жалили. Горели покрышки, горели дуканы, и дымом была застелена большая часть улицы, никто не понимал толком — кто стреляет и в кого. Чуть в стороне от того места, где они залегли — прямо посреди улицы стояла с разбитыми стеклами и исклеванным пулями кузовом белая правительственная Волга, было видно, что в распахнутой настежь водительской двери — труп. Видимо, кто-то пытался смотаться — но не успел.
Старший офицер из охраны Шах Наваза, выглянул из-за стены, какое-то время всматривался в то, что творится на улице, рискуя получить случайную пулю. Потом кивнул.
— За![30]
Согнувшись в три погибели — хоть какое-то спасение от пуль — они начали парами перебегать до следующего укрытия, из которого короткими садил пулеметчик. Вместе со всеми бежал Танай — он бежал в третьей паре и бежал как обычный солдат — каска, бронник, разгрузка, автомат — как ни странно, это самое лучшее в бою, ничем не выделяться, чтобы не попасть на прицел снайперу. Во время перебежки один из бойцов споткнулся, упал — но второй подскочил, дотащил его до укрытия…
— Сильно?
Боец попытался улыбнуться
— Цел. В броник попало. Болит только.
Министр хлопнул его по плечу
— Поживешь…
Где-то впереди забухали разрывы — по городу бил миномет, но бил он неизвестно откуда и явно неприцельно.
— Манн тро мегоям… — выругался министр — где мы?
— Там дальше больница, командон[31]. Там засели какие-то.
— И что? Ты куда стреляешь? — министр внезапно обратился к пулеметчику
— Так прикрываю, рафик министр… — растерянно сказал он
— Побереги патроны до Арка.
— Есть…
— Кто знает, как пройти? Заболь, ты же жил здесь…
— Вон там свернем, рафик министр — показал рукой невысокий боец куда-то в дым — там дойдем, я эти места знаю…
— Связь есть с кем-нибудь?
— С министерством есть, командон — ответил радист
— Дай мне!
Танай мог оставаться в министерстве, в конце концов, именно ему, а не дежурному офицеру больше всего было нужно поднимать войска. Но как я уже говорил — если бы Танай остался за спинами бойцов он не был бы Танаем. Может быть — у него была мысль первым ворваться в Арк и уже его не покидать… кто знает?
Танай принял гарнитуру рации.
— Мангарай, мангарай, я Аскар один, как принимаешь, прием?
— Аскар один, я Мангарай, принимаю громко и четко, прием.
— Мангарай, доложи обстановку, прием.
— Аскар-один, удалось связаться с седьмой и четырнадцатой дивизией, они в наших руках, прием. С третим корпусом связи нет, прием.
— Одиннадцатая, прием?
— Связи нет, прием.
— Сто пятьдесят седьмой полк, прием?
— На стороне мятежников, прием.
Министр скрипнул зубами. Он не верил, что кто-то из десантников сможет его предать. Но если все же предали — хуже для них.
— Пятьсот семнадцатый, прием?
— Связи нет, прием.
— Двадцать шестой, прием?
— Связи нет, прием.
Столица Афганистана Кабул на всякий случай была окружена гвардейскими частями — пятьсот семнадцатый парашютно-десантный полк в Майданшахре, сто пятьдесят седьмой — в Бамиане, двадцать шестой — в самом Кабуле. Он считал, что везде его люди, но…
В Афганистане ты никогда не узнаешь, кто предаст тебя, а кто останется верным, пока не дойдет до дела.
— Есть связь с шурави, прием?
— Шурави укрепились в Баграме, перекрыли дорогу и отсекли север. Ведут бой, прием.
— Передавай всем частям и соединениям приказ немедленно формировать маневренные группы и выдвигаться в направлении Кабула. Сообщи всем — министр обороны, командон Шах Наваз Танай вместе с бойцами, оставшимися верными революции ведет бой в центре Кабула, отражая атаки банд бывшего генерального секретаря ЦК НДПА Мухаммеда Наджибуллы и других примкнувших к нему предателей. Сообщи всем…
Что нужно было сообщить всем — министр так и не успел сказать, потому что звуки боя перекрыл вой. Истошный вой, похожий на волчий, многократно усиленный динамиками — еще в тридцатые годы этот прием применяли басмачи, психологически подавляя противника перед штурмом. Министр бросил гарнитуру рации — и еле успел укрыться. Со стороны больницы — открыли огонь такой силы, что отдельных выстрелов было не слышно, они сливались в сплошной мрачный шум.
— Ложись!
Министра подсекли под ноги, навалились сверху, прикрывая собой.
— Аллах Акбар! — громыхнуло над улицей
Что за шайтан…
— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного — вещал кто-то в мегафон так громко, что слышно было даже на фоне стрельбы — мы муджахеддины фронта исламского освобождения Афганистана заявляем о том, что город Кабул переходит во власть фронта исламского освобождения. Час освобождения от власти безбожников настал! Люди, берите оружие и выходите на улицу! Убивайте безбожников и многобожников, убивайте оккупантов! Час освобождения настал! Аллаху Акбар! Бойтесь наказания Аллаха, ибо Аллах силен в наказании! Убивайте безбожников и забирайте у них оружие! Аллаху акбар!
Как скорость наказания Аллаха и призывы к убийствам сочетались между собой — было непонятно, но те, кто сейчас штурмовал Кабул, полки особого назначения «Аль-Исра» — меньше всего задумывались об этом. Они — просто убивали…
— Ур! — заорал министр
Его бойцы открыли огонь из автоматов, но сорвать атаку не смогли. А в следующее мгновение — громыхнуло, вспышка — и всех разбросало в стороны…
Китайское безоткатное орудие — восемьдесят два миллиметра. По мощности — почти что артиллерийское орудие, но можно стрелять с плеча…
Министр встал на колени, оглушено качая головой — под пулями — но кто-то сбил его с ног и навалился на него. Потом его потащили, прямо по улице, огрызаясь огнем. Он даже не понимал, кто его тащит — свои или чужие. Их бы расстреляли на этой улице, если бы не бронетранспортер БТР-80, один из тех, которые он прятал в министерстве — выехал на улицу, ударил одновременно из двух пулеметов в дым — и душманы на мгновение смешались. Но только на мгновение — у духов были специальные противотанковые группы, восемь-десять человек, вооруженные только гранатометами РПГ7, американскими М-72 и китайскими безоткатными орудиями. Сразу несколько гранат и ракет полетели в дыму, перекрывая все возможные направления, духи даже не знали, откуда бьют, стреляли в дым, пытаясь выцелить ведущий огонь БТР. Выцелили — одна из ракет попала точно, БТР задымился, пулемет подавился огнем.
— Сюда! Быстрее!
Кто-то успел автоматной очередью сбить замок с одного из дуканов, сбили дверь, вломились. Сгоряча чуть не пристрелили трясшегося от страха хозяина.
