завернуть. Когда пойдем к специализирующимся на портняжном деле соседям, буду уже со своим материалом. А Цадок пусть не морщится, сам меня Защитником обозвал, я его за язык не тянул, даже наоборот! Вот пусть теперь и спонсирует! Я ему за это, так и быть, ткацкий станок сварганю. Не разгуливать же мне в лохмотьях? Надо соответствовать присвоенному высокому статусу. Главное, чтобы не попросили этот самый статус подтвердить. Я даже и не подозревал, что это случится уже очень скоро…
А пока мы продолжили экскурсию по двору. Рядом с ткацким производством, в специально пристроенном к дому флигеле с массивными железными решетками на немногочисленных окнах, находилась ювелирная мастерская. С десяток мастеров занимались там огранкой импортируемых Цадоком из Азии драгоценных камней и оправкой их в золото и серебро. Хозяин похвастался, что его работники — лучшие в Мюнхене и окрестностях и украшения у него заказывает вся местная знать. Я взглянул на оборудование мастерской. Имелось несколько интересных инструментов, но в основном — довольно грубые. Впрочем, и их изделия на мой вкус тоже были грубоваты. А вот линзы мастерам бы не помешали! Если здесь есть стеклодувы — а они должны быть — то можно попробовать помочь и с этим.
С другой страны огромного дома располагалась хозяйственная часть — конюшни, кухня, сараи с запасами дров и сена. Там же находилась и небольшая кузня. Это открытие обрадовало меня больше всего! Так как со спецификой местного кузнечного дела я уже познакомился вплотную и мне было что сказать по этому поводу. Как-никак — моя основная специальность! Кузня использовалась в основном только для нужд самого хозяйства и общины, не производя товаров на продажу. Подковать лошадей, починить кухонную или другую хозяйственную утварь, изготовить что-то специфическое, как, например, давешние решетки на окнах ювелирной мастерской. Поэтому там работал только один мастер с двумя подмастерьями. Кузнец по имени Давид, дядька возрастом лет сорока, очень походил лицом и фигурой на моего бывшего работодателя Конрада, разве что был черноволос и обладал носом с характерной горбинкой. Надо будет подружиться! Тем более, что, как и его сельский коллега, работал не только с железом, но и с медью. А мне в ближайшее время витые медные трубочки очень даже понадобятся!
Завершив, наконец, осмотр обширного хозяйства главы общины, мы вышли за ворота и направились с визитом к ее наиболее уважаемым членам. Нас принимали очень радушно, причем приветствовали прежде всего почему-то меня! Уже разболтал что-то, гад! Убью собаку! Я бросал злобные взгляды на своего спутника, но тот делал вид, что не замечает. Ничего, вернемся домой…
Начали с купца, занимавшегося импортом пряностей и других деликатесов, не производившихся здесь. Потом перешли к хозяину крупного кожевенного производства. Тот сразу начал жаловаться на нечестную конкуренцию Кожевенной гильдии Мюнхена, добившейся через своих представителей в ратуше налоговых льгот для собственной продукции. Ну чего там, дело-то житейское… Во все времена у одной из противоборствующих на рынке групп находится 'рука' во власть предержащих структурах. На данном историческом отрезке недавно возникшие гильдии окрепли настолько, что уже готовы вытеснить как организованных еврейских конкурентов, так и просто независимых ремесленников. Чем и занимаются, используя любые доступные способы. Я уже пытался объяснить это Цадоку, но он отказывается понимать, наивно полагая, что реально вставить палку в колесо исторического процесса! Раздавит и не заметит…
— Ты же хвастался, что вхож к самому герцогу? — поддел я его. — Чего же не заступился за своих?
— Я попытался! — с жаром сообщил Цадок. — Но его высочество ответил, что в решения ратуши не вмешивается.
— Ясно! Не многого твои связи стоят!
Далее мы прошлись по лавкам и мастерским мелких ремесленников. Тут оказались и искомые стеклодувы. Здесь, кстати, мой недоделанный кабаллист и заказывал склянки для своих опытов. Стекло, правда у мастеров выходило мутноватое и цветное. Для посуды вполне подходит, а вот для оптики… Ничего, поработаем и над этим! Я заметил, что стал слишком близко к сердцу принимать технологические проблемы в хозяйстве моего новоявленного компаньона. Подсознательно стал считать и своим?
После добрались, наконец, и до портного. Судя по размерам мастерской, количеству подмастерьев и дорогой ткани у них в руках, он пользовался немалой популярностью, причем у обеспеченной прослойки. Представители которой тоже присутствовали здесь в немалом количестве. Что характерно — почти все христиане. Видимо, слава о еврейских портных разносилась далеко уже и в тринадцатом веке. Завидев дорогих гостей, мастер немедленно закруглил разговор с клиентом, препоручив того одному из подмастерьев и подкатил к нам. После знакомства и традиционных приветствий перешли к делу. Портной по имени Авраам очень обрадовался, когда Цадок сообщил ему о моем намерении сделать заказ и уже даже приготовил какую-то ленту для снятия размеров, когда я озадачил мастера техзаданием на изготовление трусов. С полчаса ушло на втолковывание портному назначения этого предмета и его 'конструкции'. Потом Авраам долго соображал, как снять нужную мерку. Но, в конце-концов. все проблемы разрешились, и я заказал пять комплектов нижнего белья — в дополнение к трусам, туда вошли еще облегающие штаны типа кальсон и длинная майка, больше похожая на ночную рубашку. Эти предметы, слава богу, тут были известны, и я просто выбрал понравившиеся из предложенных Авраамом образцов. Кальсоны, правда, в местном оригинале состоявшие из двух отдельных штанин, перехваченных пояском, пришлось попросить соединить в одно целое. Да, 'до ветру' так ходить неудобнее, зато носить привычнее. Только вместо несуществующей здесь резинки надо что-то придумать.
Потом перешел к выбору верхней одежды. Ну, во-первых, заказал парадный плащ из принесенного с собой атласа с теплым меховым подбоем — зима на носу! И еще один — походный, из кожи и тоже с мехом. Выбрал из показанных портным рубашек и курток наиболее удобные и функциональные образцы, попросив удалить некоторые дурацкие украшения и, наоборот, добавить карманы. Пришлось опять объяснять, что это такое. Но на этот раз объяснение заняло считанные секунды — мастер быстро въехал в идею и она ему понравилась. Внимательно слушавший наш разговор Цадок тоже принял это к сведению и наверняка потребует с Авраама за подаренное тому ноу-хау серьезную скидку при окончательном расчете. А то и вообще ничего не заплатит — с этого жмота станется!
А еще я заказал себе классные штаны из тонкой дорогой кожи! Еще и специально оговорив расположение, размер и количество стильных бронзовых заклепок на них. Мне всегда такие нравились, но в наше время носящий данный предмет одежды человек однозначно относится окружающими к вполне определенному меньшинству. Здесь тоже, но к совсем другому — к меньшинству хорошо обеспеченных людей.
Последним посетили старого еврея по имени Моше, занимавшегося ростовщичеством. К моему удивлению, таковой оказался всего один. На мои осторожные расспросы Цадок ответил, что это занятие не очень-то благовидное и богоугодное, поэтому им занимаются либо неспособные к другому занятию, либо — бессовестные люди. К какой категории мой собеседник относит старика Моше, он не уточнил. Зато сказал, что недавно в городе появился оказывающий те же услуги ломбардиец и у нашего ростовщика наступили трудные времена: все, кто по религиозным причинам не желали иметь дело с евреем, получили альтернативу. Впрочем, кому сейчас легко…
Слегка перекусив, вышли уже за пределы еврейского квартала, в сопровождении пары крепких ребят с ножами за поясом — дальних родственников Цадока. По узким кривым улочкам с грубой и неровной мостовой (там где она была, большинство переулков замощено вообще не было) направились к центру относительно молодого еще — тридцать лет со дня основания — города. Нас обгоняли, по пути к ближайшей реке, вонючие потоки грязной воды из соседних домов, и являющиеся местной канализационной системой. Как им не противно тут жить! А ведь нормальную канализацию еще римляне изобрели, правда с ядовитыми свинцовыми трубами.
На подходах к центральной площади, являвшейся, по сути, просто перекрестком сходившихся туда пяти-шести улиц, последние начали расширяться и на них появились лавочки мелких ремесленников. являвшиеся, в большинстве случаев, и их же мастерскими. Торговых сетей, как в наше время, тут и в помине не было, но большая часть ремесленников уже принадлежала ку соответствующей гильдии. А те, которые пока не согласились войти в нее, уже начинали жалеть. На самом деле, членство в гильдии несло в себе как положительные, так и отрицательные моменты. Конечно, надо было платить взносы и слушаться не всегда справедливых решений руководства этого предка профсоюза, но, с другой стороны, гильдия обеспечивала своим членам защиту и некоторые льготы, а так же давала некую страховку на случай невзгод
