самые умные и уважаемые люди в городе.
Передо мной лежали листы бумаги. Все что-то писали. Одна я была неграмотная, даже не понимала, что это за тема у сочинения. Про что мне писать?
Пушкин — это русский поэт, который давно умер, он стихи писал. У него няня была — Арина Родионовна. Эти русские имена такие смешные. Хотя если с другой стороны посмотреть, то имя Арина мне очень нравится, я, может быть, сама бы хотела, чтобы меня звали Арина Родионовна. Это лучше звучит, чем Хадижа Хасанова. Потом Пушкин умер, его убил какой-то человек, который хотел опозорить его жену. Но Пушкин, как настоящий мужчина, не стал терпеть и позвал его драться. У русских это дуэлью называется, у нас — местью. А Евгений Онегин кто такой, я не знаю. Даже первый раз такое имя слышу. Может быть, он тоже поэт, но мы такого в школе не проходили. Мы проходили, например, Махмуда из Кахабросо. Это был такой поэт, который на всю жизнь влюбился в дочь богатого человека — Муминат. Ее родственники не отдали дочь за него, потому что он был бедный, и выдали ее за другого. Он стал писать песни про любовь, про дагестанских женщин, про то, какие они красивые и гордые. Все стали передавать его песни из уст в уста, и даже забыли старые песни, так им нравились те, которые пел Махмуд из Кахабросо. Но одному князю это не понравилось. «Почему любят какого-то бедного поэта, когда все должны любить одного меня?» — подумал он и прогнал Махмуда из Кахабросо и из Дагестана. Через много лет Махмуд вернулся в Кахабросо уважаемым человеком, революционером, его уже все-все знали. Слава о нем поднялась на самую высокую гору, прошла в самое узкое ущелье и потекла по самой длинной реке. Муминат тогда замужем давно была. Махмуд тоже женился на девушке, которая была в тысячу раз красивее и моложе Муминат. Но все равно он продолжал любить одну Муминат, поэтому быстро развелся с той девушкой. Потом, если короче говорить, у Муминат умер муж, и она согласилась бежать с Махмудом из Кахабросо, но ее родственники узнали об этом и пригрозили, что убьют Махмуда. Она его тоже любила, поэтому не стала убегать. Они так и не поженились и, наверное, ни разу не поцеловались даже. Жалко так. Еще немного времени прошло, и Махмуда из Кахабросо убили — на каком-то пиру выстрелили ему из пистолета в затылок, потому что были такие люди, которым не нравилось то, что он всегда говорил правду. Хотели, чтобы он замолчал. Говорят, когда пуля уже вошла в затылок Махмуду из Кахабросо, он еще успел сказать: «Не думал, что сегодня мне смерть суждена». А вообще, если так смотреть, то Махмуд из Кахабросо с Пушкиным очень похожи: этого убили из пистолета — и того убили из пистолета, потому что они правду говорили. А кому правда понравится? Когда правду говоришь, люди нервничать начинают — обманы же им глаза не колят так, как правда.
Ко мне подошел мужчина. Старый, волосы все белые, в серый костюм одетый.
— Ты Хасанова Хадижа? — тихо спросил он.
— Да, — ответила я.
— Ты почему не пишешь?
— Я не знаю, что писать. — Так мне стыдно было, что я даже посмотреть ему в лицо не могла.
— Пиши что хочешь, — сказал он. — Если увидят, что ты не пишешь, тебя выгонят.
— А что писать?
— Хоть стихи пиши. Главное, делай вид, что пишешь.
Аллах, что мне было делать? Я стала писать про Махмуда из Кахабросо, про то, как он любил Муминат. Не понимаю я, как можно всю жизнь одного человека любить. Вот я не вижу Махача, а я его люблю, но, если мне встретится кто-то другой, лучше Махача, я буду любить другого. Я написала все, что знала о Махмуде из Кахабросо. У меня на это ушел один лист. Было еще четыре. Потом я вспомнила, что тема была про Пушкина и Евгения Онегина. Я подумала, если я напишу стих Пушкина, который знаю наизусть, эти люди, преподаватели, поймут, что я Пушкина учила, только лирические отступления не учила. Я написала на втором листе стих: «Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя, одна в глуши лесов сосновых, давно, давно ты ждешь меня, ты под окном своей светлицы горюешь, будто на часах, и медлят поминутно спицы в твоих наморщенных руках». Если честно, в этом стихе тоже есть много непонятных слов. Светлица — непонятно мне, что такое, я просто запомнила это слово, не понимая. Горюешь, будто на часах — как это бывает? На часах она, что ли, сидит? У Махмуда из Кахабросо все понятней было, когда он писал.
Под стихотворением я написала, что няня Пушкина сидела в лесу, где растут одни сосны, и ждала Пушкина. У нас рядом с селением тоже есть гора, на которой растут сосны. Там темно, глухо, потому что сосны очень высокие. Когда поднимаешься на эту гору, сразу становится тяжело на душе, грустно. Няня Пушкина тоже расстраивалась, что Пушкин так долго не едет и ей в темноте сидеть приходится, от этого еще тяжелей. Она ждала и вязала. Бабушка тоже, когда чего-то ждет, спокойно сидеть не может, берет три спицы и начинает вязать носки. Так быстро-быстро спицы двигаются в ее пальцах, а ковровая нитка разматывается из клубка. Пальцы у бабушки тоже наморщенные. Иногда бабушка останавливается, выставляет ухо из платка и слушает. Снова начинает вязать, и вяжет, пока беспокойство не пройдет. Она так целую гору носков может связать, потом всем раздает — на счастье. Я так думаю, няня Пушкина была очень добрая женщина — сидела в темноте, в глуши, вязала, на часы смотрела, а когда Пушкин приезжал, она дарила ему носки. Только я не знаю, зачем он свою няню — уважаемую женщину — дряхлой называл. Ей же неприятно было. Если бы я так бабушку назвала, она бы меня палкой избила.
Я это все написала, и, слава Аллаху, экзамен закончился, у нас стали собирать наши листки. Ко мне подошел мужчина, взял у меня мои листы, а мне положил другие. На самом первом было написано — «Хасанова Хадижа. Идейно-композиционная функция лирических отступлений в романе А. С. Пушкина „Евгений Онегин“». Я не успела прочитать, что дальше, — ко мне подошла женщина и забрала эти листы. Получается, этот мужчина всех обманул и дал мне листы, которые я не писала. Получается, это с ним дядя Вагаб договорился. Сегодня, когда он уезжал на работу, он сказал мне: «Не волнуйся, Хадижа, все схвачено, за все заплачено». Получается, он этому мужчине заплатил. Аллах, я, конечно, рада, что я теперь буду учиться, но, клянусь Тебе, я бы в жизни не подумала, что этот весь седой мужчина берет деньги. Клянусь, я бы руку свою дала, чтобы поклясться, что он честный. Тогда получается, никому с виду верить нельзя.
Следующий экзамен был через два дня — английский. Я пришла туда же — на экономический факультет. Ко мне подошла женщина с черными волосами, собранными сзади в пучок. У нее были черные глаза и жемчужные серьги. Я так ее боялась, что, вместо того чтобы смотреть ей в глаза, смотрела в ее серьги. Она мне задавала разные вопросы на английском.
— Не знаю, — отвечала я или молчала.
Мне было так стыдно. Мои щеки, наверное, пылали от такого позора. Я думала, что английский экзамен будет принимать тот седой мужчина, которому дядя заплатил. Но принимала эта женщина, наверное, у них там все перепуталось, испугалась я, и она поставит мне двойку.
Не знаю, сколько времени я сидела у нее за столом. У меня от страха тряслись руки, а она все задавала мне вопросы на английском очень громко, наверное, чтобы все слышали. А я отвечала тихо. Рядом за другим столом сидел какой-то рыжий парень. У него все лицо стало красное, и веснушки налились кровью, как бывает у моего дяди.
Женщина протянула мне бумагу.
— Иди сдай свой лист, — сказала она.
На листе было написано «отлично». Аман! Может, она что-то напутала? Какой «отлично»? Я ни слова на английском не сказала. Аллах, вот тут только я догадалась, что дядя Вагаб и ей заплатил. Или зачем она поставила бы мне «отлично»? Аллах, если такие уважаемые люди берут деньги, то кто тогда честный? Получается, честных людей в мире вообще нет.
На третий экзамен я не пошла. Тетя сказала, нам не обязательно там появляться. Где-то через неделю дяде Вагабу кто-то позвонил. Он тогда сидел на диване и смотрел телевизор.
— Спасибо, спасибо, — сказал дядя. — От души, клянусь, от души спасибо.
Он положил трубку и сказал мне:
— Хадижа, поздравляю, ты все экзамены сдала на «отлично».
Ой, что было! Я так ждала этого дня, и наконец он пришел! Я так благодарна Тебе, Аллах, — все, что ни попрошу, Ты мне даешь. Сначала Аллах все забирает, испытывает тебя, а потом все дает. Не возвращает, конечно. Как он вернет, если кто-то уже умер. Аллах новое дает, новые люди в твою жизнь
