись в три погибели и прикрывая лицо рукавицей, побрел следом за Лерчем к воротам.
- Стой! Куда! - орал позади Эдрик, споря с ветром, который норовил вырвать из рук добычу.
Лерч заколотил в ворота, и, едва створка ушла чуть в сторону, все торопливо протиснулись внутрь. Во дворе было потише, вой ветра уже не оглушал, тем явственней слышался скрип деревьев, которые гнулись и стонали под напором бури. Когда ворота позади захлопнулись, и рев стихии словно отрубили топором. Морт выпрямился и тут только обнаружил, что вокруг полно народу. Оказывается, приехал Круст и привез пополнение - двоих новых стражников. Эти ежились и морщились, одежда на них была не зимняя. 'Должно быть, в Лайвене пока что тепло, - подумал Морт. - Ну конечно, ведь еще осень! Это здесь уже зима вступает в свои права'. По всему выходило, до того, как утратить память, он жил в более мягком климате? Если для подобных выводов ему приходится пораскинуть мозгами…
Одним из новобранцев оказался Туйвин. Толстяк суетился, разгружая повозку, и покрикивал на солдат, которые трудились вместе с ним:
- Поосторожней! Поосторожней!
- Да что ж там у тебя такое? Железяки…
- Давай, давай, снимай! Вот в дом пройдем, покажу.
Туйвин частенько ездил за границу Зимы, где в его собственных схронах под землей и летом хранился лед. В таких вылазках его сопровождали солдаты зимней стражи - не бесплатно, разумеется. Туйвин хорошо знал жизнь на заставе, да и стражники относились к нему с той симпатией, какая причитается человеку, дающему возможность заработать. Сейчас он покрикивал, солдаты подчинялись. Второй новичок… Морт захлопал глазами.
- Лед меня возьми, - протянул Сопляк, - да он черный!
- Точно, эйбон, - Эдрик выдал свою щербатую улыбку, но порыв ветра швырнул ему в рот снежный ком. Солдат выругался, стал отплевываться и утирать лицо.
Сержант Гейт бросил на них сердитый взгляд и вернулся к спору - он как раз препирался с капитаном, отказываясь от такого пополнения.
- Он же черный! - проорал Гейт. - Его ж на снегу видно!
Стражники, прикрываясь от ветра, не уходили со двора, спор начальства оказался славным развлечением.
- Сам ты черный! - рявкнул эйбон. - На себя посмотри, волосатый хажир!
В самом деле, черная щетина на лице Гейта делала его таким же заметным среди снегов, как и цвет кожи - эйбона.
- Тебе все равно нужны солдаты, - рявкнул Круст, - вот и этого принимай.
- Он замерзнет, он южанин, - уже без прежнего напора пытался возражать сержант.
- Я родился в Лайвене, - снова встрял темнокожий, - и отец мой родился в Лайвене, я такой же северянин, как и все. В Эйб я плавал моряком, но я - отсюда родом, понял? Я хочу защищать родной город от Зимы! Как все!
Говорил он чисто, без акцента. В конце концов Гейт сдался и махнул рукой:
- Ладно, парень, будешь служить здесь… Капитан, вы переночуете у нас? Буря не собирается стихать.
Круст только теперь оглядел возвратившийся патруль, заметил шкуру дикого кота. Видно, скверная погода и перепалка с сержантом испортили ему настроение.
- А вы что, охотиться вздумали?
- Нет, капитал, зверюга сама на нас напала, - стал оправдываться Лерч. - А приказ мы исполнили, до берега дошли, все осмотрели.
- Все? - Круст уже начал остывать.
- Все, что можно осмотреть в такую вьюгу, - объяснил солдат. - Сами видите…
