– Как зовут-то тебя, посол мандладашский?
Вор пробурчал что-то невнятное.
– Не понял.
– Шухерман,– стыдливо повторил вор.
– Ну вот… как знаменитость, так сразу «ман»… Уговорили. Ждем до темноты.
24
– Мурзик!!! Прошу любить и жаловать! Великий сказочник из северных земель бросает вызов несравненной Шахерезаде! – надрывалась Жасмин.– Он готов занять место у подножия трона светлейшего эмира…
– И в его постели,– хихикнул Олежка, получил болезненный тычок острым локотком в бок, опомнился и заорал благим матом, согласно утвержденному накануне плану:– Делайте ваши ставки, господа! Не прогадаете! Лично тренировал! И днем и ночью кот ученый… – потрепал он по загривку Баюна,– все ходит на цепи кругом! – Молотков тряхнул веревкой. Мурзик болезненно дернулся. Элегантный бантик на его шее затянулся еще туже.– Идет направо – песнь заводит…
– Вот закончим дело, я тебе спою,– прошипел Баюн, белоснежная шерсть которого потемнела. То ли от злости, то ли от пыли.
– …направо – сказку говорит…
– …про чудеса…
– …ифрит там бродит…
– …шайтан на лавочке сидит.
Олежка с Жасмин переглянулись.
– Ну наплели…
– Нормально. Главное – темп не терять. Делайте ваши ставки, господа!!!
Базар шумел.
– Вай ме!!!
– Вах! Какой смелый!
– Самой Шахерезады не боится!
– Десять динар на Шахерезаду!
– Вах! Двадцать даю!
– На кого?
– На Мурзика!
Азарт – дело великое. На него-то и делал ставку хитроумный лейтенант. Толпа должна быть представительной, чтобы на нее обратили внимание. Главное – создать ажиотаж.
– Он бьет врагов хореем, ямбом!
– Лупцует рифмой всех подряд!
– Он может так загнуть по фене…
– Что сам потом не будет рад… слушай, а что такое феня?
– Не отвлекайся,– Олежка с удовольствием вернул тычок Жасмин. При этом он немного отвлекся, и Мурзик умудрился извернуться и довольно чувствительно цапнул «тренера» за камуфляжку.
– Я те дам в хорей. Нашел Пушкина, понимаешь…
– Пардон,– извинился лейтенант, потирая пострадавшее место.
Купцы торопливо запирали лавки, покупатели пересчитывали последние медяки, и все дружно присоединялись к процессии, движущейся в сторону дворца эмира Багдадского.
– Одного не пойму,– шепнул Олежка Жасмин,– почему они все на русском говорят? Вроде арабы… или кто тут в этой дикой местности живет? Делайте ваши ставки, господа!!!
– На багдадском они говорят,– ответил за нее Мурзик.– Вот по-нашенски это как будет?
Баюн на ходу подцепил лапой край туники Жасмин, задрал ее чуть не до пояса и резво отпрыгнул в сторону. На этот раз повезло. Он успел увернуться.
– Шаровары,– пожал плечами Молотков.
– Это по-нашему,– пояснил Мурзик,– а по-ихнему – шальва-а-ари. Понял?
– Угу,– согласился лейтенант.
Так, мирно беседуя, в окружении огромной толпы, они и достигли ворот дворца эмира Багдадского, который немедленно охватила паника. Стража с дикими воплями «бунт!!!» сыпанула внутрь и захлопнула перед их носом ворота.
– Что это они? – удивился Мурзик.
– Кажется, нас не так поняли. Митинг получился несанкционированный,– доходчиво пояснил Олежка,– а власть этого страсть как не любит. Я, собственно, на это и рассчитывал. А ну-ка, дружно,– скомандовал он толпе,– хором: Ша-хе-ре-заду! Ша-хе-ре-заду!
– Ша-хе-ре-заду! – радостно подхватила толпа.– Ша-хе-ре-заду!
Когда еще представится такой случай – на халяву послушать знаменитого сказителя из северных земель и сравнить его искусство с искусством самой Шахерезады, уже третий год услаждавшей слух самого эмира!
– Ша-хе-ре-заду!
– Ша!
– Хе!
– Ре!
– Заду!
Рев толпы нарастал. Паника во дворце тоже. Поднятая по тревоге дворцовая стража высыпала на стены, у ворот уже строились баррикады, слышался звон ятаганов.
– Так дело не пойдет,– почесал Олежка затылок. Резня не входила в его планы.– Приготовься,– предупредил он кота.– Шут с ней, с Шахерезадой. Начнем без нее. Тихо!!! – завопил он, стараясь перекричать шум толпы.– Представление начинается!
Что-что, а командовать лейтенант умел. Толпа послушно замерла. Молотков дернул за веревку.
– Сейчас посмотрим, чему ты у Яги научился. Ну-ка, выдай им что-нибудь наше, исконно русское…
– Я вам, гадам, выдам,– посулил Мурзик, поправляя лапой веревочную бабочку на шее.– В некотором царстве, в некотором государстве жил да был… – мрачно начал он.
– Молодец,– одобрил Олежка.
– …мужичок один в авторитете. Дедка.
Олежка с Жасмин в полном обалдении посмотрели друг на друга. Девушка опомнилась первой и выскочила вперед.
– В далекой северной стране жил почтенный аксакал по имени Дедка,– перевела она.
Баюн неопределенно хмыкнул и продолжил:
– В законе дедок был. Зону крепко держал. Так крепко, что братва из уважения ему общак доверила.
Тут Жасмин растерялась. Олежка торопливо прошептал ей что-то на ухо, и перевод возобновился:
– Большой учености был человек. Медресе посещал. Все суры Корана наизусть знал. Законы шариата соблюдал. Каждый год хадж в Мекку делал, вокруг Каабы ходил, Арафат посещал.
– Святой человек,– одобрительно загомонила толпа,– каждый год хадж в Мекку… Вах!
– Слава о нем разнеслась по всей стране. Прознал о мудром аксакале великий эмир, призвал мудреца к себе и доверил ему должность великую – главным муфтием назначил. И возрадовались правоверные, ибо судил он народ мусульманский строго, но справедливо.
Как только голосок Жасмин отзвенел над толпой, Мурзик продолжил:
– А времена в царстве том тяжелые настали. Правильных мужиков притеснять начали.
