ученые. Более общее мнение заключается в том, что они были написаны на языке болгарских славян. Но надо помнить, что в IX веке, когда только что начиналась историческая жизнь славян, все славянские наречия были гораздо более сходны между собой. Свой великий труд Мефодий закончил в день св. мч. Димитрия Солунского, к памяти которого он имел особенное уважение, как уроженец Солуни, и совершил торжественно благодарственное моление.
Немецкие епископы, однако, все продолжали преследовать его. Они приобрели влияние на князя Святополка, потворствуя его порокам, между тем как Мефодий часто укорял его, требуя от него, как от христианина, соблюдения христианской нравственности. Особенно вкрался в доверие князя хитрый и безнравственный немец Вихинг. Через него он добился посвящения в епископа Нитранского и викарного епископа к Мефодию и был до конца злейшим врагом Мефодия, против которого сумел восстановить и папу, который предал его анафеме. Великий учитель славян переносил все личные оскорбления с христианской кротостью и продолжал трудиться неутомимо до самой смерти.
В 885 году, после шестнадцатилетнего святительства, Мефодий предал душу Богу[282]. Он скончался в Велеграде, как полагают, выразив желание, чтобы после него был посвящен в архиепископы Горазд. Ему он поручил продолжать его труды. Но немецкие епископы только ждали смерти Мефодия, чтобы изгнать его учеников. «Прочь Горазда! – кричали они. – В нем живет Мефодий; нам надо Вихинга». Началось гонение на сотрудников и учеников Мефодия. Горазд, Климент, Наум, Ангеларий, Савва были в оковах заключены в темницы, их подвергли побоям, оскорблениям и потом отправили под стражей солдат разными путями из Моравии. Набрав силу, немцы с Вихингом во главе стали везде преследовать и запрещать славянское богослужение и уничтожать все, что сделали великие просветители славян. После смерти Мефодия в стране осталось до двухсот священников, им образованных, но за короткое время все они были изгнаны или отставлены. Это делалось без участия и почти без ведома Святополка, занятого тогда ожесточенной борьбой против немцев и мадьяров, суровых язычников, которых призвал в Моравию немецкий король Арнульф (впоследствии ставший императором), когда он потерял надежду подчинить ее себе собственными силами.
Пользуясь смутами и безначалием, немецкая партия правила церковными делами в Моравии, и почти четырнадцать лет не было в ней архиепископа. Зальцбургский епископ желал удержать всю страну под своим контролем. Только в 899 году по настоянию Моймира, наследника Святополка, папа посвятил архиепископа для Моравии, но борьба партий, смуты, гонения на народный обычай продолжались до самого падения Велико-Моравского ства, которое около 906 года слилось отчасти с новой державой венгров (или мадьяров), частью с усилившейся тогда Богемией (или Чехией).
У соседних чехов вера тоже распространилась среди бурь и невзгод. Там шла борьба между народной партией (немецкой) и язычеством. Внук Боривоя Вячеслав вступил на престол после смерти отца. Воспитанный своей бабкой Людмилой в правилах Восточной Церкви, он оказывал великую ревность к вере, но брат Вячеслава, Болеслав, был с матерью Драгомирой во главе языческой партии. Благочестивую Людмилу в 927 г. убили по повелению Драгомиры, а в 935 году Вячеслав пал от руки брата. Доныне чествуется память святых мучеников Вячеслава и Людмилы[283]. Болеслав смертью брата достиг княжеского престола и, мучимый совестью, впоследствии принял христианскую веру, но уже от латинских священников, которые стали преследовать славянское богослужение. Немцы начали править всеми церковными делами, папа на соборах запрещал употребление славянского языка. Но среди народа у чехов, как и в Моравии, долго хранилась память о богослужении на родном языке, от поколения к поколению передавались древние священные книги и предания родной старины, росла вражда к чужому немецкому обычаю.
Возвратимся теперь к ученикам Мефодия. Благие семена просвещения, посеянные великими первоучителями славян, не погибли среди гонений, но проросли в другой стране и принесли богатые плоды. То, что так часто повторялось в церковной истории, повторилось и здесь: слепая вражда не помешала делу Божию, изгнание благовестников послужило к более широкому распространению святой истины.
Святая княгиня Людмила Чешская
Болгары скоро поняли, что папа ищет не пользы для их страны, а власти над ней, и решили сблизиться с Греческой Церковью. Они направили послов на Собор, созванный в Константинополе в 869 году при патриархе Игнатии. Послы спрашивали, к какому церковному округу принадлежит Болгария. «Когда вы завоевали страну, в которой теперь живете, каких священников имела она?» – спросили у них. «Мы нашли в ней греческих священников», – отвечали болгары. «Стало быть, страна ваша принадлежит к Константинопольской митрополии», – отвечали им. Тщетно папские легаты возражали против этого решения. Собор, уступивший им так много, не уступил Болгарии. Тогда и на патриарха Игнатия посыпались из Рима анафемы, как они сыпались прежде на Фотия. Но Игнатий, а за ним и Фотий продолжали начатое дело обращения болгар. В Болгарию были посланы архиепископ Феофилакт, священники, и обычаи Греческой Церкви утвердились в стране.
Христианская вера стала быстро распространяться с помощью священных книг, переведенных Кириллом и Мефодием, и при покровительстве царя Бориса.
Святой князь Вячеслав Чешский
Когда из Моравии были изгнаны ученики Мефодия, то Борис принял их с радостью, что способствовало просвещению болгар. Древние болгарские летописи восхваляют святого мужа, который через изобретение славянской азбуки открыл всем славянам уразумение слова Божия: «Прежде славяне не имели книг, но чертами и нарезами считали и гадали, будучи язычниками. Крестившись, они по нужде изображали римскими и греческими письменами славянскую речь, без устроения… и так они пробыли много лет. Потом же Человеколюбец Бог, устраивающий все и не оставляющий рода человеческого без разума, но всех к разуму приводящий и к спасению, помиловал народ славянский, послал ему св. Константина Философа, именуемого Кириллом, мужа праведного и любящего истину, и он сотворил славянам письмена».
Прибытие славянских благовестников, учеников Мефодия, было в Болгарии радостью для всех. При дворе, в домах вельмож принимали их как дорогих наставников, учились под их руководством славянской грамоте, слушали Священное Писание и жития святых угодников. В Болгарии было основано семь кафедральных соборов с епископскими кафедрами, множество училищ. Ученики Мефодия – Климент, Наум, Ангеларий, Савва, Горазд наставляли новообращенных, обходя болгарские города и села, переводя греческие книги, и Болгария сохранила о них благодарную память, славя их вместе с первоучителями под общим именем «седьмочисленников».
При младшем сыне царя Бориса, Симеоне, просвещение Болгарии поднялось достаточно высоко. Он получил блистательное образование в Константинополе, поэтому историки и называют его Полугреком. Симеон был горячо предан вере и науке. Он царствовал с 888 по 927 годы, расширив пределы своего государства. Его царствование было золотым веком болгарской письменности. Радуясь успехам святых мужей, которые распространяли просвещение в Болгарии, он всячески покровительствовал им, и сам трудился вместе с ними, переводя на славянский язык отрывки из сочинений Иоанна Златоуста и другие книги.
Альфонс Муха. Болгарский царь Симеон. 1926– 1928
Из учеников Мефодия известнее всех Климент, который был в Болгарии первым епископом из славян (в Величе). Ему приписывают составление азбуки, именуемой глаголицей, на основе азбуки, составленной св. Константином (Кириллом), кириллицы, то есть той, которую употребляем мы, русские.
Юго-западная часть Болгарии, Охридская область, больше остальных нуждалась в ревностных христианских наставниках. Вначале там трудился Горазд, а потом Климент посвятил себя Охридской области и оставался в ней до самой смерти. Описание его жизни и деятельности оставил нам один из его учеников: «Объезжая упомянутую страну, он проповедовал народу слово Божие, и имел в областях избранных учеников, числом до трех тысяч пятисот. Он пребывал по большей части с ними; и мы, которые всегда были с ним, видя и слыша все, что он говорил и делал, мы никогда не видели его праздным. Он обучал детей, показывая одним значение букв, объясняя другим смысл писанного, иным образуя руку для письма; и даже ночью трудился он, предаваясь молитве, чтению, писанию книг; иногда он в одно время и
