— Марша Уиттакер — протянула она руку, рукопожатие было неожиданно сильным, почти мужским.
— Дженна Вард.
— А…
Видя помрачневшую Дженну, блондинка заливисто засмеялась
— Да бросьте, милочка. Я в хорошем смысле. Хотелось бы и мне так работать, не завися от редактора…
— Поверьте, в этом мало хорошего. У вас по крайней мере чек с зарплатой каждую неделю в кармане[47].
— Да, а за это ты должна заниматься моральной проституцией.
— Где работаете?
— Уолл Стрит Джорнал.
— Ого…
Блондинка улыбнулась
— Поверьте, в этом нет ничего хорошего.
— Кроме зарплаты. Скажите, а какое дело Уолл Стриту до того, что происходит в СССР?
— Как ни странно — большое. Вы следите за котировками?
— Временами…
За котировками в основном следили те, у кого были акции пенсионных, или взаимных фондов. Дженна Вард прикупала землю в Техасе, как только у нее были свободные деньги — консервативное вложение, но земля есть земля.
— С каждым месяцев все хуже и хуже. Придурки завели страну в тупик.
Уолл Стрит Джорнал хоть и считалась центристской газетой, но в Нью-Йорке большинство составляли демократы и Марша Уиттакер видимо была из их числа.
— На бирже черти что творится. Эти парни привыкли к росту, если сегодня даже спад — то завтра обязательно будет рост. А сейчас роста нет как нет, мы выдыхаемся. После бойни в понедельник котировки так и не восстановились, более того…
Марша доверительно понизила голос
— Я встречаюсь с одним парнем, он ворочает серьезными делами на УоллСтрит. Он по секрету сказал мне, что правительство через подставные структуры поддерживает курсы, выкупая тонущие акции, и это все не слишком то законно. Если бы этого не было — давно случилось бы кое-чего похуже понедельника, понимаете?
— И воротилы с Уолл Стрит решили пригласить русских разобраться с Рейганом?
— Немного не так. Есть мнение, что надо работать с СССР. Это — громадный рынок. Когда мы им не поставляем зерно — им поставляет его Аргентина. Когда мы не поставляем им станки — их поставляет им Япония. Нужно провести разведку, чтобы понять, можно или не дальше работать. Кто это сделает лучше журналиста?
— Хорошо, что не боем… — пробормотала Дженна
— Что?
— Говорю, хорошо, что не боем разведка. Кажется, кроме нас на нашем ряду никого не будет.
— Посидим так… как думаете, это кнопка вызова стюардессы?
— Наверное да.
Кормили на рейсе Аэрофлота не самым лучшим образом — но продукты были относительно свежие, проблема была в рецептах — для американских авиакомпаний, привыкших к конкуренции, меню разрабатывают лучшие шеф-повара страны. Кресла и впрямь были неудобными — но самолет шел на удивление мягко, как поезд по рельсам — Дженна помнила, как трясло в семьсот седьмом, когда она прошлый раз летела через Атлантику… или это погода хорошая сейчас. Марша ворочалась, что-то говорила во сне — а вот ей удалось поспать. Проснулась она, когда самолет уже совершал посадку в Париже — там должны были забрать еще одну группу.
В СССР — как и положено было холодно, но не так уж — градусов десять, не более, везде был снег. Оформили их быстро, в зале ожидания их взяли под охрану сотрудники Интуриста и представители КГБ, проводили к автобусам. Автобусы были красные, венгерские… не американские, конечно, не американские.
Но и так ничего.
На следующий день — началась «культурная программа»
Как ни странно — в СССР, когда ты приезжал — ты не чувствовал, что это враждебная страна. Агрессивная тебе страна. Холодно, примитивная архитектура домов, на улицах ничем не торгуют, люди одеты тепло и однообразно — может и однообразно, потому что тепло. Автомобилей довольно много, но они маленькие, европейские, русская Волга как самая маленькая машина Шевроле или Доджа. На удивление немного лозунгов на улицах — в США думали, что в СССР все улицы завешены агитацией — нет. Во дворах еще не убрали праздничные елки — от американских они отличаются только красной звездой на макушке.
Люди, с которыми они встречались — нет, не из общество советско-американской дружбы, простые люди — все они были на удивление приветливы, никто из них не сказал, что ненавидит Америку. Политические вопросы они не задавали, чтобы не обострять.
Самое удивительное — в этой стране не чувствовалось какой-то несвободы. За последние два года Дженна побывала, по меньшей мере, в семи государствах, которые можно было бы назвать тоталитарными, она научилась безошибочно различать тот особенный запашок страха… очень навязчивый, который пропитывает со временем всего тебя — и этот запашок был одинаковым для всех стран, где была несвобода. Здесь, в СССР, пусть и было видно, что люди живут хуже и беднее, чем в США или странах Запада — это запаха страха не чувствовалось, если этих людей и угнетали — то они об этом не знали.
Вечером их пригласили как раз на встречу с представителями общества советско-американской дружбы — и вот тут Дженне не понравилось. Она уже бывала на таких мероприятиях — нет, не в СССР, в США. Почти все женщины, мужья в ЦК КПСС, им это членство в обществе дает возможность ездить за границу, пополнять гардероб. Приклеенные улыбки, злобные взгляды — но не на американцев, друг на дружку, ответы сквозь зубы. Каждая — оглядывает другую, сравнивает цену украшений и костюма. Дженне показалось, что если бы не сотрудники КГБ — к ней пристали бы поменять доллары.
Точно такие же вечеринки проводил в Вашингтоне политический бомонд. Яда там было даже больше.
На третий день, вечером, произошло то, чего она ожидала — к ней в холле гостиницы подошел человек в советской военной, темно-зеленой форме.
— Простите, вы — Дженна Вард, корреспондент Таймс?
— Да, это я…
— Кажется, нашу Дженну забирают — заметила Марша, которая неприятно удивила тем, что пила водку как воду
— Вас приглашают на беседу относительно вашей предполагаемой поездки…
Тут к военному подошел человек в штатском — их здесь было немного, но они оказывались рядом каждый раз, когда происходило что-то, выбивающееся из контекста — и они вместе ушли обсудить какие-то вопросы.
— У вас какое то специальное приглашение? — поинтересовался человек из Франц-пресс.
— Да… — Дженне не хотелось распространяться.
— Если не секрет, то какое?
— Я должна посетить несколько воинских частей — соврала она. Хотя почему соврала — она и в самом деле хочет посетить несколько воинских частей. В Афганистане.
— А как достать такое приглашение.
Дженна пристально посмотрела на любопытного — возможно неспроста — француза и ничего не ответила.
Вернулся военный.
— Все улажено. Прошу за мной…
