— Эта клятва всего лишь формальное признание суверенитета — подтвердил сэр Август — я же клялся клятвой особого рода в Вестминстерском Аббатстве. Я клялся отдать жизнь за ее Величество, отдать всю свою кровь до последней ее капли — и был готов сделать это каждую минуту своего служения Вашей матери.
Принц вздохнул
— Сударь, очевидно, вы повредились умом. Сначала вы приносите документ, опечатанный вашим перстнем, потом… Мы все любили Ее Величество…
— Милорд, в пакете, опечатанном перстнем…
— Вашим перстнем, Август.
— Сэр, это не мой перстень. Уже не мой. Этому перстню — больше трехсот лет.
— Хорошо, Август хорошо. Так что же в этом пакете?
— Вы можете увидеть это сами, милорд.
— Предпочитаю сначала услышать это от вас. Хочу узнать, как далеко зашло ваше помешательство. Или ваша измена.
— Милорд, в этом пакете находится очень древний документ. Его называют Декларация Балморал. Этот документ был подписан вашим предком, Его Величеством Карлом Вторым Стюартом при восшествии на престол. Собственно говоря, подписание данного документа и являлось одним из условий восшествия Карла на престол и реставрации британской монархии. С тех пор, по давней традиции каждый из монархов, который восходит на престол, обязан подтвердить верность принципам Декларации Балморал. Вы можете сломать печати и ознакомиться с Декларацией, вы можете заверить своей рукой верность Балморалским принципам, не зная их. В любом случае — отказ от Балморалских принципов будет означать не только крушение монархии, но и скорее всего — повторение времен Оливера Кромвеля. Желающие найдутся…
Принц Уэльский посмотрел на упавший на пол пакет, потом — на сэра Августа
— Моя мать читала это?
— Нет, милорд. Она предпочла подписать это, не читая. И никогда потом об этом не жалела, потому что Балморалские принципы дали ей вернейших слуг из среды дворянства, какие только могут быть в этом презренном мире. Да вознесет Господь ее душу…
Принцу теперь казалось, что не только сэр Август — но и он сам постепенно трогается рассудком.
— О каком ордене говорится в этом манифесте?
— Орден Пламени, Ваше Высочество. В этом ордене имею честь состоять и я.
Сэр Август церемонно поклонился
— И что это за орден? Только простыми словами, без всего этого мракобесия.
— Этот орден был создан англиканской церковью в дни кровавого безумия, охватившего страну. Король умер — и на престол встал безумный тиран, сын помещика. Тогда — простолюдины лили кровь аристократов, и крови этой было чертовски много, доложу я вам. И тогда — было решено создать тайный, иезуитский орден…
— Так вы иезуит!? — снова разозлился принц Уэльский — только этого не хватало!
— Имейте терпение, милорд и дослушайте до конца. Наш орден был создан по типу иезуитского, но никогда не относился к католической церкви. Цель, поставленная Святыми отцами — основателями была проста — прекратить в стране террор и вернуть заблудшие души к Алтарю. Орден был создан в одна тысяча шестьсот пятьдесят седьмом году от Рождества Христова — так что делайте выводы сами, милорд.[103]
— Я предпочитаю дослушать до конца.
— Что же, тогда слушайте. Первым из ваших предков, занявшим осиротевший трон, был Карл Второй. Основой его восхождения на трон стала так называемая Бредская декларация, прощающая предателей и убийц. Вспомните. Ваше Величество, что стало с предателями и убийцами потом?[104]
— Итак, сэр Август, вы хотите сказать, что Ваш Орден… пламени есть ни что иное, как группа тайных карателей и убийц. Я правильно понял?
— Наш орден, милорд, есть орден людей, готовых забрать любую жизнь за процветание Англии и ее Суверена. И не только забрать чужую жизнь — но и без раздумий отдать свою. Каждый из нас приносит клятву в Вестминстерском аббатстве, клятву на верность Англии и Виндзорскому престолу. Каждый из нас — слуга Вашего Величества, до гроба. Каждый из нас — ради Англии готов на все, даже сменить веру.
Принц Уэльский наклонился и поднял с пола бумаги.
— Если я подпишу это, так?
— Совершенно верно, Ваше Величество. Этот документ — освобождает нас от любой земной ответственности за то, что мы совершим во славу Престола и Англии. Только Господь судит нас по делам нашим, Господь — и никто больше.
Становилось жутко. Не от самих слов — от веры, с которой они произносились. С такой верой — в средние века отправляли людей на костер — и шли на костер сами.
— А если я не подпишу?
Сэр Август пожал плечами
— Бог вам судья…
Ну, да. Тонкий намек — учитывая то, что было сказано ранее.
— Вы уверены, что пришли по адресу, сэр? Пока что я не король.
— Выйдите из этой комнаты, милорд — и вас будут славить как Суверена.
Сэр Август достал из-под полы листок бумаги, точно такой же, как и тот, на котором была начертана клятва его матери, протянул принцу. Листок завис в воздухе…
Секунда. Другая. Третья.
Потом — принц Уэльский протянул руку и взял бумагу. Достал из внутреннего кармана пиджака ручку с золотым пером, начал писать…
Он так и не посмотрел, что было написано в Декларации Балморал.
Когда Филипп, принц Уэльский вышел из комнаты — заседание Тайного Совета уже началось. Безмолвные стражи из полка Герцога Йоркского, заставшие на каждом лестничном пролете, у каждой двери — отдавали ему честь.
Принц толкнул дверь, за которой слышался шум голосов — как разбуженный улей. Это был обеденный зал — помещение с великолепной акустикой, в котором раньше проходили пиры. Не исключено, что пир происходит там и сейчас — пир на крови.
Лорд Канцлер, увидев открывающуюся дверь, прервал речь, вскочил с места первым.
— Да здравствует Его Королевское Величество Филипп Виндзорский!
Члены тайного совета вставали один за одним — приветствуя нового суверена. Среди них — были и оба его сына…
Процедура коронации, которая должна была состояться через месяц после похорон — выдерживался траур — была омрачена лишь одним обстоятельством, известным лишь посвященным. В своей квартире в Челси был обнаружен труп сэра Августа Консидайна, королевского секретаря с одна тысяча девятьсот семидесятого года. По заключению полиции — сэр Август Консидайн разжег камин, потом намеренно закрыл заслонку и, оставшись около камина, отравился угарным газом. На теле не было обнаружено никаких следов насилия, приходящей служанки в доме не было, все двери, и окна были заперты изнутри. Вывод мог последовать только один — самоубийство. Он и последовал.
На церемонии коронации многие заметили, что новый король — пристально всматривается в людей, осматривает их с головы до ног — то ли не верит в реальность происходящего, то ли подозревает окружающих его людей в чем-то. Популярности этого ему, конечно же, не прибавило, ни в среде дворянства, ни в среде простолюдинов. Снова пошли слухи о безумии короля.