патриарха вселенского. Еще предшественник Григория, Пелагий, возбудил из-за этого спор и не захотел признать Поместного Собора, который утвердил за патриархом такое звание. Папа Григорий то же писал и патриарху Иоанну Постнику и указывал на опасность, которая может возникнуть для Церкви от преимущества одного из епископов. «Если тот, которого называют епископом вселенским, впадет в заблуждение, – писал он, – то, стало быть, вся Церковь ошибется с ним». Выражая это опасение, папа, однако, неправильно трактовал значение звания «вселенский»: оно не давало никакой власти, как выражение почета, употреблялось и прежде в отношении епископов великих митрополий, в том числе и папы. Важно, что эти слова св. Григория осуждают позднейшие притязания римских пап, которые впоследствии присвоили себе и власть, и непогрешимость, опасную для Церкви.
Великий святитель усердно заботился о лучшем устроении церковного богослужения. Он давал уроки пения в основанной им певческой школе; его напев, употребляемый и сегодня, известен под именем пения Григорианского. Стараясь исправить римскую службу по образцу восточной, папа установил петь антифоны[246], ввел в употребление литургию Преждеосвященных Даров в дни Четыредесятницы[247], что уже существовало в некоторых восточных Церквах. Святитель Григорий скончался в 604 году, оставив несколько замечательных сочинений: «О Таинствах», «Правило пастырское», «Истолкования некоторых книг Библии», «Разговоры о жизни и чудесах италийских отцов». По этой последней книге, включающей беседы (или диалоги), Григорий назван Двоесловом.
Строгий и определенный порядок богослужения был в то время предметом общих забот. Многие местные церковные обычаи стали общим правилом. Так, например, обычай Антиохийской Церкви произносить Символ веры за каждой литургией был принят в VI веке как правило во всех Церквах. Ранее он читался только тогда, когда епископ оглашал готовящихся к крещению, но клир и народ испросили у Константинопольского патриарха Тимофея I (511–518) позволение петь Символ за каждой литургией. Чтение из жизни святых заменялись краткими песнями в честь празднуемого святого. Эти песни, содержавшие хвалу святому или краткое изложение прославляемого события, стали называться кондаками и тропарями. Творцом многих кондаков был Роман, прозванный Сладкопевцем. Он был пономарем при храме Богородицы в Константинополе. Полный смиренномудрия и пламенной любви к Господу, он проводил целые ночи в молитве, но был косноязычен и плохо читал, и церковнослужители часто высмеивали его. Пречистая Богородица оказала ему Свою милость. Однажды, в ночь на Рождество Христово, Она во сне явилась Роману, подала свиток и велела принять его как снедь. Проснувшись, он почувствовал в сердце необыкновенную радость, а когда за утреней пришлось петь на амвоне, Роман запел сладким голосом вдохновенную песнь: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог»[248]. Все слушали с удивлением слова неизвестной им песни, и Роман поведал о бывшем ему видении. С этих пор не оставлял его чудный дар песнопения, он
Преподобный Авксентий, пустынник, тоже сложил много тропарей. Патриарх Анатолий в V веке сложил стихиры воскресные, праздничные в честь святых мучеников. Император Юстиниан, ревностно заботившийся о лучшем чине богослужения, написал церковную песнь Единородный Сыне и Слове Божий – в опровержение ересей Нестория и Евтихия. Патриарх Иоанн Постник [249] ввел обычай петь Херувимскую песнь. Таким образом, богослужение становилось все более благолепным. Юстиниан построил много богатых храмов и, между прочим, великолепный храм Софийский[250].
Иоанн Постник в 578 году собрал все государственные законы, касавшиеся Церкви, и правила Вселенских Соборов и издал Номоканон, или Кормчую книгу, употреблявшуюся при церковном суде.
К этому времени относится закрытие последних языческих школ, в которых преподавалась философия неоплатоников. Их влияние уже давно ослабло – с тех пор как усилились христианские школы. Когда Юстиниан велел закрыть языческие школы в Афинах, то последние преподаватели философии поехали в Персию, думая там распространить свое учение. Но их усилия оказались тщетны, и они возвратились. Однако их краткое пребывание на Востоке было не бесплодным для тех стран. Через них персы и другие восточные народы познакомились с философией Аристотеля, сочинения которого были переведены на восточные языки; несториане и монофизиты также заимствовали нечто из языческих философских систем.
Это время, впрочем, не благоприятствовало успехам просвещения: варвары опустошали и Восток и Запад, и только в иноческих обителях можно было заниматься наукой. Кроме перечисленных нами знаменитых мужей назовем еще стихотворца Аполлинария Сидония, бывшего впоследствии епископом Клермонтским, Проспера Аквитанца, папу Геласия (узнав, что манихеи в Риме, принимая Тело Христово, не принимали Крови, он предписал непременно преподносить Святое Таинство под обоими видами всем без исключения), африканских епископов Виталия и Фульгенция, Боэция, Кассиодора, бывшего первым сановником при Теодорихе и потом ставшего монахом в Калабрии и занимавшегося историческими трудами, Григория, епископа Турского, первого историка франков, пустынника Феодора Сикеота.
Император Юстиниан
Заметим, что со времени Юстиниана историки называют византийских императоров греческими[251]. Греческий язык совершенно вытеснил латинский, который до того был еще языком правительства и в самом Константинополе. Все резче и резче стало обозначаться разделение между миром греческим – восточным и миром латинским – римским. По мере того как сношения между ними становились редкими, просвещение и церковная жизнь принимают совершенно разнородный характер. Самой замечательной чертой этой разницы было то, что на Востоке вся Церковь, то есть все верующие принимали горячее участие в церковной жизни как члены Церкви; между тем на Западе духовенство все больше и больше стремилось сосредоточить эту жизнь в себе: из религии делало себе орудие господства над народом, подданным Церкви, для которого вера становилась делом более внешним. Этот взгляд выражался между прочим в том, что Восточная Церковь, при обращении в христианство новых племен, усердно заботилась о том, чтобы они имели церковные книги и богослужение на понятном им языке, западные же проповедники везде вводили богослужение на латинском языке, непонятном народу.
Храм Святой Софии в Константинополе. Современный вид
Между тем христианская вера продолжала распространяться. В V веке обратилось много иудеев на острове Крит. А случилось это так. Какой-то обманщик, который, выдавая себя за воскресшего Моисея, обещал ввести их в землю обетованную. Он собрал толпу народа на горе близ моря и велел всем бросаться в воду, обещая провести народ по морю, как по суху. Некоторые, поверив ему, утонули, другие захотели умертвить обманщика, но он скрылся. Тогда почти все они решили принять веру Христову. Но в Аравии иудеи под руководством одного омерита, называвшего себя сыном Моисея, жестоко преследовали христиан. При Юстиниане они, избрав себе царя в Самарии, страшным образом опустошали Палестину и совершали ужасные злодейства, но были усмирены строгими мерами. В VI веке христианство приняли племена, жившие близ Черного и Каспийского морей: ерулы, лазы, колхи, заны и другие.
Храм Святой Софии в Константинополе, обращенный в мечеть Фото начала XX в.
После Юстиниана состояние империи стало крайне трудным. Его наследники должны были постоянно отражать нападения аваров, гуннов и других племен, напиравших на империю со всех сторон. Император Маврикий (правил с 582 по 602 г.), который восстановил на персидский престол изгнанного Хозроя II, вел неудачную войну с аварами. Авары, взяв множество пленных, требовали за них огромный выкуп. Маврикий долго не соглашался, и каган (или хан аваров) предал смерти 12 тысяч пленных. Вскоре после этого вспыхнул в Константинополе мятеж. Маврикий, лишенный престола, вынужден был бежать. С сокрушением сердечным сознавая свои грехи, несчастный император молил Господа наказать его в этой жизни, а не в будущей, и кара была ужасной. На его место был провозглашен императором сотник Фока (602–610 гг.), человек зверской жестокости. Схватив Маврикия, он осудил его на
