— Рафик Шах Наваз ранен!
Минута под шквальным огнем моджахедов — впустую не прошла.
— Аллах Акбар! — неизвестный диктор зашелся на улице…
Министра начали перевязывать.
— Рация! Где рация!?
— Нурмухаммеда убили!
— Где рация, ты, сын осла!?
— Не надо… — прохрипел министр, пытаясь подняться.
— Лежите…
Автоматная очередь — по стене, визг пуль о сталь двери. Грохот разрывов на улице — АГС. Свой? Чужой?
— Надо уходить. Рафик…
— Молчи!
Заметили — новая очередь, крики душманов, сжимающих кольцо вокруг дома.
— Шурави, таслим! Шурави, таслим!
Шакалы, дети свиней…
Командир группы охраны прижал толстого торговца-индуса к стенке, сунул под нос пистолет Стечкина. Среди дукандоров в Кабуле было много индийцев, торговля тут приносила куда больший доход, чем в родной Индии — но и голову тут сложить было запросто.
— Кричи! — шепотом сказал офицер.
— Рафик офицер…
— Кричи, что у тебя тут только семья. Ну!
— Не стреляйте! Не стреляйте, тут никого нет! Тут только я и дети, пощадите ради Аллаха! Не стреляйте!
— Шурави таслим!
Не поверили. И как поверить — следы крови, сбитый пулями замок. Сам бы — поверил?
— Сзади выход есть?
— Да…
— Куда он ведет?
— На двор!
— А двор куда ведет, идиот!
— На улицу!
— Показывай!
В спину торговцу уткнулся ствол Стечкина.
— Не надо. Не надо!!!
— Показывай, сын ишака!
Торговец просеменил между тюков, тяжело, хрипло дыша.
— Здесь! Вон дверь.
— Открывай!
Дверь открывалась не внутрь, а наружу — торговец, весь посеревший от страха, снял большую, массивную щеколду, осторожно толкнул дверь.
— Аллах Акбар!
Треснула автоматная очередь, за ней еще одна. Пули перепоясали торговца-дукандора свинцовой строчкой, он хрюкнул, и начал оседать в дверном проеме. Офицера охраны пули тоже стеганули — бедро, плечо, даже шея — но он удержался на ногах и даже сумел захлопнуть дверь, прикрываясь от пуль телом торговца. Хрястко вошла в пазы кованная массивная щеколда…
Бросив торговца здесь, офицер поковылял назад.
— Рафик, ты ранен?
— Ерунда… Не пройти… — офицер опустился на какой-то тюк, дышать становилось все тяжелее — обложили.
— Шурави таслим!
Первая ракета бухнула — в стену, совсем рядом, разорвалась. Здание едва заметно тряхнуло, кто-то выругался по-русски.
— Ы-ы-ы… шакалы.
— Братья… — министр с трудом вставал, опираясь на стену и на руку ряжом стоящего нафара — слушайте меня. Нам не уйти отсюда. Там, с той стороны — исламисты. Убийцы и каратели. Но мы — офицеры и коммунисты
Еще одна ракета ударила в стену, били неточно, видимо из-за дыма…
— Как старший по званию приказываю вам — уходите. Оставьте мне пистолет, гранату и уходите. Сражайтесь с теми, кто пришел в Кабул убивать. Я не воин, я обуза.
— Ты что, рафик, считаешь нас за шакалов? — спросил кто-то — и в этот момент ракета ударила в дверь. Ударная волна повалила кого-то на землю.
— Это последнее предупреждение, шурави! — закричал в мегафон кто-то — если вы сдадитесь, мы отпустим вас как храбрых воинов! Но если хоть один воин Аллаха погибнет от ваших рук — я прикажу снять с вас кожу заживо, Аллах Акбар!
Нафары помогли министру подняться. Встали сами — у кого автомат, у кого пистолет. У всех — гранаты. За них держался и министр — они никого не оставили в этом дукане.
— Пошли?
Так умирали коммунисты и герои. Настоящие…
Точка — пять — так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно — но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России — поэтому если есть из чего строить и на что строить — строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист — его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить — дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.
Странные это были строители. Все как на подбор — крепкие, молчаливые, не похожие на обычно выполняющих строительные работы хазарейцев — нос бородами. Бригадиром у них был пуштун, он выходил за дувал, ехал до ближайшего дукана на старенькой Тойоте, покупал простую еду, лепешки, баранину — судя по количеству человек на двадцать. По видимому, если работаешь — аппетит у человека просыпается хороший.
А вот в тот день, когда началась стрельба — строители на работу не вышли.
Старенький внедорожный УАЗ с афганскими номерами и разбитым пулями ветровым стеклом тормознул около ворот, водитель засигналил длинными гудками — раз, другой, третий.
К двери никто не выходил…
В доме один из «строителей», проверявший бесшумный автомат с подствольным гранатометом «Канарейка» повернул голову, прислушался к гудкам.
— Бабенко, что там? Иди, проверь.
Бабенко и еще двое — группа А КГБ СССР работала всегда огневыми командами по трое — осторожно вышли во двор. Канонада доносилась и сюда, негромко, но отчетливо. Как и предполагали аналитики КГБ — точка-пять, равно как и другие укрытия, остались вне зоны интенсивных боевых действий по захвату Кабула. У противоборствующих сторон просто не было достаточно сил.
Старший прапорщик Бабенко поднял сделанное ими на досуге приспособление — зеркало на ручке от
